Марина Гилл - Ветер пыльных дорог

Дверь отворилась, и показался Пьер. Матильда не смогла сдержать свой недовольный взгляд, но поджала губы и промолчала.

– Кажется, ночь прошла без приключений? – дружелюбно поинтересовался Пьер.

– Какие уж тут могли быть приключения? – косо посмотрела на него Матильда. – Ты хотел мне о чём-то сказать? Когда мы выезжаем?

Пьер хмыкнул и прошёл на середину комнаты, встав почти в том же самом месте, где и некоторое время назад Герик. Матильда следила за его перемещениями раздражённым взглядом. Конечно, этому виной было то, что он, очевидно, обманывал их с Гериком. Но вместе с тем, она не могла отрицать, что не последнюю роль в её настроении сыграл Герик, который так пренебрежительно отнёсся к её чувствам. И сейчас она невольно переносила свою обиду на Пьера.

– Да, вот об этом и хотел сказать, – кивнул Пьер, почесав макушку. – Сегодня мы никуда не поедем. Ты рада?

Он посмотрел на неё так, будто бы ожидал, что она запрыгает по комнате от радости. Матильда осадила его лучезарную улыбку тяжёлым взглядом.

– Это ещё почему, позволь узнать?

– Ну как, – пожал плечами Пьер и подошёл к ней ближе, – встретились двое старых друзей, вот и не могут расстаться друг с другом так скоро.

– А как же слова сэра де Лура о том, что он тоже направляется в Ренн? – спросила Матильда, едва ли не скрипя зубами от ярости.

Как он может находиться здесь, такой весь цветущий, и делать вид, что ничего не знает, продолжать лгать?! Если бы не сегодняшний план побега, Матильда высказала бы ему всё, что о нём думает, всё, что накопилось у неё в душе за эти долгие недели пути.

– Вот я и подумал, что, возможно, в этом всё дело. Наверняка де Лур решил присоединиться к нам, но не может позволить себе вот так сразу уехать из поместья вновь.

– И мы будем его ждать?! – вспылила Матильда. – Если ты до сих пор не понял, мне некогда медлить… – Она остановила себя на середине фразы и продолжила уже более спокойно: – И, если ты настоящий посланец, то тебе тоже некогда в чужих поместьях рассиживаться. Или, может быть, у меня неправильные представления?

– У меня есть время, – явно недовольный тем, что разговор перешёл на него, отрезал Пьер. – Поверь, Матильда, – тут же смягчив тон, обратился он к ней, подходя ещё ближе и останавливаясь в каком-то шаге от неё, – я не знаю, почему мы задерживаемся. Не думай, что Рэндуилл рассказывает мне о всех своих делах.

– Хорошие вы союзники, – усмехнулась она, отворачивая голову. – Ну, тогда почему бы тебе не помочь нам с Гериком выбраться отсюда?

Воцарилось молчание.

За окном, во дворе, слышались голоса переговаривающихся жителей, стук кузнечного молота и топора; звон пустых ведёр; и другие обычные для деревни звуки. Всё было пропитано миром, покоем, уютом… Всего того, чего на самом деле не было в жизни Матильды и чего она не чувствовала с того самого дня, как наймиты сожгли её дом и убили мать. И сейчас, когда рядом стоял Пьер – пожалуй, самая непонятная личность, встреченная ею за пока ещё недолгую жизнь, – а в воздухе повис слишком многозначительный вопрос, все эти звуки, доносящиеся до её уха, были столь нелепы и, вместе с тем, пробуждали память о других, более спокойных и радостных днях, что глаза Матильды наполнились слезами. Уже в который раз она приложила все свои силы, чтобы оставаться невозмутимой. С каждым разом делать это становилось всё труднее и труднее.

– Потому что тебе что-то нужно, – хмыкнула она, сама же отвечая на поставленный вопрос, – но ты не хочешь об этом говорить. Правильно Герик предупреждал меня: не стоило тебе доверять.

– Вон оно что! – усмехнулся Пьер. – Герик опять наговорил про меня гадостей? Он ведь был сегодня у тебя, не так ли?

– А ты что, следишь за нами? – спросила она слегка насмешливо, внутри вся замирая в ожидании ответа. Если он знает о том, что Герик был у неё, возможно, и о том, что они побег планируют, тоже знает. Вдруг он подслушивал? Или кто-то – для него? Они ведь с Гериком даже не позаботились проверить, стоит ли кто за дверьми.

– Не трудно было догадаться. Послушай, Матильда, просто доверься мне.

Он взял её за руку, и Матильда едва поборола первый порыв – высвободить её.

– Послушай, Пьер, – тем же тоном сказала она, повернув к нему голову и взглянув в глаза, – я не могу доверять человеку, который всё время обманывает меня. И даже не пытайся сейчас лгать мне снова, говоря, что это не так. Если тебе больше нечего мне сказать, то просто уйди. Я хочу остаться одна.

– Хорошо, – согласился он сразу же. – Но просто помни, что я не желаю тебе зла.

С этими словами он вышел, а Матильда без сил повалилась на кровать, совершенно вымотанная двумя, такими сложными разговорами.

С Гериком она увиделась лишь за ужином. Почти весь день Матильда провела в комнате, не ответила на приглашение де Лура спуститься вниз, сославшись на недомогание, а потом была вынуждена терпеть ежечасные заглядывания служанки, которая интересовалась, стало ли ей лучше и не нуждается ли она в чём-нибудь. К ней относились так, будто она была драгоценной гостьей, и это настораживало Матильду ещё больше.

Она с нетерпением и с огромным волнением ждала ночи и молилась богу, чтобы побег удался.

И вот настал ужин. Она решила спуститься, отчасти потому, что ей надоело сидеть в одиночестве, да и к тому же хотелось увидеть Герика. Возможно, он подаст ей какой-нибудь знак, ведь он должен был получше обдумать план побега.

Ужин прошёл на удивление оживлённо. Разумеется, Гуго де Лур был не тем человеком, за столом у которого можно было бы хранить молчание. Он не позволял тишине завладеть его территорией и на секунду. Большей частью он говорил с Рэндуиллом, но граф сегодня был явно не в духе, потому что отвечал без явной охоты и даже с некоторым раздражением. Минут через десять он и вовсе смолк, а потому де Лур завязал разговор с Пьером, к которому, к большому изумлению Матильды, присоединился и Герик.

Эти трое с таким воодушевлением обсуждали нынешнее положение дел в Англии, что Матильда совсем сникла, не понимая ровным счётом ничего. Если быть точнее, то говорили мужчины о том, что мятежники выступили против Его Величества английского короля и заняли Лондон. О том, что король и мятежники пришли к хрупкому перемирию, никому из сидящих за столом пока ещё не было известно. Новости долго добирались до глухих уголков, каким можно было считать леса Бретани.

Матильда, рассеянно слушая их разговор, не могла не вспомнить о своём отце и сестре, которые находились сейчас в Лондоне. Как они там? Судя по ярым высказываниям сэра де Лура, мятежники имели намного больше сторонников, нежели король, и это вызывало в ней невольные опасения за судьбу отца и Аньес – сторонников Джона.