Марина Гилл - Ветер пыльных дорог

– Я причиняю столько вреда, – говорила она. – Мой брат не должен жить так, как живёт сейчас. Он не должен бродить по дорогам, скрываясь от наёмников, и попадать к сомнительным людям. Он должен быть в безопасности. И я клянусь, что сделаю всё для его безопасности. Только бы добраться до монастыря в Лавале: там он будет под присмотром настоятельницы – нашей родственницы… И этот отважный рыцарь… Я втянула его во все свои злосчастья. Из-за меня он едва не погиб и сейчас тяжело ранен. Я поступила непозволительно, приняв его помощь, ведь теперь ему угрожает та же опасность, что и нам. Я не прощу себе, если он…

Она выдохнула, опуская голову.

– Грехи твои не столь страшны, ибо совершены они были не в дурных целях, а в целях сохранения брата твоего. Ты не виновна в смерти своей матери и в том, что, твоими же словами, бросила сестру. В твоём случае нельзя было поступить иначе, чтобы спасти жизнь близкого тебе человека. И в том, что брату своему и рыцарю, вас сопровождавшему, ты причиняешь один вред, ты также не права, ибо не твоя вина в том, что ты оказалась в этом положении. Однако… У тебя имеется один грех, за который ты должна искренне раскаяться, – ложь против неповинных людей. Пусть они пытались убить тебя, но ты оклеветала их в том, чего они никогда не делали. Бог же велит нам прощать ближнего своего. Только всепрощение и христианское терпение даруют нам мудрость.

– Я понимаю, святой отец. И я раскаиваюсь, искренне и чистосердечно. Я пришла сюда потому, что не могу более держать этот и другие грехи в своей душе. Мне нужно… освободиться от их тяжести.

– Ты правильно сделала, что исповедалась при первой возможности. – Похоже, он сознательно умолчал, что подобная возможность имелась в Нанте, но Беа ею пренебрегла просто потому, что не вспомнила. – И я вижу, что раскаиваешься ты от чистого сердца. Я отпускаю тебе грехи твои, дочь моя. Но тебе тоже следовало бы остаться в монастыре Лаваля, а не продолжать столь тяжёлый и опасный путь. Однако лишь тебе решать, какую дорогу выбрать.

– Спасибо вам, святой отец, – прошептала Беатрис сквозь подёрнутые пеленой глаза и, в последний раз взглянув на видневшуюся в окошке чёрную сутану, выскользнула из исповедальни.

Судья ожидал её на выходе. Беатрис подошла к нему, и вместе они выбрались на солнечный свет. Было где-то два часа пополудни, и, какой бы оторванной от мира ни чувствовала себя Беатрис сейчас, она не могла не вспомнить, что нужно встретиться с Клодом и немедленно ехать к тому торговцу, чтобы вызволить Тристана.

– Вам легче? – спросил Жерар Рошер.

– Да, – коротко ответила Беа. – Но где же?…

– Идите в экипаж, Беатрис, – улыбнулся ей судья.

– Но мы же…

– Просто послушайте меня.

Обеспокоившись, Беатрис прошла к экипажу, оглянувшись в последний раз на церковь. Рошер открыл перед ней дверцу, и она, не готовая вот так уехать, не узнав, где Клод, собиралась было потребовать конкретного ответа, как взгляд её наткнулся на пристроившегося в глубине мужчину.

Беа обомлела, сначала не поверив своей первой догадке, но через секунду замешательства, сомнений оставаться не могло – это был Клод. Он повернул голову в её сторону и, хоть наверняка знал, что она вскоре придёт, тоже как будто замер.

– Садитесь же, Беатрис, – поторопил её Жерар.

Она, не чувствуя ног, забралась внутрь и села напротив Клода, так и не отрывая от него своих глаз. Он тоже глядел на неё, будто видел впервые в жизни, и она заметила в его глазах искреннюю радость. Беатрис не знала, может ли он заметить что-то в её взгляде, однако она была настолько счастлива, что едва сдержала порыв тепло поприветствовать его и взять за руки. Вместо этого она только улыбнулась и сказала:

– Я безмерно рада вас видеть! Как вы себя чувствуете?

– Уже гораздо лучше, спасибо, мадемуазель Бринье. Позвольте поинтересоваться и у вас о вашем самочувствии, – ответил он таким же предельно вежливым голосом.

– Благодарю, у меня всё хорошо. Но Тристан…

– Я знаю, – глухо ответил Клод. – Сегодня он уже будет с нами.

– Да, – подтвердила Беа.

Уверенность в его голосе обнадёжила её ещё больше. Но вот холодная любезность его тона охладила радость встречи. Пусть она и понимала, что Клод не может проявить свои чувства в открытую по отношению к почти незнакомой девушке, да ещё и при свидетеле, а она сама не должна ждать чего-то подобного, но сердце больно кольнуло.

Судья тем временем переводил взгляд с Беа на Клода и обратно. Он заметил некоторую напряжённость в их позах и догадался, что главная тому причина – он сам. Но не оставлять же ему было свою якобы родственницу наедине с мужчиной? Он только удивился, что может их связывать. На брата и сестру они похожи не были, а о другого рода отношениях Жерар Рошер и предполагать не решался, уж слишком добропорядочной показалась ему мадемуазель Бринье.

– Мы сейчас едем к Арману Сальену, – сказал он вслух. – Не будем терять время зря.

Чем быстрее они уедут, тем будет лучше. Его слегка пугало то, насколько он погряз в этом деле, насколько затронула его эта история. У него и так дел полно, а тут эта свалившаяся на голову «родственница», чей брат находится у малость свихнувшегося человека.

Беатрис с энтузиазмом закивала.

– Вы расскажете мне о том, что случилось за то время, пока меня не было? – спросил Клод у неё. – И, самое главное, где сейчас Тристан? У некоего Армана Сальена, я правильно понял?

Беа метнула взгляд на судью, который даже не пытался сделать вид, что его не интересует то, о чём они говорят. Он пристально смотрел то на неё, то на Клода и внимательно слушал. Впрочем, после всего, что он для них сделал, подумала Беатрис, Жерар Рошер имел на это право.

– В ту ночь Тристан вернулся за вами в таверну. Вернее, он собирался вернуться, но потерялся по дороге, как я потом узнала. Что касается меня… – Предупредительно посмотрев на судью, она после короткой заминки продолжила: – Я встретила его честь, который мне очень помог в поисках. И да, вы правильно поняли, Тристан сейчас у торговца Сальена…

– Почему он у него?

Беатрис промолчала, предоставив говорить судье. Он объяснит это лучше неё. Она будет только сбиваться от волнения.

Судья чуть наклонился вперёд, облокотившись о своё колено, и обвёл обоих задумчивым взглядом.

– Если кратко, то Арман Сальен наверняка принял Тристана… – Он вопросительно взглянул на Беатрис, словно спрашивая, может ли он называть так мальчика. Беа кивнула, – за своего погибшего сына. Он слегка помешался после неожиданной гибели сына в пожаре. Но я уверен, мне не составит труда уговорить вернуть мальчика вам.

– А почему вы не сделали это тогда, когда он был так рядом? – спросила Беа.