Барбара Картланд - Заложница

— Ну что ж, это могло бы стать для вас неплохим развлечением, — сказала Норина, — но, боюсь, вы будете разочарованы, добравшись до истины!

— Не думаю, — ответил маркиз.

Норина тем временем стала разбирать газеты и начала читать маркизу заголовки. Ее сомнения рассеялись — стало очевидно, что маркиз обязательно возьмет ее с собой во Францию.

На следующий день ранним утром маркиз и Норина покинули Лондон. Норина опустила на лицо черную вуаль, опасаясь встретить на вокзале кого-нибудь из знакомых. То же самое она сделала, как только они прибыли в Дувр.

На борт корабля маркиза сопровождал Жан и агент из бюро путешествий. Один вез багаж, другой толкал инвалидное кресло, в котором расположился маркиз, одетый в широкое пальто с поднятым воротником, закрывавшим нижнюю часть лица. Шляпа с широкими опущенными полями скрывала от посторонних глаз черную повязку.

Норина, скромно потупив взор, шла позади этой процессии, пребывая в полной уверенности, что никому нет дела до человека неопределенного возраста в инвалидной коляске. Казалось, все спешили поскорее подняться на борт парохода и занять лучшие места.

Она была приятно удивлена, обнаружив приготовленную специально для нее маленькую каюту. Маркиз расположился по соседству. Всего же на корабле были только три отдельные каюты.

Дул сильный ветер, и их корабль еще в порту сильно качало. Норина боялась морской болезни и решила сразу же лечь на диван и не двигаться, тем более что в открытом море волны разыгрались не на шутку.

Она сняла шляпу и, поразмыслив немного, решила снять и парик. Он слишком сильно сдавливал ей голову, и у нее начиналась от этого мигрень. Она лежала, ожидая приступа морской болезни, и неожиданно для себя заснула крепким и спокойным сном.

Ее разбудил голос агента, который громко говорил за дверью:

— Мадам, мы входим в порт, через несколько минут мы выйдем на набережную.

Норина поспешно вскочила. Ей только что снилось, как отец качает ее на качелях, которые он когда-то сам смастерил.

Она едва успела надеть пальто и шляпу, как вошел Жан, чтобы забрать ее багаж.

— Я сначала высажу на берег маркиза, — сказал он.

Норина поняла, что им лучше сесть в поезд до того, как все остальные пассажиры сойдут на берег.

Двое мужчин быстро повезли инвалидное кресло по набережной к вокзалу, где их уже ждал парижский поезд. Частный вагон маркиза был прицеплен к хвосту поезда. Норине показалось, что теперь они в безопасности.

Она еще никогда не видела частных вагонов и с интересом рассматривала вагон маркиза, оснащенный всевозможными удобствами. Глубокие удобные кресла расположились по всей длине вагона. Перед ними стояли маленькие столики, на которые подавались завтраки и обеды. Здесь был и отдельный кабинет, и две маленькие спальни, и конечно отделение для громоздкого багажа.

Как только они сели, появился Жан с бутылкой шампанского.

— Я думаю, мы все нуждаемся в бокале шампанского после этого ужасного путешествия, — сказал маркиз.

— К счастью, я ничего не заметила, — весело ответила Норина, — потому что всю дорогу проспала!

— В таком случае вы лучший моряк среди лиц слабого пола! — рассмеялся маркиз.

Девушка откинула с лица вуалетку и, увидев свое отражение на бокале с шампанским, решила снять и шляпу, чтобы не мучиться в ней всю дорогу. В этот самый момент она к своему ужасу обнаружила, что забыла надеть парик. Она ясно помнила, как положила его рядом со шляпой на диванчике в каюте. Сомнений быть не могло — там она и забыла его.

Что же ей теперь делать? Ей оставалось только надеяться, что Жан не сообщил пока хозяину, что его секретарь неожиданно из брюнетки превратилась в блондинку. А может быть, он вообще ничего не заметил? — утешала себя Норина.

В любом случае это было крайне неприятно, тем более что Дэйв потратил уйму сил и времени на изменение внешности Норины, и вот теперь все оказалось напрасным!

И все же, несмотря ни на что, она испытывала радостное возбуждение, когда поезд тронулся. Впервые в жизни она ехала во Францию!

Поначалу заботливо возделанные поля за окном казались ей точь-в-точь такими же, как в Англии. Но потом их сменили бескрайние равнины, расстилавшиеся до самого горизонта, по которым были разбросаны густые леса, в которых, если верить сказкам, которые рассказывали ей в детстве, жили драконы.

Решив, что маркиза интересует пейзаж за окном, она принялась описывать ему проплывавшие перед окном виды!

— Какая чудесная церковь с двумя колокольнями! Я уверена, что она очень старая! А за ней здание, в котором наверняка монастырь.

Изумительные крохотные деревушки восхищали ее так же, как дороги, окруженные со всех сторон высокими деревьями, напоминавшими часовых на посту.

Она очень живо и с большим количеством деталей описывала все маркизу, стараясь отвлечься от собственных мрачных мыслей.

Наконец наступил вечер, и слуга принес ужин. Еда показалась Норине изумительной, но маркиз счел, что суп приготовлен не лучшим образом, и не разделил ее энтузиазма по поводу паштета.

— А правда, что лучшие сыры делают в Нормандии? — спросила Норина.

— А откуда вам это известно? — спросил маркиз.

— Наверное, мне говорил об этом отец, — ответила Норина, — но я ведь сама много читала о Франции. Мне трудно объяснить вам, как я счастлива, что приехала сюда!

— К сожалению, я не смогу сам показать вам Париж. А гулять одной вам нельзя!

— Но почему же? — с удивлением спросила девушка.

— Потому что вы женщина, мадам Виндхэм, и, как говорят, очень привлекательная женщина, несмотря на ваши очки!

— Это Жан… Жан сказал вам это? Я польщена!

— Сколько вам лет? — неожиданно спросил маркиз.

Это был самый главный вопрос, и отвечать на него следовало крайне осторожно. Поэтому, с минуту подумав, Норина сказала:

— Как я женщина, я могу не отвечать на этот вопрос, но я охотно признаюсь, что мы с вами приблизительно ровесники.

— Мне скоро тридцать, — отвечал маркиз, — и вам я, наверное, кажусь стариком.

— Я много раз слышала, что сорок лет — это зрелость молодости и молодость зрелости, — уклончиво ответила ему Норина.

Маркиз расхохотался:

— Это наверняка сказал француз, но уж во всяком случае не англичанин!

— Не знаю точно, но всегда считала, что французы слишком вежливы, чтобы обсуждать такие вопросы!

— Договорились! — согласился маркиз. — Но раз нам все равно нечем заняться, я предлагаю поговорить о вас. Скажите мне для начала, как ваше имя?

Норина предвидела такой вопрос. Она решила, что назваться собственным именем слишком рискованно, но, опасаясь забыть выдуманное имя, решила выпустить из собственного лишь один слог.