Блайт Гиффорд - Любовный поединок

– Да, – произнесла она, вскинув голову.

Де Марсель неохотно отпустил ее руку, когда настало время садиться в седло.

Вечером, когда де Марсель вошел в зал, со всех сторон послышались аплодисменты. Придворные, даже те, кто не желал до сего дня с ним разговаривать, поздравляли его, хлопали по плечу, подносили кубки, чтобы вместе выпить.

Сначала Марк пытался объяснить, что все не так, что леди Сесилия сама спасла себе жизнь, однако его никто не желал слушать, и он смирился, лишь пожалел, что графини нет рядом, она бы не позволила ему одному получить все лавры.

Откровенно говоря, он не надеялся, что Сесилия выйдет из своих покоев. До самого замка она не произнесла ни слова и удалилась, как только он помог ей спуститься на землю. Впрочем, слова были не нужны. Прижимая ее к себе, он думал о том, что готов быть рядом всю жизнь, чтобы точно знать, что она вне опасности…

И в это мгновение графиня вошла в зал, сложив руки под модным сюрко, отделанным мехом. Она излучала спокойствие, будто провела весь день в комнате у камина, и ступала гордо, словно титул наделял ее привилегиями, позволяющими противостоять самой смерти.

Марк смотрел во все глаза и даже не сразу заметил рядом леди Изабеллу. Дамы прошли по коридору из расступившихся придворных прямо к нему.

– Мы все признательны вам за спасение леди Сесилии, – произнесла принцесса. – Надеюсь, она вас поблагодарила.

Удивленный, Марк перевел взгляд на графиню, но та смотрела куда-то вдаль.

– Рад служить, – пробормотал он. – Это я должен благодарить графиню. Это ведь она вонзила копье и убила зверя. Разве она вам не рассказала?

Изабелла повела головой:

– Лишь в общих чертах. Получается, шевалье, вам надо благодарить ее с поклоном.

Сесилия нахмурилась, принцесса же склонила голову и, казалось, ждала, что он немедленно так и поступит.

Марк ничего не понимал в тайном языке придворных – перемигивании, жестах, взглядах, – всем том, что создано для общения, когда нельзя даже намеком выдать свои чувства.

– Любой рыцарь на моем месте был бы благодарен, – сказал он и кивнул, решив, что этого будет достаточно.

– Как и дама, – произнесла Сесилия, наконец удостоив его взглядом. – Если бы шевалье не попытался меня защитить и не выступил решительно против зверя, я бы здесь не стояла.

Марк ждал, что она продолжит рассказ, объяснит всем, что произошло на охоте, но Сесилия молчала. Однако повернулась к Марку и пристально, не отводя взгляда, посмотрела прямо в глаза.

– Идите, – улыбнулась леди Изабелла. – Выразите друг другу благодарность подальше от чужих ушей. Комната в башне пуста, и там разожжен камин. Только не задерживайтесь надолго.

Сесилия попыталась возразить, но принцесса не стала ее слушать, резко развернулась и прошла вглубь зала.

Несколько минут они стояли, глядя друг на друга, а потом медленно направились к выходу.

Следом за графиней Марк вошел в небольшую уютную комнату. Пламя в большом камине отбрасывало тени на терракотовый каменный пол, поленья неожиданно громко потрескивали в тишине.

Марк так и не дождался от графини ни слова и заговорил первым:

– Мне было приказано вас поблагодарить. Так вот, благодарю.

Его миссия выполнена. Может, она скажет, что рада его спасению? Или что оценила стремление спасти ей жизнь? Или хотя бы посмотрит без презрения и ненависти, как на нормального человека…

Сесилия не произнесла ни слова, не одарила его взглядом, лишь молча стояла и смотрела в окно.

Заметив легкое движение плеча, Марк осмелился подойти и взять ее за руку.

– Ваша мать погибла на охоте, – сказал он. Неуместная фраза, но шевалье не был мастером говорить красиво. – Вас едва не постигла та же участь.

А вы при этом так спокойны, почти равнодушны?

Она «по-графски» вскинула голову – ответ, ставший привычным.

– Я графиня Лосфорд. – Голос едва заметно дрогнул. – Я не имею права демонстрировать всем свои чувства.

«Особенно вам».

Он услышал ее мысли, будто они были сказаны вслух.

– Что ж, я вам признателен и рад, что мы оба живы. – Вместо того чтобы отпустить ее руку, Марк склонился ближе, желая заглянуть ей в глаза. – А вы? Вы не испытываете благодарности?

Увидев растерянное выражение ее лица и боль в глазах, он пожалел, что задал этот вопрос.

– Конечно, – почти шепотом произнесла она. – И чувствую себя предателем, потому что жива благодаря вам. Потому что вообще жива.

Марк отстранился:

– В бою рядом со мной пали многие, кто мог забрать мою жизнь. Ни один из них не пожалел бы меня.

– Возможно. – Сесилия поджала губы, что означало желание скрыть нечто важное. – Вы помните, как умерли ваши родители? Я хотела спросить, вы были рядом?

Марк покачал головой:

– Мой отец погиб близ Креси, рядом был отец Ангеррана.

– А ваша мама?

– Я ее почти не помню. Она умерла во время родов, вместе с младенцем, моим братом. К сожалению, я не был ни с одним из родителей в момент их кончины.

Сесилия помолчала, а потом заговорила так тихо, что он не понимал, предназначены ее слова ему или ей самой.

– Они оба ушли так… неожиданно. Многим есть что рассказать о последних днях жизни родных, о минутах, проведенных вместе. У человека обычно есть несколько часов подготовиться, прежде чем смерть придет и заберет его. Священник может помолиться вместе с близкими о прощении грехов, совершить необходимые обряды. – Она покачала головой. – А мне даже не позволили его увидеть. – Плечи Сесилии дрогнули.

– Уверен, свершившееся для вашего же блага.

Было бы намного хуже, если бы она увидела тело, поняла, какую боль испытал погибший перед тем, как уйти в мир иной.

В ее глазах он увидел всю тоску и печаль, которую она скрывала от посторонних, что стоило ей неимоверных усилий.

– Похоже, меня слишком от многого ограждали в жизни.

Марк понял, насколько эта девушка ранима и не защищена от ударов судьбы. У нее нет доспехов, которые помогли бы ей, есть лишь чувство долга и честь, на которые она опирается, чтобы держаться стойко.

– От смерти нельзя защититься, – произнес он. – Как и от жизни.

Сесилия заморгала, выражение глаз изменилось, в них не было больше страха и боли. Она опять смотрела на него как на обычного человека, а не на врага.

– Как и от вас, Марк де Марсель.

Он ощутил, как рушится стена, воздвигнутая им самим же для защиты от англичан и графини Лосфорд. Он прижал к груди ее руки. Единственным желанием было добиться позволения охранять эту хрупкую девушку от невзгод и ударов судьбы. Ее тело и душу. Она положила голову ему на грудь и, должно быть, услышала бешеный стук сердца, унять который он не мог, как ни старался.

– Сесилия, я могу вас поцеловать?

Он был не из тех людей, кто спрашивает у женщин разрешения на поцелуй, но она казалась такой хрупкой, что он боялся невольно обидеть ее, даже после всех нанесенных ею оскорблений. Сесилия должна сама принять решение, чтобы потом не иметь возможности обвинить его в желании добиться взаимности силой.