Стефани Лоуренс - Капитан «Корсара» [Lord of the Privateers]

Ройд следом за отцом вышел в сад позади дома.

Они гуляли по тропинке; Ройду приходилось делать шаг короче, чтобы приноровиться к походке отца.

К удивлению Ройда, Фергюс не делал никаких попыток начать разговор; отец просто гулял, очевидно любуясь растительностью.

Наконец с его губ слетел вопрос – как будто сам собой:

– Как тебе удавалось поладить с мамой? – Ройд взмахнул рукой: – Как ты позволял ей сопровождать тебя в опасных миссиях? Насколько я понимаю, ей несколько раз угрожала опасность, когда она выходила в плавание с тобой.

Фергюс рассмеялся:

– Да, действительно. И не «несколько раз», а гораздо больше. Как я справлялся? – Отец посмотрел на него своими проницательными серыми глазами – Ройд унаследовал его взгляд. – Скорее всего, примерно как и ты… – Глядя перед собой, Фергюс продолжал: – Это нелегко, но тебе придется сдерживаться и просто быть наготове на тот случай, если твои страхи подтвердятся. Такова цена, которую мы платим за то, чтобы они были рядом, стали частью нашей жизни.

Ройд вздохнул, но не остановился.

– Более того, – продолжал Фергюс, – по-моему, у тебя самый легкий путь из всех нас. Ты так давно знаешь Изабель, а она всегда была бесстрашной.

– Это было раньше, – проворчал Ройд. – Сейчас совсем другое.

– Не спорю, но качество бесстрашия не меняется. Как и ее ум, в котором никто никогда не сомневался. Она совсем не дурочка.

– Да… – Глядя себе под ноги, Ройд вздохнул. – Понимаю, что все дело не в ней, а во мне… что мне придется справляться с собственной реакцией.

Фергюс усмехнулся:

– Раз ты это понимаешь, ты – лучший ученик в классе. Если я не ошибаюсь, Эдвина еще вбивает этот урок в упрямую голову Деклана, и так продолжится еще некоторое время. Если я понимаю, что произошло в его части задания, у Роберта не было особого выбора, но он все же попытается сопротивляться, если решит, что ему это сойдет с рук, хотя все не так. Эйлин его исправит. Ну а Калеб… похоже, он отделается легче других. Его Кейт гораздо более податлива к тому, чтобы ее охраняли, но даже она, насколько я понимаю, собирается часто выходить с ним в плавание. Предвижу, что его тоже ждут испытания, но, как нам обоим известно, а он недавно доказал, Калеб способен приспособиться почти ко всему и выйти победителем.

– Хм… Кстати, я хотел обсудить перемену в наших ролях. – Ройд объяснил, что он имел в виду.

Фергюс задал несколько уместных вопросов и дал ему свое благословение. Он остановился и жестом указал на дом:

– Давай воспользуемся случаем, пока Калеба нет, пока он обходит Роберта и Деклана. Правда, я не думаю, что они будут против, но мы… ты и я… можем сделать объявление на пикнике, который задумали дамы.

Ройд и его отец вернулись в библиотеку и провели следующие несколько часов, обсуждая дела компании и, когда вернулся Калеб, сообщив ему о его новом назначении.

– Его реакцию, – сказал Ройд Изабель, когда, после спокойного и приятного вечера, они шли по коридору в свою общую комнату, – стоило видеть. У него буквально подогнулись ноги, и он рухнул в кресло.

– Он по-прежнему считает себя самым младшим – ребенком, и якобы никто из вас не понимает, что он уже вырос.

– По-моему, больше всего его потрясло явно искреннее согласие Деклана и Роберта.

Изабель улыбнулась:

– Это задание открыло им глаза. До тех пор, по-моему, только твои родители, ты… и я… понимали, каким может быть Калеб на самом деле. Не думаю, что даже он сам до этого самого последнего приключения до конца сознавал, на что способен, знал свои сильные стороны.

Они поравнялись с комнатой за две двери до их комнаты. Изабель открыла дверь и заглянула внутрь. Ройд смотрел поверх их плеча.

Комнату заливал лунный свет, полосами падая на ковер и отбрасывая рассеянные серебристые лучи на спящего Дункана, который свернулся клубочком на большой кровати.

По-прежнему улыбаясь, она закрыла дверь:

– Твоя мать и Айона его утомили. Они брали его на Серпентайн кормить уток, и обе очень довольны тем, что он такой разговорчивый и забрасывал их вопросами.

Следом за ней Ройд вошел в их комнату.

– С тех пор как он покинул Абердин, он многое узнал.

«Как и я».

Одной из самых главных вещей, которые он понял, было то, что тайны между ними ничем хорошим не закончатся.

Изабель подошла к туалетному столу и начала вынимать шпильки из волос.

Ройд снял сюртук и жилет и принялся развязывать галстук.

– Помоги, пожалуйста, развязать ленты.

Ройд дернул галстук и покосился на нее. Положив руки на бедра, она стояла к нему спиной у туалетного стола. Поскольку он не отвечал, она обернулась.

Этот взгляд – наполовину знойная сирена, наполовину любопытная невинная девочка – будет притягивать его к себе до самой смерти! Он отшвырнул галстук прочь и подошел к ней.

Она снова смотрела вперед. Он взялся за ее ленты и дернул, не сводя с нее взгляда.

– Что такое? – Судя по ее тону, она прекрасно понимала, что в нем происходит… смятение.

Как обычно, она ждала – его поддразнивание было одним из немногих случаев, когда ее терпение казалось безграничным.

Он развязал последний шнурок, и ее платье сползло со стройной спины. Он коснулся ее ладонями; пальцы и ладони ощупывали шелковистую кожу. Он обнял ее за талию и привлек к себе.

В зеркале, поверх ее плеча, он увидел ее глаза.

Он хотел ей сказать, но оказалось трудно подобрать нужные слова.

– Мне кажется, как будто после восьми лет пустоты я только что тебя вернул, только успел снова краем глаза увидеть рай – по крайней мере, как я его себе представляю – и вот я уже снова с радостью, точнее, без всякой радости рискую тобой, и всем, что нас связывает, и всеми нашими надеждами на будущее. – Он положил подбородок ей на плечо; из-под ресниц он следил за ее отражением. – Понимаю, так надо – тебе нужно это сделать, и почему нужно, тоже понимаю, и все же… – Он закрыл глаза и едва заметно покачал головой.

Изабель услышала и то, чего он не сказал; она почувствовала в нем напряжение, напряжение во всем теле и в обнимающих ее руках.

Она высвободила руки из рукавов и повернулась к нему лицом, не высвобождаясь из объятий. Она пытливо смотрела на него и видела то, что он позволял ей увидеть в сгущающихся сумерках.

– Мы не должны… и не можем… ограничивать себя, не можем отворачиваться и не делать того, что нужно, если это необходимо. Мы всегда будем такими. Но теперь, когда мы оба это понимаем, – она склонила голову, по-прежнему не сводя с него взгляда, – может быть, у нас все получится лучше. По крайней мере, с опытом сложные периоды будут не такими… удручающими.

Ройд несколько секунд пытливо смотрел ей в лицо:

– Хочешь сказать, что нам нужно к этому привыкнуть?