Эмине Хелваджи - Наследница Роксоланы

Короче говоря, шустро выползал он из-под шатрового полога, уже до половины выбрался, задницей вперед, когда именно в задницу Джанбал его и наградила яростным пинком. Знай она, что эта часть тела принадлежит Позолоченному, остереглась бы. С любым другим пиратом это должно было выглядеть как кара за несоблюдение капитанского приказа, однако с Мехмедом такое не пройдет.

Но остается говорить и действовать так, как если бы прошло.

– Ты! Щенок!

– Ты! Щенок! – в бешенстве эхом ответил Мехмед и, вскочив, попытался отвесить Бал оплеуху.

Она уклонилась.

– Забыл приказ атамана-паши?!

– Не тебе, сопляк, капитанские приказы тут толковать!

– Забыл, чья внучка в шатре? За кровью Морского Султана пожелал подсматривать?!

– Ты, выкидыш свиной, именем Рыжебородого не прикрывайся! – Мехмед снова дернул плечом, намереваясь ударить, и опять промахнулся: девушка была настороже. Тогда Позолоченный попытался исподтишка, не поднимая ногу высоко, пнуть Бал в голень. Девушка удачно встретила его движение ребром стопы, так что Мехмеду больнее пришлось, но пошатнулась, едва удержав равновесие. Что поделать, гаденыш сильнее – и, конечно, знает об этом. Да и мудрено такое не понять, вон он насколько выше, к тому же старше года на два, если не на три.

Однако больше Мехмед таких попыток не предпринимал. Пардино уже сидел у ноги своей хозяйки, прижимая уши и нехорошо щурясь.

– А ты им не пренебрегай, плюющий против ветра червивый помет отродья кровосмесительной связи однополых блох из-под хвоста дохлого шакала! – Эта фраза вызвала восхищенный гул у слушателей, окруживших место ссоры: Бал и Мехмед, сами того не заметив, стали центром общего внимания. – Ишь, обычай завел: по чужим гаремам шастать!

– Где тут твой гарем, урод малолетний?!

– Где шараф, там и гарем! [9]И я при нем – старший мужчина, защищающий честь сестры! Это даже если тебе на капитанский приказ наплевать и на имя Хайреддина-паши!

Шараф как таковой в их шатре натягивать не пришлось, там была гораздо более обширная занавеска, действительно перегораживающая все наглухо. Без такой предосторожности девушки недолго бы сумели сохранить секрет: здесь-то еще куда ни шло, а вот на галере совсем погибель.

Айше, хотелось бы думать, сейчас сидит за этой занавесью и носа из-за нее не кажет. Совершенно незачем ей вмешиваться в этот спор. Вот Бек, внук Барбароссы – пусть он, как и подобает парню, будет смел и даже дерзок. А еще он будет допускать характерные обороты и жесты (Айше, насколько могла и помнила, научила), при которых пираты, знавшие его великого деда, станут молча переглядываться и понимающе кивать друг другу. Но его сестра Дайе, пусть в ней та же четверть крови Рыжебородого Хызра, изо всех сил должна проявлять подобающую ее полу скромность, прятаться в глубине вдовьей паранджи. А если есть возможность, то вместе с этой паранджой прятаться еще и в шатер, и за покрывало внутри шатра.

Иначе может скверно выйти. Совсем скверно.

– А ты… ты… – Начать откровенную драку Мехмед все же опасался, не настолько много ему было дано воли, а в словесной баталии запутался, как новорожденный верблюжонок в своих собственных ногах, – ты только и можешь, что под щитом своего зверя сидеть, в кольчуге капитанского приказа и шлеме дедовой славы!

– Эк красиво сказал, тебе бы газели слагать, да только не твоим ишачьим голосом поют газели [10]!

– Ты!..

– А вот я и есть. Внук своего деда, брат своей сестры, хозяин своей рыси. Сам-то ты чем прикрываешься, не капитанским ли приказом? А коли нет, так и вперед! Или ты из таких героев, у которых сабля с издевкой на одной кошме спят?

Мехмед схватился за пояс, но ничего такого не висело сейчас там: он же не на посту, а команда сейчас не к бою готовится, не к захвату купеческого судна. Только азапы сейчас при саблях.

Впрочем, надо думать, Позолоченный все понимал. Иначе поостерегся бы делать столь рискованное движение прямо перед клыками и когтями Пардино, который за его рукой, метнувшейся к безоружному, «пустому» боку, проследил совершенно равнодушным взглядом.

– Штаны сменить надумал? – невинным голосом поинтересовалась Бал, глядя, как Мехмед все шарит и шарит у левого бедра, якобы продолжая искать отсутствующую саблю. – В самый раз!

Со стороны наблюдавших за всем этим пиратов донеслись смешки. Девушка прислушалась к ним – и к себе: не слишком ли натягивает лук, не лопнет ли тетива? Но решила, что, видимо, нет. Сабля у Мехмеда, конечно, имеется, но если даже он вдруг решит за ней сбегать, никто ему не позволит обнажить клинок против «внука Барбароссы». Да и поединок им устроить не позволят. Капитан и помощник отбыли – но есть «старши́е», агасы. Самый главный из них – командир азапов, но как раз он не здесь сейчас: наверное, проверяет караулы. Зато вот другие двое, Гергедан и Дэвэ, высятся над толпой, как и подобает зверям их имени [11]. Во втором ряду, но через головы первого посматривают очень внимательно. Пасут стадо.

Может быть, даже жаль, что с поединком – никак. Позолоченный становится серьезной проблемой, которую надо решать, так отчего бы не этим способом? Парень ведь не только гнусный задира, но и самоуверенный глупец, он охотно схватится за шанс поквитаться с оскорбителем в сабельной рубке… и его ожидает большой сюрприз. Наверное.

Джанбал украдкой зябко передернула плечами, осознав, что на самом-то деле она ни разу еще не орудовала саблей в настоящем бою. И поди знай, чего будут стоить в таком поединке все ее тренировки и умения.

И тут она осознала еще кое-что. Мехмед, замерев, смотрел на нее оторопелым взглядом. А потом вдруг широко, с искренней радостью улыбнулся. Так, как улыбается заимодавец, в компании дюжих друзей встретивший на истанбульском рынке своего должника, только что известившего об отказе возвращать ссуду по причине своего полного разорения и отъезда в Багдад, а теперь стоящего перед ювелирным прилавком с толстым кошельком в руках.

– Ну, раз уж ты сам предложил такое, внук Барбароссы… – произнес он с несвойственной ранее вежливостью, даже церемонно. – Оно и правда: в самый раз нам сменить штаны на кожаные! А кувшин с оливковым маслом для такого дела всегда найдется. Я не могу отказать в твоей просьбе, я согласен, я почту за честь, друг мой Бек!

И коротко глянул в сторону Верблюда с Носорогом. Бал тоже покосилась на них, изо всех сил стараясь не выпустить сквозь этот взгляд разом затопившую ее панику.

Зрители, увлеченно следившие за тем, как развивается ссора, хором взвыли от восторга, но решать не им. Даже не Джанбал с Мехмедом решать.

Высокорослые башни во втором ряду переглянулись друг с другом. Какое-то время решение, как оступившийся канатоходец, висело на тех нитях, которыми были соединены зрачки Гергедана и Дэвэ.