Марина Гилл - Ветер пыльных дорог

С одной лишь матерью ей уже никогда не доведётся повидаться…

Кроны деревьев помутились в её глазах. Она поморгала пару раз и вздохнула, приказывая себе успокоиться. Пока она не узнает, где Беатрис и Тристан, нельзя поддаваться слабости. Отвернувшись от окна, Матильда направилась к двери. Выйдя из комнаты, она пошла по коридору, намереваясь спуститься вниз и узнать, когда именно они трогаются в путь.

Одна из дверей по правую от неё сторону оказалась приоткрытой, и оттуда доносились знакомые голоса. Матильда замешкалась на несколько секунд, но затем подошла ближе.

– …конечно, не просто так, верно? – говорил Гуго де Лур.

– Верно, – отвечал Пьер. – Я сразу подумал об этом. К тому же, никогда не знаешь, кто окажется со временем полезен.

– Всё так, но ты очень рискованный, – вступил в разговор Рэндуилл. – Ладно, не будем говорить об этом здесь и сейчас. Идёмте вниз.

Матильда, как сумасшедшая, бросилась обратно к себе. Захлопнув за собой дверь, она выдохнула и закрыла глаза. Сердце почти выпрыгивало из груди. И какое-то нехорошее предчувствие закралось в душу. О чём они говорили? И что скрывает от неё и Герика Пьер? Друг ли он им ещё, как спросил недавно Герик?…

Раздался стук в дверь.

Она подпрыгнула на месте. Сердце, уже чуть успокоившееся, снова стало сильно и часто биться в груди. Конечно, её стремительный побег не мог пройти бесшумно, а значит, все трое совершенно определённо поняли, что кто-то подслушивал их разговор. Кто именно – об этом догадаться совсем не трудно.

Заставив себя дрожащими пальцами открыть дверь, Матильда, приняв как можно более спокойный вид, подняла взгляд. В глазах её промелькнуло изумление.

– Герик?…

Она довольно громко выдохнула от облегчения, что это Герик, а не, например, Рэндуилл. Но, поймав вопросительный взгляд парня, улыбнулась и попыталась вернуть себе невозмутимый вид. И только когда Герик прошёл внутрь, подумала о том, что скрывает от него услышанное. Почему? Ведь он единственный, кому она может доверять здесь… Один из немногих, кому она может доверять вообще.

– Что-то случилось? – спросила она, глядя в спину остановившегося посреди комнаты Герика.

Сердце вдруг забилось быстрее, и она сжала в кулаки повлажневшие ладони. Он здесь и хочет поговорить с ней о чём-то. Наверняка о том, что послужило причиной его хмурого настроения все последние дни. И она не могла сказать, хочет узнать об этом прямо сейчас или же нет.

Матильда заволновалась так сильно, что даже колени ослабли. Она обошла Герика, задев при этом нечаянно рукав его котты, и присела на кровать. Ей казалось, что по одному её взгляду Герик легко сможет понять все обуревающие её чувства и потому опустила глаза в пол. Сцепив пальцы рук в замок, она глубоко вдохнула и спросила ещё раз:

– Герик, что случилось?

На этот раз он ответил сразу же.

– Ничего. Просто хочу поговорить.

Герик подошёл к окну, встав к ней спиной, и Матильда теперь имела возможность беспрепятственно смотреть на него и не бояться себя выдать.

– Просто поговорить? – Она даже слегка растерялась. – Без причины?

– Раньше нам не нужны были причины, чтобы просто поговорить, – хмыкнул он, резко поворачиваясь к ней.

Он посмотрел ей в глаза так пристально, как, наверное, никогда раньше. Во всяком случае, Матильда не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь прежде его глаза так пронизывали её, добираясь до самой глубины сердца. Ей стало очень неловко. Натянув на лицо улыбку, она ответила, пожав плечами:

– Они и сейчас не нужны.

Она не понимала, почему бы Герику сразу не перейти к сути. Было очевидно, что зашёл он не для того, чтобы поговорить о какой-нибудь мелочи. И он сам должен понимать, что Матильда знает об этом, как никто другой. Если бы тема предстоящего разговора была самой обычной, он бы не вёл к ней так долго, не оттягивал бы этот разговор. Но сейчас Матильда была в какой-то степени этому и рада, потому что чувствовала: ей не понравится то, что скажет Герик.

– А знаешь, – сказала она вдруг, поднимаясь и подходя к другу, – в последнее время кто-то не горел желанием вообще со мной разговаривать.

– Это не так… – начал оправдываться Герик, но Матильда окатила его таким сомневающимся взглядом, что он тут же замолчал. Вздохнув, он согласился с ней: – Ну, хорошо, ты права, я не горел желанием разговаривать. Но не именно с тобой, а ни с кем вообще. Я догадывался, что ты можешь обидеться на меня за это.

– Твоя смекалка просто поражает, – съязвила Матильда, отворачиваясь.

Он положил руку ей на плечо, и Матильда слабо улыбнулась. Он всегда так делал, когда собирался извиняться за что-либо. Но никогда раньше ей не было настолько приятно ощущать на плече тепло и тяжесть его ладони.

– Прости, – вздохнул Герик.

– Ладно уж, прощаю, – ворчливым голосом отозвалась Матильда. – Как у тебя настроение? – жизнерадостно поинтересовалась она.

– Отличное. Ты как? Хорошо спалось?

– Да, очень даже хорошо. Я уже отвыкла от подобных удобств.

– Это плохо, – заключил Герик.

Матильда хотела было продолжить этот незамысловатый разговор и уже собиралась задать следующий вопрос, как Герик прервал её фразой, которая вышибла из неё весь дух.

– Я много думал о нас в последнее время.

Каким чудом она удержалась на ногах после этих слов Матильда и сама не знала. Эти слова настолько ошеломили её, что она стремительно повернулась к нему с плескавшимся в глазах изумлением. Более того, она потрясённо прошептала:

– О нас?…

Герик взглянул на неё как-то странно: вероятно, не ожидал, что его слова так взволнуют её, – и Матильда пожелала провалиться сквозь землю. Не таким образом она хотела бы выдать свою влюблённость к нему. Да и вообще не была уверена, что хочет этого. Вернее, что это будет разумно.

– Да, Тильда, – кивнул он. – Я думал о том, что совсем скоро мы прибудем в Ренн, а дальше… Скажи, что дальше?

Матильда с трудом могла уловить смысл того, о чём он говорит. Думал о них, а теперь спрашивает про Ренн. К чему он клонит?! Она с огромным трудом заставила себя сосредоточиться на его вопросе и сказать хоть что-то в ответ.

– Я… не думала об этом… пока, – выдавила она в итоге.

Герик вопросительно приподнял бровь и въедливо посмотрел на неё.

– Ты тоже сама не своя в последние дни. И, кажется, я даже знаю, кто тому причина.

Рот Матильды непроизвольно открылся. Он говорит таким спокойным голосом о том, что раскусил её?! И его это совсем не трогает, судя по безразличию, сквозившему в интонации? Или попросту она запуталась в своих ощущениях и уже ничего не понимает?

– Боже… – выдохнула она и потрясла головой, пытаясь хотя бы таким образом привести свои мысли в порядок. – Как ты понял?