Марина Гилл - Ветер пыльных дорог

Решить было легче, чем сделать. Она поделилась своими тревогами с Рене, и та дала ей самый лучший совет, который отчего-то не пришёл в голову Аньес раньше.

– Попроси Чарльза! Не думаю, что он откажет тебе, или доложит о твоей просьбе Ноллису.

Аньес, помимо прочего, рассказала Рене и о своих отношениях с Чарльзом. Она вообще многое поведала Рене, абсолютно доверяя девушке после того, как она настолько рисковала своей головой ради неё, Аньес. Единственное, о чём она умолчала, – Дерби. Но о нём ей и про себя думать не хотелось.

В тот же день она с опаской завела с Чарльзом разговор об отце. На её удивление, тот согласился сразу же и обещал, что выведает всё, что только можно. Ей так хотелось подойти к нему ближе и выразить свою благодарность, однако Чарльз выглядел настолько погружённым в себя, словно бы забыл уже о её присутствии, и она не решилась.

Потекли размеренные, скучные дни, в которые единственным развлечением Аньес были разговоры с Рене. Та только и говорила о том, что творится в стране.

– Боже, Аньес, я так боюсь! Лондон похож на разворошенный улей. И весь полнится слухами.

– Какими же? – вяло поинтересовалась Аньес, глядя в окно.

Окошко выходило на переполненную людьми и экипажами улицу. Порой было очень занятно наблюдать за всеми, однако чаще, как теперь, на неё накатывала меланхолия. Она не была создана для того, чтобы сидеть взаперти и только наблюдать за кипящей снаружи жизнью.

Как-то Рене предложила ей заняться вышиванием. Она с воодушевлением рассказывала, какие потрясающие гобелены они создавали вместе с матерью, когда она ещё жила с родителями. Но Аньес только кривилась: ей и при дворе хватило этой нудной работы.

– Неужели ты не знаешь? Разве Чарльз не рассказывает тебе?

– Когда бы он мне рассказывал? Он слишком занят, да и я не спрашивала. Слышала только, что Его Величество отнюдь не доволен той клеткой, в которую его заманили.

– Виндзор? – засмеялась Рене.

– И это тоже. Но я выразилась не в прямом смысле. Власть его всё-таки теперь сильно ограничена. Тот комитет из двадцати пяти баронов не даст ему спуску.

– Существует угроза, что Джон просто не будет соблюдать все те требования, с какими согласился не так давно, – понизив голос, сказала Рене. – Ты ведь знаешь, что папа Иннокентий на его стороне. Пока он не предпринимает никаких действий, однако король, возможно, сможет его убедить объявить хартию недействительной.

– Да, не сомневаюсь, – кивнула Аньес, – что Его Величество не отсиживается в своём замке, а плетёт интриги. Едва ли он так просто смирится с тем, что за ним надзирают. И, разумеется, он не оставит столицу своего королевства в руках мятежников.

– Есть вероятность, что столица не будет ни в его руках, ни в руках мятежников, – заметила Рене. – Поговаривают, что сын французского короля готовится вторгнуться в Англию.

– Да… – рассеянно согласилась Аньес, – я что-то слышала об этом.

– Аньес! Ты как будто совсем не заинтересована во всём, что творится вокруг тебя. Неужели ты не можешь порасспрашивать Чарльза? Возможно, что это снова сблизит вас. Ты не думала об этом?

– Честно говоря, нет… – вздохнула она, отходя от окна и присоединяясь к Рене, которая сидела на кровати, разбирая недавно купленные ленты. – Знаешь, мои мысли сейчас совсем о другом.

– Об отце? – сочувственно взглянула на неё Рене. – Но ведь Чарльз обещал тебе, что узнает о нём, неужели ты ему не веришь?

– Верю, конечно. Не знаю, я не могу даже себе объяснить этого странного чувства… Просто что-то не даёт мне покоя. Ведь он в безопасности, Рене? – внезапно схватила она подругу за руку, с вопросом глядя ей в глаза.

– Аньес, дорогая… – погладила та её руку. – Нет никакого смысла в том, чтобы накручивать себя. Скоро ты всё узнаешь. Однако я считаю, что всё твоё беспокойство совершенно безосновательно. Королю сейчас не до того, чтобы наказывать твоего отца за предательство дочери. Видишь, даже меня всего лишь посадили в Тауэр, несмотря на то, что вина моя очевидна. А твой отец очень пригодится Джону, когда настанет время войны.

– О, не напоминай!.. – вскочила с кровати Аньес. – Я не хочу думать, что мой отец будет вынужден воевать за этого… этого… короля.

Рене только пожала плечами, ничего на это не ответив.

Через несколько дней после этого разговора в комнату Аньес постучала служанка, оповестив, что лорд Лэнгтон желает её видеть и ждёт в гостиной. Полностью уверенная в том, что Чарльз что-то разузнал об отце, Аньес стремительно выбежала из комнаты, даже не удостоверившись, что выглядит не как попало.

– Чарльз! – воскликнула она вместо приветствия, быстрым шагом врываясь в гостиную.

Тот ходил из угла в угол и явно нервничал. Сердце Аньес тревожно сжалось. Очевидно, предчувствие её не обманывало и хороших вестей ждать не приходилось.

– Чарльз, что ты узнал? – севшим голосом спросила она.

– Успокойся, милая. Я хочу сказать тебе кое-что…

Его мельтешения перед глазами вовсе не успокаивали Аньес, а скорее наоборот, заставляли и саму нервничать. Ещё чуть-чуть – и она попросту не выдержит. Она была очень зла на Чарльза, который тянул со своим «кое-что».

– Это не касается твоего отца. Это касается нас.

На секунду Аньес расслабилась, услышав про то, что такое состояние Чарльза никак не связано с новостями об отце, но тут же снова напряглась. Если бы Чарльз сказал так до того признания в палатке, Аньес была бы полностью уверена в том, что бояться ей нечего. Однако после того, пусть и невольного, отчуждения, возникшего между ними в последние недели, она опасалась его последующих слов.

– Хватит уже! – воскликнула она, не выдержав давящего молчания и устав наблюдать за перемещениями Чарльза. – Что о нас? Хочешь, чтобы я ушла?

Она чуть не зажала себе рот после того, как вылетели эти слова. Ей было очень неловко, что она не сдержала себя. А ещё и стыдно: потому, что если её предположение верно, Чарльз поймёт, что она уже давно об этом подозревает, но, тем не менее, оставалась всё это время под его кровом.

Чарльз, как вкопанный, остановился перед ней. Аньес не решалась поднять на него глаза, чувствуя, как краска приливает к щекам.

– Аньес… – Его потрясённый шёпот всё-таки заставил её поднять голову и взглянуть ему в глаза. – Как тебе в голову такое могло прийти?

Она видела, что для Чарльза и правда её слова оказались неожиданными. «Выставила себя дурой», – расстроенно подумала она. Но вместо того, чтобы попытаться замять эту тему, стала оправдываться.

– А что ещё мне думать, Чарльз? Вот уже скоро месяц с тех пор, как мы вернулись в Лондон. С того дня, как… Словом, весь этот месяц мне кажется, что ты избегаешь меня. О, не говори! Я понимаю, что тебе сейчас не до того, чтобы возиться со мной, да я этого и не требую. Но неужели нельзя найти время для того, чтобы хотя бы спросить, как я себя чувствую?