Марина Гилл - Ветер пыльных дорог

Матильда вздохнула, подумав о том, как бы повернулась их жизнь, останься тогда, несколько месяцев назад, отец и Аньес дома. Но такая мысль посещала её уже не в первый раз, и Матильда пришла к выводу, что бесполезно об этом думать. Что случилось, того уже не изменишь… По крайней мере, все эти события помогли ей осознать, как дорог ей Герик…

Она перевела на него задумчивый взгляд и слегка улыбнулась. Он, в отличие от горячившегося де Лура и несерьёзного Пьера, выглядел так взросло и мудро со своей прямой осанкой, подпёртым кулаком подбородком и серьёзным взглядом из-под сведённых бровей. Матильда удивилась, откуда он может быть в курсе творящихся в Англии дел. Догадка, тут же пришедшая ей в голову, Матильде не понравилась, и она помрачнела, отодвигая от себя кубок с вином. Звук при этом получился слишком громким, и все тут же обратили к ней вопросительные и внимательные взгляды.

Матильда улыбнулась и сказала:

– Простите, я устала. С вашего позволения.

Она поднялась, заставив подняться и всех остальных, и бросила мимолётный взгляд на Герика, но он уставился куда-то в сторону. Матильда отвернулась и поспешила наверх. Что ж, Герик не подал ей никакого знака, но оно и понятно, – если бы они многозначительно переглядывались за столом, это наверняка стало бы заметно другим.

Она закрыла за собой дверь комнаты и прислонилась к ней спиной. Теперь оставалось только ждать.

Лишь через час Герик постучался. За это время в голове Матильды промелькнуло столько мрачных мыслей, что она всё больше и больше сомневалась в успехе задуманного. Даже понимая, что подобными сомнениями отпугивает удачу, она не могла избавиться от них.

Матильда поспешно открыла дверь, посторонившись, чтобы Герик проскользнул внутрь.

– Готова? – спросил он сразу же.

– Да, – прошептала она. – Придумал что-нибудь насчёт ворот?

– Нет, – радостно отозвался Герик. – Но Бе… э-э… я нашёл брешь в стене, – смутившись, продолжил он, – через которую мы и выберемся. Правда, нужно будет не только пересечь двор, а ещё и обойти весь дом.

Матильда, отбросив прежние обиды, сжала руку Герика, черпая таким образом решимость, и кивнула. В комнате уже царила тьма, и Герик, вероятно, не увидел её жеста, поэтому она сказала вслух.

– Хорошо.

– Тогда действуем так. Я иду первым, чтобы выведать обстановку. Ты выходишь минут через пятнадцать. Помнишь как идти? – Не дожидаясь ответа, он стал пояснять: – Сразу направо, затем свернёшь в первый по правую сторону коридор, дойдёшь до кухни, дальше во двор. Нужно будет пересечь двор, это самое сложное. Попытайся не попасться никому на глаза. Я буду ждать тебя у конюшни.

– Хорошо, – ещё раз повторила она, тщательно откладывая в памяти всё то, что он сказал.

– Тогда я пошёл, – объявил Герик. – Удачи нам.

– Да, удачи…

Если попадутся, то, что бы там ни говорил Герик, вряд ли они отделаются простым заточением, как и прежде. Особенно Герик.

Пятнадцать минут прошли как целый час. Каждая минута длилась так долго, что Матильда буквально сходила с ума. Она то подкрадывалась к окну и выглядывала в него, рассчитывая увидеть Герика, то подходила к двери и прикладывала к ней ухо, вслушиваясь, нет ли посторонних звуков.

Наконец, по её расчётам, пятнадцать минут минуло, и она, глубоко вздохнув, осторожно открыла дверь. Еле слышный скрип петель показался ей оглушительным. Она замерла с громко колотящимся сердцем и выждала пару секунд. Ничто не нарушало пронзительной тишины.

Стараясь ступать как можно тише, Матильда пошла по коридору, слегка касаясь пальцами правой стены, чтобы ненароком не пропустить тот самый, едва приметный коридор. Передвигаться в темноте было крайне затруднительно. Нервы были напряжены до предела: её не покидало ощущение, что за ней кто-то следит. Всё время казалось, что сейчас кто-нибудь схватит за руку, и весь их с Гериком план рухнет. Потому что едва ли Герик сбежит без неё.

Пальцы нащупали пустоту. Она повернула направо и вступила в коридор. Что ж, можно сказать, первая часть пути пройдена. От этой мысли Матильда немного приободрилась. Она стала идти уже более уверенно, несмотря на то, что в этом коридоре тьма была ещё гуще, чем в предыдущем, и теперь она не видела ничего, даже своих рук, которыми продолжала хвататься за стены.

Сердце пропустило удар, когда нога её зависла над пропастью. Она едва удержалась на месте. Затем осторожно поставила ногу на первую ступеньку, ведущую вниз. Как же она не подумала, что здесь должна быть лестница. Её комната ведь на втором этаже расположена.

«А Герик мог бы и предупредить!..», – недовольно подумала она.

Крепко ухватившись за перила, она стала осторожно спускаться вниз. На чётвёртой ступеньке сверху она почувствовала что-то неладное. Отчётливо показалось, будто сзади кто-то есть, хотя она и не слышала ничего подозрительного.

Она застыла, не находя в себе силы повернуть голову назад. Даже думать не хотелось, что она не одна на этой тёмной лестнице. В голове уже пронеслась картина её сброшенного вниз тела, да так отчётливо, что она задрожала от страха.

«Нет, мне кажется, – уверяла она себя. – Мне только кажется». Она сделала шаг вперёд. Нога прочно встала на пятую ступеньку. Сколько их ещё осталось? Наверное, столько же. Ладонь, державшаяся за перила, вспотела и заскользила. Матильда ухватилась ещё крепче, так, что даже мышцы слегка свело. Стиснув зубы, она спустилась на ступень ниже. И вновь остановилась.

Вот теперь было бессмысленно убеждать себя, что ей только кажется. Сзади неё кто-то был.

От осознания этого душа Матильды ушла в пятки. Если здесь кто-то есть и этот кто-то следит за ней… Значит, и Герик наверняка попался в руки этого некто. Но почему он медлит и даёт ей спокойно спускаться по лестнице к спасительной двери? Впрочем, то, что она является спасительной, вызывало сильные сомнения.

Что ей было делать? Остановиться и ждать, когда её схватят? Или попробовать бежать, произведя при этом не малый шум? Думать над этим было некогда, и Матильда поступила так, как ей подсказывало сердце.

Слишком резко и неожиданно даже для самой себя она буквально слетела вниз и схватилась за ручку кухонной двери, но дёрнуть её на себя времени уже не оставалось. Кто-то схватил её, отталкивая назад и прижимая к стене. Рот её мгновенно был запечатан чьей-то ладонью, а над ухом прошелестели:

– Не двигайся и молчи.

Понадобилась всего одна секунда, чтобы понять, кому принадлежит голос. Она оттолкнула от себя руку, что явилось неожиданным для «пленителя».

– Зачем ты это делаешь? – прошипела она, тут же осознавая, какой глупый вопрос задаёт.

– Иди к себе, Матильда.

– Нет, – звонко ответила она и вздрогнула от того, как громко прозвучал её голос…