Лоретта Чейз - Обольстительница в бархате

Саймон положил еду в тарелку, не заметив, чего именно. Еда необходима мужчине, чтобы поддерживать в себе силы. А ему потребуется много сил, потому что на сегодня у него было запланировано много дел. Он не был поэтом. Это пусть Суонтон витает в облаках. Лисберн был из тех, кто прочно стоит на земле.

Они ели в тишине. Суонтон сосредоточенно изучал «Обозрение», как будто он был антикваром, который рассматривал манускрипт, только что отрытый из пепла Помпеи.

К концу завтрака Саймон решил, что будет делать. Во-первых, чем меньше он расскажет Суонтону, тем лучше. Затем нужно нанести визит в «Модный дом Нуаро», хотя он еще не придумал, что сделает или что скажет, когда объявится там.

Он уже допустил ошибку, сказав Суонтону, что собирается в «Модный дом Нуаро». Надо было срочно что-то предпринять, чтобы его поэтический кузен не увязался за ним.

— Но леди Глэдис тоже может прийти туда, — заявил Суонтон.

— Если тебе так хочется увидеть ее, отправляйся в Уорфорд-Хаус, — отрезал Лисберн. — Это полный абсурд — надеяться на шанс встретиться с ней в «Модном доме Нуаро». Как часто, по-твоему, женщины посещают своих портних? Даже самые самовлюбленные не ходят туда каждый день.

— По вторникам их семьи нет дома, — настаивал Суонтон.

Лисберн уставился на него.

Уши и шея кузена окрасились в розовый цвет.

— Я слышал, как кто-то говорил, что собирается к ним с визитом сегодня, а другой ему сказал, что по вторникам семья не принимает, — объяснил Суонтон. — Меня они не примут в любом случае. Я представить не могу, с каким лицом покажусь леди Уорфорд на следующий день после того, как меня выставили соблазнителем юной девушки, заделавшим ей ребенка, а потом отказавшимся от него.

— Тогда посоветую тебе послоняться по Гайд-парку в часы променада, — предложил Лисберн. — Когда Глэдис поедет мимо, ты выскочишь на дорогу, притворяясь, будто тебя охватила поэтическая агония. Только дай ей время спохватиться и остановить лошадей, иначе тебя переедут, и ты умрешь с пятном — возможно, незаслуженным, — на твоем родовом гербе.

Суонтон пронзительно посмотрел на друга.

— Сегодня ты ведешь себя странно эксцентрично.

— Я вынужден тренировать свое воображение, — сказал Лисберн. — Так как твое, кажется, осталось в «Воксхолле». Поверить не могу, что мне приходится объяснять мужчине двадцати пяти лет от роду, как ему следует знакомиться с девушкой. Не могу поверить, что ты занимался подслушиванием в веселых садах. Я не понимаю, почему ты не можешь подойти к ней открыто.

Он встал и вышел из комнаты. Потом поднялся к себе, где его с величайшим облегчением встретил Полкэр, чтобы придать своему чуждому всяческих сантиментов и никогда не влюбляющемуся хозяину обычный безукоризненный вид.

«Модный дом Нуаро», вечером того же дня

— Надо послать за Софи, — говорила Марселина. — Опубликовать такую заметку в «Обозревателе» — умный шаг. Я знаю, как ты не любишь такие вещи. Но тем не менее у тебя это прекрасно получилось, и я уверена, что обстановка немного разрядится. К сожалению, «немного» — это недостаточно. Мы с Кливдоном спорили до посинения, но так и не придумали, что нужно предпринять дальше. Нам нужна Софи.

— Загвоздка в том, что никто не знает, как там все у нее, — сказал герцог Кливдон.

Они втроем стояли в демонстрационном зале, который был пуст. Малочисленность клиенток в такое время дня — вещь вполне обычная. Дамы разъезжаются по домам, одеваются для прогулок или отдыхают, чтобы потом подготовиться к вечеру. Однако сегодня дамы обходили стороной «Модный дом Нуаро». Даже леди Клара прислала записку с извинениями за то, что не может прийти и продемонстрировать свою поддержку — ее мать сочла пока нежелательным визит в магазин. У леди Глэдис, как говорилось в записке, появился блестящий аргумент в пользу такого визита, однако всем известно, что переубедить мать Клары нет никакой возможности, если она вобьет себе что-нибудь в голову. Только Софи способна на такое, но ее не было здесь.

— Мы не можем привезти ее назад, — сказала Леони. — Это слишком скоро. Люди ее узнают, в особенности сейчас, когда мы все находимся под усиленным вниманием.

— Этот недоумок Суонтон! — взорвался Кливдон. — Я бы оторвал ему голову. И не я один. Не обманывай себя, Леони. Как только Лонгмор прознает о случившемся — а это случится через несколько дней, если не часов, — он примчится в Лондон и разорвет Суонтона на куски. И Лисберна тоже, из-за того, что тот не смог удержать в узде своего взбалмошного кузена.

— Не понимаю, почему все считают, что лорд Лисберн может как-то контролировать своего кузена, — удивилась Леони. — Лорд Суонтон — взрослый человек. И осмелюсь заметить, вполне проявил себя как мужчина пять лет назад, в Париже.

К счастью или к несчастью, у нее имелся непосредственный опыт в том, чем Суонтон мог — или не мог? — заниматься с женщиной в черном. Несмотря на рыжие волосы, цвет лица у Леони не был типичным для рыжеволосых. И не было веснушек на лице, и краснела она редко. Но сейчас ей стало жарко, и она ощутила дрожь ниже талии, в том самом месте. Обычно с ней такого не бывало.

— Ни к чему разыгрывать из себя святошу в нашем присутствии, дорогой, — сказала Марселина мужу. — Мы все прекрасно знаем, что ты вытворял в Париже каких-то полгода назад. Англичане ездят туда развлекаться.

— Дело не в этом, — возразил Кливдон. — А в том, что всем известно, что Суонтон мечтатель. И ему требуется поводырь. Лисберн знает об этом лучше, чем кто бы то ни было.

— Я действительно не понимаю, почему жизнь лорда Лисберна должна все время крутиться вокруг Суонтона, — заявила Леони. — Одно дело присматривать за младшим, слабым кузеном, когда они учились в школе. Но Суонтон уже достаточно взрослый, чтобы самому позаботиться о себе. Или, если это выше его сил, пусть наймет телохранителя.

Марселина пристально посмотрела на нее.

«Позже», — одними губами произнесла Леони.

Она никогда ничего не скрывала от сестры. Но у нее не было времени, чтобы поделиться с ней самыми последними новостями. Марселина пришла с Кливдоном. Леони любила и уважала его и не собиралась секретничать с сестрой в его присутствии. Тем более что он был страшно зол и на Лисберна, и на его кузена не от мира сего.

— С этим не возникнет никаких проблем, — между тем продолжал Кливдон, — если вы трое не будете напрямую вовлечены в дела магазина. Если бы вы были обычными портнихами, никто бы глазом не моргнул. Но вы больше не относитесь к таковым…

— Мы никогда к таковым не относились, — возмутилась его жена. — Обычные! Поверить не могу, что ты такое сказал!

— Ты — герцогиня, — напомнил он. — А Софи — графиня. Всем наплевать на то, что делают портнихи. И всем есть дело до герцогинь и графинь. О Зевс Великий! Марселина, ты же представлена королеве! Неужели ты не понимаешь, что это означает? Тебя не может не волновать, что общество…