Кэндис Кэмп - Невеста джентльмена

– Мне бы очень хотелось пригласить одну из вас на разговор в мою комнату. – Взглянув на Лили, он добавил: – Как вы думаете, будет ли принято мое приглашение?

– Боюсь, что не смогу ответить, – хихикнула Лили. – Та, кого вы подразумеваете, слишком независима.

– Вам не кажется странным говорить обо мне так, словно меня здесь нет вообще? – Мэри хотелось, чтобы ее голос звучал как можно жестче. Когда Ройс находился в мрачном настроении, злиться на него было намного проще. – Я вполне способна ответить на заданный вопрос самостоятельно.

– А я знаю, каким может быть ваш ответ, – парировал Ройс, – тем более что не отношусь к той категории людей, которые спокойно переносят отказы.

– Придется потерпеть. – Голос Мэри звучал словно колокол.

– Быть может, вы все-таки пройдетесь со мной по комнате?

– Действительно, это было бы весьма кстати, – прощебетала Лили, улыбаясь Ройсу.

Поднявшись, Мэри оперлась на предложенную Ройсом руку и начала прохаживаться с ним по просторной гостиной. Шарлотта играла на фортепиано, поэтому звучащая музыка заглушала их голоса и они могли спокойно разговаривать, не боясь, что их услышат, при условии, что не станут беседовать слишком громко.

– А вам не откажешь в настойчивости, – заметила Мэри своему спутнику. – И вы знали, что Лили примет вашу сторону.

– Еще бы, я не так глуп, хотя часто совершаю глупые поступки.

Он явно намекал на то, что опять готов извиняться. Ройс смотрел прямо перед собой, и Мэри, глядя на его профиль с твердо сжатыми губами и ровным носом, почувствовала желание провести по нему указательным пальцем, пробежаться по лбу, носу и губам.

Наконец она отвела взгляд в сторону, и они двинулись дальше в неловком молчании. Мэри отметила, что сегодня была хорошая погода, и Ройс согласился. Ройс, в свою очередь, сказал, что ему приятно видеть за инструментом Шарлотту, а не мисс Далримпл, – Мэри кивнула в ответ.

Она уже начала думать, что вся их прогулка по гостиной будет потрачена на банальности, когда Ройс резко произнес:

– У меня нет никакого желания быть с тобой в ссоре.

– Как и у меня.

– Я скучаю, когда не могу с тобой поговорить.

– И я. – Мэри снова взглянула на Ройса. Теперь он смотрел на нее сверху вниз и чуть улыбался. Сердце Мэри так и подпрыгнуло.

– Тогда ты должна простить меня за мое поведение в последние несколько дней.

– Ммм… – Мэри изо всех сил старалась не улыбнуться.

– Теперь я вижу, что, пытаясь уговорить тебя выйти за меня замуж, был не прав. Я и сам вряд ли этого хочу, потому что это будет насилие над тобой.

– Я… я рада.

Как ни странно, но при этих словах Мэри ощутила разочарование. Нет, конечно, с одной стороны, она была рада. Ей вовсе не хотелось быть с Ройсом в вечной ссоре, но сердце кольнула боль сожаления.

– Мне бы хотелось… – Мэри закашлялась и запнулась. – Мне бы хотелось, чтобы мы были друзьями.

– Мы просто должны ими стать.

– Признаться, я рада, что мы нашли время для этого разговора по душам.

Мэри оглянулась. Они уже совершили круг по половине гостиной и теперь направлялись к дивану, на котором расположилась Лили.

– Несомненно, вы не пожалеете о принятом решении даже через годы.

– Искренне на это надеюсь.

Мэри наградила Ройса натянутой улыбкой:

– А я надеюсь, что вы сочтете счастьем то, что не женились на мне.

– Я не говорил, что не хочу на тебе жениться.

– Что? – Глаза Мэри округлились. – Но вы сами только что сказали…

– Я сказал, что не хочу заставлять тебя вступить в брак насильно. Я не говорил, что собираюсь отказываться от того, чтобы ты стала моей женой. – Ройс остановился перед диваном и повернулся к Мэри.

– Но как… Я имею в виду…

Издав сдавленный смешок, он прижался к самому ее уху, заставив задрожать всем телом, и прошептал:

– Моя дорогая девочка, есть много способов тебя убедить.

Поклонившись, Ройс поцеловал Мэри руку и, сверкнув напоследок взглядом, вышел из комнаты.

На следующий день сестры отправились на верховую прогулку, однако Мэри не составила им компанию. Она убеждала себя, что осталась дома лишь потому, что не желает находиться вместе с Ройсом, однако в глубине души понимала, что причина кроется в другом. Будучи не в состоянии выкинуть из головы мысль о письмах, найденных на чердаке, она еще прошлой ночью, лежа без сна, поняла, что, не заглянув в них, не сможет понять правды об отношениях Ройса и Сабрины. Действительно ли его любовь была простым юношеским чувством, от которого, по его словам, он уже давно оправился, или любовью на всю жизнь, на которую намекала Сабрина?

Как только она услыхала, что сестры направились вниз по лестнице, Мэри выскочила в коридор. Убедившись, что и сверху, и снизу никого нет, она проворно проскользнула на чердак по черной лестнице. Ей не понадобилось много времени, чтобы найти заветный сундук, не больше минуты. Но чем больше она убеждала себя, что чтение личной переписки Ройса – дело неблагородное, тем яснее понимала, что никогда не сможет отказаться от него и спуститься вниз. Вздохнув, она приняла решение.

Пачка писем лежала на самом верху. Взяв ее, Мэри развязала тесемки и села на пол. Не обращая внимания на пыль, которая могла запачкать юбку, она положила письма на колени. Поставив свечу на крышку сундука, Мэри открыла первое слегка дрожащими пальцами.

«Любимый Ройс!» – так начиналось письмо, и, перевернув страницу, она уставилась взглядом на подпись: «Навсегда твоя Сабрина».

Итак, это все-таки были ее письма. Ройс бережно хранил эту переписку и, видимо, тщательно ее берег. Слезы навернулись на глаза Мэри.

Следующее письмо… Оно написано словно разными почерками и на разной бумаге. Посмотрев внимательнее, Мэри поняла, что это письмо к Сабрине от Ройса. Интересно, она ему это письмо вернула или он сам так и не послал его? Медленно развернув письмо, Мэри приступила к чтению.

«Моя Афродита!

Я снова вызвал тебя вчера из дома, но служанка меня и на порог не пустила. Я ждал под окнами в тщетной надежде, что ты подойдешь и кинешь на меня взгляд, но этого не случилось. Сначала я уверял себя, что все заключается в твоих родителях, которые заставляют тебя вступить в брак с человеком, годящимся тебе в отцы. Оливер заверял, что это не так, но я не поверил. Но в тот же день, увидев тебя в городе без гувернантки, а в сопровождении одной лишь горничной, я почувствовал, что мое сердце разбито. Оно втоптано в пыль. Оказывается, Оливер был прав».

Письмо, написанное в подобном тоне и, похоже, в едином порыве, было выражением отчаяния перед предстоящим браком Сабрины и лорда Хэмфри. В нем сквозили неверие и горечь.

«Разве между нами не было взаимных обетов? Неужели они для тебя ничего не значат? Когда ты сказала, что любишь меня и согласна на брак, ты лгала. Что могло нарушить данное обещание?»