Надежда Волгина - Заиндевевший

Хоть и не могла видеть, но Лея отчетливо понимала, что именно произошло тогда в кафе. Она отчетливо помнила, какая волна гнева исходила от Асмунда, когда он пытался защитить ее. И он бы сделал это, если бы не мощный разряд магии, что обрушился на его голову.

А от чего, собственно, ее защищать? Она не знала, кто она, откуда, для чего она живет… Она не помнила ничего из своей жизни, не знала, чего хочет. В голове изредка мелькали какие-то картинки, лица. Но все они ни о чем не говорили Лее, разве что о том, что она могла видеть раньше.

Но сейчас она даже чувствовала себя комфортнее, как будто ее наконец-то все оставили в покое. Она ничего не знала о своей прошлой жизни, но какое-то чувство подсказывало ей, что она страдала. Сейчас же ей было хорошо и легко, ничего не хотелось менять. Даже это место ее устраивало, хоть и лишало свободы.

Зато, она быстро привыкала ориентироваться в темноте. Улавливала малейшие запахи, звуки. Пальцы приобрели невероятную чувствительности — стоило ей только дотронуться до предмета, как она понимала его размеры и очертание. Все эти чувства могли вполне защитить от потери зрения, и уверенность Леи все возрастала. Но больше всего ей нравилось, когда она распознавала настроение человека, что находился рядом, конечно, когда людей вокруг не было слишком много, и их эмоции не накладывались друг на друга, не оглушали.

И самыми приятными были грусть, тоска. Они наполняли Лею силой, рождали энергию. Порой эта энергия переполняла до такой степени, что требовала выхода, только Лея пока не знала, на что ее можно направить, а поэтому гасила в себе титаническими усилиями, прячась на время от людей в своей палате.

Сегодня после завтрака медсестра взяла Лею за руку и куда-то повела. Они долго петляли по коридорам, и Лея подумала, что сама она вряд ли найдет дорогу обратно.

Кабинет врача встретил утренней прохладой и переполненностью счастьем. Лея невольно поежилась, чувствуя, как все более неуютно ей становится в подобной атмосфере. Тут обитал человек абсолютно довольный жизнью. У него было все — хорошая работа, любимая жена, двое детей… Лея и сама не понимала, откуда знает это все. И ей не нужно было спрашивать, чтобы закрепить свои знания. Она была уверена в собственной правоте и принимала это, как данность.

Довольно молодой врач, как определила Лея по голосу, попросил медсестру оставить их одних и предложил Лее присесть, подведя к стулу. Какое-то время он скрипел пером по бумаге, а потом принялся задавать вопросы.

— Я ничего не знаю точно, — ответила Лея на его последний вопрос. — Некоторые вещи я просто чувствую и понимаю, что так и должно быть?

— Например?..

Лея чувствовала, как напрягся врач. В кабинете повисло почти материальная заинтересованность. Интересно, что такого необычного он узнал из тех пары вопросов, на которые она ответила?

— Я точно знаю, насколько была несчастна раньше, и как мне сейчас хорошо, — охотно начала рассказывать Лея. — Мне не мешает отсутствие зрения, потому что хватает касания, чтобы понять, где я и что меня окружает. Я чувствую настроения людей и знаю многое об их жизни…

Она продолжала описывать собственное состояние, умалчивая об одном, что негативные эмоции ей нравятся гораздо больше, что именно они дают ей энергию, делающую счастливой. Каким-то шестым чувством Лея понимала, что врачу этого знать необязательно. Кроме того, она еще сама не разобралась, как может пользоваться этой энергией, но что-то ей подсказывало, что силу она несет нешуточную.

— Очень интересно, — пробормотал врач и принялся снова скрипеть пером. Сейчас он был явно чем-то озадачен, и в Лее проснулся интерес, чем именно. — А помните ли вы, что с вами произошло, когда были в ледниках?

Лея прислушалась к себе. Нет. Совершенно точно, что она и этого не помнит. Ее новая жизнь началась с того момента, как очнулась утром и поняла, что ослепла. Об этом она тоже честно рассказала врачу, а потом задала интересующий ее вопрос:

— Что особенного в моем случае?

— Вы и это почувствовали по моему настроению? — переспросил он.

— Как и то, что вы почему-то побаиваетесь меня.

На какое-то время в кабинете повисла тишина. Врач ничего не писал, но Лея с уверенностью могла сказать, что сейчас он сидит, задумчиво глядя на нее, и потирает подбородок. Она даже примерно представляла, какой он внешне. Но эта часть осязаемого была для нее почти недоступна, по сравнению с другими чувствами. Даже касаясь человека, она не могла определить, какой он внешне, скорее улавливала его внутреннюю сущность. Это она поняла еще в ледниках, когда исследовала лицо Асмунда. Через прикосновения она определила, что перед ней человек, который гонит от себя все хорошее. Злоба переполняет его через край, вытесняя все остальное. Он живет этой злобой, черпает в ней силы. Тогда ей стало страшно находиться рядом с ним, и сейчас она была даже рада, что он далеко, и она его не чувствует.

— Дело в том, что проклятие ледников коснулось вас в очень сильной степени, — заговорил врач. — Слепота — это лишь первая ступень перерождения. Дальше человек либо умирает, либо спасается и попадает к нам. Вам же удалось выжить с перерожденной душой, и это не может не настораживать.

Вот как? Лея понимала, что с ней что-то происходит, и не знала, что из этого присутствовало в ней раньше, а что появилось недавно. Теперь кое-что стало до нее доходить.

— Что вы собираетесь делать со мной дальше? — спросила она, хоть и заранее знала, что тут ей ничем не помогут. Да и не хотела она помощи. Ее и так все устраивало.

— Честно говоря, не знаю, — ответил врач, и ей понравилась его прямота. — Ваш случай уникальный, и я не уверен, что все не зашло слишком далеко…

— Что вы хотите сказать?

— Дело в том, что сейчас вы по сути одна из тех душ, что населяют ледники. Только при вас еще и телесная оболочка. Проклятье в вас проникло, но не успело завершить процесс. Боюсь, это вопрос времени.

Врач ей сочувствовал, и это Лею начинало выводить из себя. Не такие эмоции ей нужны были.

— Значит, вы меня не отпустите? — задала она главный вопрос, зная, что только на свободе сможет обрести полную силу.

— Боюсь, что нет. Мы вынуждены вас изолировать и наблюдать, пока не решим, что делать дальше.

Больше он не задавал вопросов. Звякнул колокольчик, и он велел вошедшей медсестре отвести Лею в изолятор. Так она оказалась в душной комнате, с маленьким окошечком под самым потолком, которое практически не пропускало воздуха. Кроме того, ее лишили эмоций соседки, а следовательно, источника энергии. С этим Лея мириться не собиралась, и это был лишь вопрос времени.

Асмунд очнулся и понял, что сидит на земле со связанными руками и ногами. Рядом лежал Бранд, такой же связанный. Небо окрасилось закатом, но света еще было достаточно. Асмунд смог разглядеть глубокую яму с толстой решеткой наверху. В ней они и находились.