Надежда Волгина - Заиндевевший

По мере возвращения жизни в тело Леи, к ней возвращалась память и способность спокойно мыслить. Она тоже успокаивалась, перестала биться в руках Асмунда, лишь ерзала и тихонько постанывала.

— Он жжет мне кожу, — всхлипнула она. — Сними его пожалуйста.

— Не раньше, чем ты окончательно придешь в себя, — отчеканил Асмунд, не переставая крепко прижимать ее к себе. — Как ты себя чувствуешь?

— Словно побывала в жерновах мельницы. И еще этот дурацкий камень!.. — она снова попыталась дотянуться до талисмана, но Асмунд снова ей не позволил.

— Ты должна периодически надевать свой талисман, чтобы отгонять проклятье, — произнес он, проверяя ее карманы в поисках камушка. — Где он?

— Кажется, я его потеряла в пути…

Лея соврала. Талисман она выбросила сразу же, как только они прошли ледники. Даже в кармане шубы он ее смущал. Она постоянно думала о нем, не забывая ни на секунду. Поэтому и выбросила, улучив момент, когда Асмунда не было рядом.

— Значит, будешь периодически надевать мой, — отрезал он. — А сейчас пойдем, пока нас не хватились. Теперь я глаз с тебя не спущу.

Через три дня небольшой отряд въезжал в лагерь беженцев. Благодаря защитной магии Ханы путешествие прошло спокойно, не считая крайней спешки. Лее становилось все хуже. Даже талисман помогал ей совсем на короткое время, а потом она снова уходила в себя под гнетом проклятья. Она все время дико мерзла, почти не спала, не имея возможности согреться.

Все это время Асмунд находился рядом с ней. По ночам пытался согреть ее теплом своего тела, но это не помогало. В итоге и его покинул сон.

Весь последний день пути Лея ехала с Асмундом в одном седле. Самостоятельно на лошади она уже не могла держаться — силы совсем покинули ее. Фрост переживал, что не довезут ее до лагеря живой, и даже пытался уговорить Асмунда оставить ее в лесу, в охотничьей хижине. Стоило только тому услышать предложение друга, как чуть не убил его — кинулся в драку без предупреждения. Хорошо, их сразу растащили, а иначе не известно, не пришлось бы оставлять Фроста в той самой охотничьей хижине. До самого лагеря они больше не сказали друг другу ни слова: Асмунда душила злоба на непрошибаемость друга, а Фрост дулся, полагая, что предложил наилучший выход из сложившейся ситуации, а этот упрямец даже выслушать не захотел.

Асмунд спешился и снял с лошади Лею. Далее, не говоря никому ни слова, он подхватил ее на руки и направился к дому Ханы. Фрост проводил друга сердитым взглядом. Конечно же, ему тоже было жалко эту загубленную молодую душу, но он не понимал, зачем Асмунд вешает на себя дополнительные проблемы. У него их и так выше крыши, так еще и с убогой возится. Впрочем, долго ломать голову Фрост над этим не стал. Его со страшной силой тянуло к малышке Виве, которая, поди, заждалась. Да и он так соскучился по ее нежным ручкам и губкам, до того истосковался по сладкому телу, что, дав распоряжение позаботиться о лошадях, рванул к своему дому.

— Где мы и куда ты меня несешь? — спросила Лея.

Она снова начала дрожать. Как Асмунд ни прижимал ее к себе, но побороть дрожь был не в силах.

— Ты дома, — коснулся он губами к ее лбу, но тут же отпрянул, таким тот показался ему холодным. — Здесь тебя никто не обидит.

Пара слов отняли у Леи последние силы, и она снова потеряла сознание, обмякнув в руках у Асмунда. Он прибавил шагу. К дому Ханы практически прибежал.

Она встречала их на крыльце.

— Скорее! Клади ее на диван, — велела она, разворошив угли в очаге и кинув туда щепоть какого-то порошка. Тот вспыхнул, издав легкий хлопок, и по комнате поплыл розоватый дымок со сладковатым запахом. — Это защитит нас от злых духов. Они не оставляют ее ни на секунду. Я должна прогнать их отсюда.

Асмунд опустил Лею на диван и наблюдал за действиями Ханы. Она стала посреди комнаты, выпрямила спину, и принялась монотонным голосом произносить заклинания на непонятном языке. Сладкий запах становился все более насыщенным. Он проникал в нос и застревал в горле. Голова кружилась от безостановочного бормотания колдуньи. Асмунд с опаской поглядывал на Лею, чувствуя, как даже ему становится все хуже. Наконец, Хана громко выкрикнула какое-то слово, распахнула дверь, выпустив облако розового дыма, и с шумом захлопнула вход в жилище.

— Теперь мы остались одни, но они снова вернуться, чтобы пытаться утащить ее, — устало выдохнула она, приближаясь к дивану. — Бедная девочка. Как же тебе досталось.

В голосе Ханы слышалось столько скорби, что Асмунд почувствовал себя таким несчастным, словно внезапно остался совершенно один на всем белом свете.

— Ты сможешь ей помочь? — судорожно вздохнул он и закашлялся. Во рту все еще держался сладкий привкус.

Хана не ответила. Она склонилась над Леей и принялась водить над ее телом руками, не касаясь. При этом она все время к чему-то прислушалась. Асмунд даже боялся дышать, чтобы не мешать ей. Особенно долго она исследовала область груди Леи. Бесконечно долго она водила над ней руками, как показалось Асмунду.

— В ней поселился лед, — заговорила она, выпрямляясь и стряхивая что-то невидимое с рук. — Он убивает ее. Духи пытаются завершить проклятье, которое было прервано в самый последний момент. Еще бы миг и перерождение свершилось бы. Я могу изгнать из нее лед, но не вернуть зрение и желание жить.

— А что-нибудь в силах ей помочь?

— Только она сама, — вздохнула Хана. — Я не знаю, что именно произошло, но в какой-то момент у нее пропало желание жить, еще до ледников. Именно поэтому она с такой охотой впустила в себя проклятье. Потеря памяти и слепота — ее собственная защита от горя. Вот только, боюсь, процесс этот односторонний.

— Но ты сможешь сделать так, что хотя бы смерть ей не будет угрожать? — допытывался Асмунд. Сейчас для него самым главным было знать, что она живет, дышит с ним одним воздухом. Как только перестанет она дышать, так сразу же оборвется и его жизнь.

— Смогу, если это можно будет назвать жизнью, — пробормотала Хана.

Затем она повернулась к нему и внимательно рассмотрела с головы до ног.

— Ты сам-то… выглядишь ужасно.

Асмунд смотрел на нее недоуменно. Что вызвало улыбку на ее губах? Почему его плачевный, в чем он и сам не сомневался, вид так насмешил ее?

— Не удивляйся, — вновь стала серьезной Хана. — Я не сошла с ума. Просто сейчас ты выглядишь живым. Никогда раньше не видела тебя таким… несчастным. Я очень рада, что этой малышке удалось растопить лед в твоем сердце.

Боль сжала Асмунду горло стальным обручем, скрутила внутренности жгутом. Он вновь осознал всю степень своей вины перед Леей. Не хотел он такой жертвы. Проклинал тот день, когда решился выкрасть ее.

— Не терзайся так сильно, — взяла его за руку Хана. — Не так уж и велика твоя вина. Виноватых тут выше крыши… Пойду, принесу тебе эликсир. Попьешь его денек и придешь в форму.