Уинстон Грэхем - Корделия

У Корделии не было никаких особых дел, но она оставалась на фабрике до двенадцати часов, памятуя о том, что сегодня – последний день ее деловой карьеры. Ни одна разлука не обходится без ностальгических ноток.

После обеда она заехала в отцовскую мастерскую. Внешне это был рядовой визит, но Корделия мысленно обращалась к родным: "Прощайте, папа и мама! Прощай, малышка Энн с рано проявившимися материнскими инстинктами. И ты, мечтающая стать певицей, Сара. И пускающая пузыри Эвелин Кларисса… Жалко, Тедди нет дома… И ты прощай, мастерская, заставленная часами, и сад со старой грушей, и гостиная, и фортепьяно из розового дерева, и кухня, и все-все-все!"

Нельзя поддаваться сантиментам. "Нет-нет, ничего не случилось, я просто проезжала мимо. Разве? Нет, мне вовсе не грустно. К сожалению, пора ехать. Да, Брук должен вернуться завтра после обеда. Наверное, в следующий раз он возьмет меня с собой, а сейчас ему было удобнее одному…"

Они со Стивеном договорились встретиться в шесть часов – поужинать в "Варьете" и посмотреть представление. В пятницу в мюзик-холле обычно негде яблоку упасть; вот и на этот раз туман никого не удержал дома. Снаружи тонут в тумане желтые огни, зато внутри тепло, светло и очень уютно.

Чар принесла ужин. От нее пахло выдохшимся портвейном, и она напустила на себя покровительственный вид. Корделию стесняло ее присутствие. Барменша подавляла ее неумеренной веселостью и внушала смутную тревогу.

Потом явился Вэл Джонсон – крупный мужчина с монгольским типом лица и густым, жирным смехом. Он восхищенно уставился на Корделию, излучая благорасположение. Стивен представил ее как свою приятельницу, миссис Блейк, которая подумывает о том, чтобы тоже заняться мюзик-холлами.

– Ну, нет, – засмеялась Корделия.

– Так это шутка? – Вэл Джонсон поднял выразительные брови. – Скажите же правду! Дружеская шутка, да?

– Это абсолютно серьезно, – стоял на своем Стивен.

– Ничего подобного!

– Если в этом есть хоть доля истины, – разглагольствовал Вэл, – позвольте вас предупредить, мисс, мадам или что-нибудь еще, что вы безумно рискуете. Есть вещи похуже смерти, но нет ничего хуже, чем иметь дело с артистами мюзик-холла. Вы ляжете в раннюю могилу, и даже там над вами станут смеяться черви. Да-да, позвольте мне отговорить вас, пока не поздно. Кажется, в "Бельвю" требуется укротитель обезьян – это тихая, спокойная работа по сравнению с мюзик-холлом. Или возьмите девушек, которые кувыркаются без лонжи под куполом цирка, – одно удовольствие! Нет-нет, позвольте мне удержать вас от столь опасного шага!

– Она будет моим боссом, – сказал Стивен, – а значит, и твоим. Если будешь хорошо себя вести, тебе зачтется.

– Зачтется – мне? – прорычал Вэл Джонсон. – Никто и ничто не может вознаградить меня по заслугам. Это же кровь и пот – несчастная работа комика! Да если бы мне платили за каждую единицу смеха: два пенса за улыбку, пенни за ухмылку, полпенни за хихиканье, – я бы давно уже сколотил состояние и жил в Сэлфорде.

– Сейчас он продемонстрирует вам весь свой репертуар, – пообещал Стивен, – и не нужно будет идти в зал.

– А вместо этого, – продолжал Джонсон, тщетно пытаясь застегнуть ремень на одну дырочку потуже, они держат меня здесь на голодном пайке. Надеюсь, что вы заведете другие порядки, мисс или мадам, и оцените по достоинству тружеников-артистов. Смягчите их грубые сердца… Правда, для этого вам потребуется изрядное количество соды. Но овчинка стоит выделки: когда они растают, вы выжмете из них несравнимо больше. Вы это сделаете, правда? Ну, вот и хорошая девочка.

Добродушного, упирающегося комика еле удалось выставить за дверь. Через десять минут они и сами вышли в зал, чтобы посмотреть начало представления.

Все было готово к отъезду. Завтра она, как обычно, уедет на фабрику и отпустит Томкинса у ворот, но тотчас возьмет кэб до "Варьете". Они сядут на дневной поезд до Лондона.

– Не беспокойся и не думай о завтрашнем дне, – попросил Стивен. – Наслаждайся сегодняшним.

Вэл Джонсон открыл представление шуточной песней "Как я гулял по берегу моря". Потом выступили "Братья Раузы" с акробатическими номерами. Мисс Лотти Фримен спела "Гарри", и все подпевали ей. Корделия скользнула взглядом по залу и балкону. Зрители кричали от восторга и отбивали такт ладонями; она впитывала в себя эту веселую, праздничную, хотя и дымную, атмосферу. Бесспорно, на всем этом лежал налет вульгарности, но, в конце концов, почему бы этим людям, в чьей жизни так мало радости, и не повеселиться? Есть, пить, стучать по столам и во всю глотку распевать веселые песни. Наслаждайся сегодняшним днем, потому что завтра…

– Тебе не хочется петь, милая? – Стивен дотронулся до ее руки.

– Просто я засмотрелась.

– Хочешь, пойдем к ним? Сольемся с толпой.

– Что ты имеешь в виду?

– Идем на балкон. Там гораздо веселее. Почему бы и нет? Все равно завтра все узнают…

– Хорошо, – сказала Корделия.

Их будущее определилось.

Несколько шагов по узкому коридору – и они на балконе. Как раз в это время "Бостонские менестрели" затянули "Уберите подальше мои детские башмачки". Публика подпевала. Сентиментальная песенка, как раз в духе этой аудитории. Корделия подметила: некоторые мужчины вытирали глаза, а один щеголеватый молодой человек шумно высморкался, прежде чем потянуться за кружкой пива.

Стивен прокладывал ей путь, здороваясь со знакомыми. На Корделию устремлялись любопытные взгляды; она старалась не обращать внимания и радовалась тому, что шляпа с вуалью скрывала ее черты. Для них с трудом освободили места за одним из столиков в передней части балкона.

Снова звучала "Суэйни-ривер". Корделия посмотрела по сторонам. Кроме них, за столом сидели шестеро мужчин и одна девушка – хорошенькая, разряженная в пух и прах и накрашенная чуточку больше, чем нужно. В зале царила теплая, дружелюбная атмосфера – она проникала в кровь, как вино, ударяла в голову. За соседним столиком веселились офицеры из числа добровольцев, гордые своими усами и белыми лайковыми перчатками. Немного подальше разместились букмекеры – эти перешептывались о делах, нависая над своими кружками. Далее сидели две дамы… группа пожилых мужчин… из угла на нее смотрел Дэн Мэссингтон.

– Сейчас исполнят "Хозяин лежит в земле сырой", – шепнул Стивен. – По моей заявке.

– Да? – Корделия подняла свой бокал.

– Мне показалось, ты хотела услышать эту песню?

– Да, Стивен, спасибо. Ты очень внимателен.

– Леди и джентльмены, – возвестил Моррис, вынимая изо рта сигару, которую поместил туда, чтобы не мешала аплодировать. – Леди и джентльмены, я имею честь объявить, что сейчас по специальной заявке одного из почетных гостей нашего заведения будет исполнена популярная песня…