Сабрина Йорк - Влюбленный лэрд

– Мисс Даунрей…

– Для вас Лана.

– Не понял?

– Лахлан, называйте меня Лана.

Несмотря на все его сопротивление, их сближение происходило с головокружительной быстротой.

– Нам нельзя забываться. – Он поспешно вскочил с места, из последних сил удерживая себя от опрометчивого шага. – Большое вам спасибо. Беседа с вами принесла мне успокоение, что было очень кстати.

– И вам спасибо за поцелуй, – отозвалась Лана и улыбнулась. – Он тоже меня успокоил.

Их взгляды встретились, и Лахлан опять растерялся. Им опять овладело прежнее возбуждение. Искушение было велико, она выглядела такой соблазнительной, такой доступной.

Нет, следовало выбросить из головы все глупости и как можно скорее отсюда уйти. Нельзя ее слушать, а то он может поддаться соблазну и действительно начать снова ее «успокаивать». Но на этом его мучения не кончились. Пришлось провожать ее до замка, целовать ей на прощание руку и ждать, пока она не скроется в коридоре, ведущем в западное крыло замка, тогда как ему надо было в восточное. Шагая к себе, Лахлан с горькой усмешкой повторял про себя одно и то же: нет, встреча с ней не принесла ему успокоения.

Скорее наоборот.

Вряд ли он теперь уснет. Только его будут мучить не привидения, а…

Он хотел ее!

Лана сидела на окне с Неридом на коленях и смотрела на разгоравшуюся на востоке зарницу. После их встречи она так и не сомкнула глаз. Проснувшись посреди ночи, влекомая необъяснимым предчувствием, она пошла на стену.

Она вспоминала и вспоминала их поцелуй, такой сладкий, такой нежный, можно сказать, идеальный. Он пробудил в ее душе столько ощущений и эмоций, что трудно было во всем этом разобраться. Никогда и никто так ее не целовал. Ни один мужчина.

Когда она увидела Лахлана одетым в килт, в ней поднялась целая буря чувств. Хотя Лана не забывала о том, что должна помочь ему переменить свое отношение к вопросу огораживаний, но теперь не это было главным. За ее стремлением ему помочь уже скрывалось нечто большее, у нее почти не было сомнений: ей суждено быть вместе с ним.

Пусть он был герцогом, а она по положению находилась гораздо ниже его, поцелуй стер между ними все различия.

Он хотел ее, и это все в корне меняло.

Мужчина, если им не владеет безумное желание, так не целует. Он не держит в своих объятиях женщину так страстно и не уходит от нее с такой явной неохотой.

Но если он хотел ее, то и она хотела его с не меньшей силой.

Он, не она, первым прервал поцелуй, но Лана догадывалась почему. Он был благородным человеком с рыцарскими манерами, а она находилась под его защитой. Разумеется, он сдерживал себя, считая, что настоящий рыцарь не станет обольщать невинную девушку, если не намерен взять ее в жены.

Разве мог он знать, что она давным-давно утратила веру в то, что встретит мужчину, который примет ее такой, какая она есть?! Вот почему она оставила все надежды выйти замуж.

А что будет, если она бросится в его объятия и позволит ему ее обесчестить? Для того, чтобы, наконец, узнать, какой бывает настоящая любовь? Ну и что из того, что мужчины не ломились к ней с предложениями руки и сердца? Она вовсе не собиралась хранить целомудрие в надежде встретить настоящую любовь, потому что почти разуверилась в том, что это произойдет. Ведь ей вряд ли суждено стать невестой.

А жизнь в ожидании воображаемого избранника, который явно не торопился, ей совсем не нравилась.

Она хотела быть с Лахланом. Только с ним и ни с кем другим. Это был не сиюминутный каприз. Это было то, чем она жила.

Его, наверное, следовало чуть подтолкнуть, чтобы он расслабился и забыл о рыцарских манерах, которые в этом вопросе только мешали. Его следовало раздразнить, очаровать и… соблазнить.

Лана размечталась. От этих сладких мыслей по ее коже забегали мурашки.

Она так долго его ждала! И наконец он пришел. И он хотел ее так же, как и она его.

Да, она добьется его любви. Во что бы то ни стало. Ведь их так влечет друг к другу.

Кроме всего прочего, она должна помочь ему обрести душевный покой и разобраться с тем странным привидением, которое его преследует.

Его сбивчивый рассказ о призраке отца, который непрестанно его мучает, вызывал у нее беспокойство. В Шотландии было полным-полно призраков, слоняющихся вокруг и тревожащих людей. Души преступников, убийц, предателей, которые никак не могли обрести покой, часто навещали родные места, пугая своих потомков. Об этом ходило много самых невероятных слухов, но чтобы призрак носил цепи и приказывал, что делать, – это было что-то из ряда вон выходящее.

Однажды к ней в руки попал роман ужасов, который ее немало позабавил. Однажды, читая его, она пила чай и так рассмеялась, что чуть было не брызнула отпитым чаем на стол. Лана точно знала, что призраки очень эгоистичны. Насущные проблемы людей их нисколько не волнуют, они полностью заняты своими собственными, поэтому настойчивые требования призрака отца Лахлана отремонтировать замок казались ей совершенно нелепыми. Души умерших людей, как правило, тянулись к тем, кого они любили при жизни или кто любил их.

Как правило, призраки никого не преследовали.

Лана буквально терялась в догадках, пытаясь понять, что это за призрак, который неотступно преследует Лахлана.

В одном она не сомневалась: это никак не мог быть призрак его отца.

В этом вопросе Лилиас молчаливо ее поддерживала. Она явно о чем-то знала.

Оказалось, что у Ланы были обширные и далеко идущие планы насчет Лахлана. Надо было отговорить его от огораживаний, а по ходу дела можно было еще несколько раз обменяться с ним поцелуями. Но прежде всего надо было раскрыть тайну призрака, который не давал ему покоя. Тут явно было что-то нечисто. И совсем не так, как это представлялось Лахлану.

Убаюканная своими благими намерениями, Лана легла в постель, рядом с ней клубочком свернулся Нерид.

И когда Лахлан явился ей во сне, то он от нее не отстранился. Она дотронулась до него, взяла за руку и извлекла из окружавшей его тьмы.

А он в благодарность ее поцеловал.

Это был удивительно прекрасный сон.

Лахлан заснул, что приятно его удивило. Но сон был еще приятнее. К нему явилась веселая фея-блондинка с озорной улыбкой и в явно игривом настроении. Проснувшись, он почувствовал себя на удивление свежим и отдохнувшим.

Ночной поцелуй никак не выходил у него из головы. Как он ни пытался, как ни старался о нем забыть, у него ничего не получалось.

Когда Дугал утром подал ему поднос с чаем и булочками, Лахлан радостно ему улыбнулся.

Однако его улыбка почему-то напрягла кузена, и тот вкрадчиво спросил:

– Хорошо ли вы спали ночью?

– Замечательно!

Дугал удивленно заморгал: