Марина Дечко - Знахарка

- Живой?

- Живой, - согласился Гость.

- Смердит кровь, что дарует силу тебе, - напомнила ему знахарка, - гнилая она. А значит, в Лесах Симаргла должна обитать.

- Может, и так, - согласился Гость. - Но теперь не об этом. Собирайтесь, я заберу вас с собой.

Крайя не сдвинулась с места. И только глаза еще яростнее запылали:

- Не пойдем мы с тобой по своей воле. Можешь силой тащить.

- Зачем же силой? - Улыбнулся Гость. - Можно и не силой. Или не совсем ею. Умом.

И он протянул руку в сторону Крайи. На миг полыхнуло, словно бы зарницей, и старая знахарка упала на сырое дерево пола, взвыв да ухватившись за руку.

- Ты? - Его взгляд метнулся в Заре. - Пойдешь со мной?

Прищурился. Снова усмехнулся в усы рыжие. И внезапно Зарина поняла, где видала барина этого. На выставе, в харчевне. Отказала тогда ему. И, знать, неспроста он разыскал ее, девку глупую. А нынче что? Батька на лавке лежит, Струпным Мором полыхающий, не способный заступиться за нее.

Зара в растерянности покачала головой, и в тот же миг горячая жгучая боль опалила и ее ладонь. А за ней, болью этой, по руке растеклось чернильное пятно, колышущееся и дрожащее, словно бы живое.

Гость тихо вышел из избы, приказав стоявшему за дверью мужику:

- В клеть их, черные метки на теле нашлись. В сам Камнеград свезу колдуний. А там - суд.

И костер.

***

Слуга миновал Земли Лесов быстро.

В руках его жглась огнем морным берестяная грамота, которую он вез в земли Велерада Великого. Да только отдавать не собирался.

Колдунья была умна? Как же. И хитра, что зверь.

Да только жила она на свете не так долго, как он. А про Велерада он слыхал еще от прадеда. И если то правда, грамота не сгодится.

Оттого и зарыл ее Слуга в землю на границе двух Княжеств. И подошел к исполинским истуканам чистым. Знал, что те не дадут пройти со Струпным Мором. Не из страха, нет. В Соленой Земле его колдовства не боятся. Да только и пускать не станут, уважать себя заставляя.

А если все то, что говорил о Копях прадед - правда...

Что ж, ему самому предстоит разглядеть, что правда, а что - ложь.

И Слуга миновал гудящую преграду, отделявшую мир от Соляного Княжества.

Руны загудели, заплясали по стенам. И повели путника вниз - туда, где горели горнила тысяч печей. И Слуга покорно следовал им. Думал. Размышлял. Знал, что ему понадобится подмога, да только как ее заполучить?

Его встретили у подножия лестницы. Провели. Усадили подле девы красной. Да только не провести его что молодостью, что красой. Тот, кто был слышащим, видел: перед ним - создание древнее, сотканное из ворожбы диковинной. И мощью полыхало от нее так, что Путята едва сдерживал силу. А та рвалась наружу, желая стать частью другой, большей.

И Слуга уговаривал силу свою: погоди, не час еще...

- Что привело тебя в Копи? - Спросила она. Очи-льдинки, синие, что само небо, впились Слуге в саму душу. И глаз не отвести, а сил глядеть в них не достает. Страшно. Больно. И отчего бы бояться девы чистой? Уж не оттого, что она - не дева вовсе?

Слуга отогнал от себя дурные мысли:

- Я пришел говорить с Велерадом.

- Говори, - слово-приказ. И отказаться нельзя, Слуга это чувствует явственно. Понимает: та, что сидит перед ним, не потерпит. А оттого и заговаривает. Поначалу несмело, а потом все яростнее, лишая себя последнего шанса воротить все назад. Знает, что Колдунья не простит ему. Понимает, что отнимет жизнь. Да только то, что у него осталось - не жизнь вовсе.

Дева верит. Соглашается со словами. И помочь обещает.

Почему?

Слуга чувствует, что сидящая перед ним не откажется от мощи предложенной. Да и цену упросит за это немалую - жизнь его. И он обещает. Что жизнь свою, что силу дареную.

И тогда дева поднимается. Берет гостя за руку и ведет в белую анфиладу залов, что сменяют друг друга. Залов много, и Путята сбивается со счета.

Воздух кругом них не сгущается, нет. Он все так же чист, как и снаружи. Все так же свеж. Да только...

Нет, то не воздух - то земля давит на него своею мощью, пласт за пластом укрывая незваного гостя все глубже и глубже под землей. И Слуга все больше удивляется: он слыхал, что Соленый Город ушел глубоко под землю, но вот чтобы так...

И, стало быть, не осталось на Земле Лесов ничего, что могло бы сравниться с таким могуществом. Счастье, что существо это древнее - а нынче Путята точно видел, что перед ним не дева - покойно здесь. Молчаливо. И тогда есть надежда.

Дышать под землей становится все труднее.

Путята втягивает воздух раскрытым ртом, а идущая впереди дева усмехается. Скалится от удовольствия, предвкушая дивный дар. Не помогает гостю. Отчего? Может, оттого, что давно забыла, каково это - дышать. А может, ей не терпится откуп свой получить?

Залы заканчиваются. И начинается лестница.

Долгая.

Извитая.

Белая, что и сам Город.

И, когда идущая впереди дева отворачивается, Путята осторожно пробует ее на вкус. Соленая.

Смешок-шипение:

- Не торопись, ты здесь надолго.

И оба они понимают: дева соврала. Путята здесь навсегда. Вот только получилось бы...

Лестница кончается почти внезапно. Резко. И перед Слугой - вода. Такая же белая и соленая, как и все вокруг. Покойная, тихая. И Путяте видится в воде той - дева, а в деве - вода. Едины? Быть может.

- Иди, - слово-приказ.

- А что уговор?

- Уговор в силе, - беловолосая спутница откликается с нежеланием, а с губы капает прозрачная капля. Голодна. И, знать, давно у нее не было такого гостя.

Угощения.

И ей не терпится...

- Я умру?

Дева глядит на него с улыбкой, медлит:

- Умрешь. Не сразу. Я исполню обет. В Соляной Земле чтят слово данное. Твоя сила в обмен на...

- Не говори! - Пугается Путята. - Не говори, она услышит!

- Она? - Дева смеется гулко, и вновь с ее губ капает слюна. - Она здесь не властна!

И Путята внезапно понимает, что дева не лжет. А, значит, его жизнь имеет смысл. И он делает шаг в сторону воды, которая в один миг проглатывает его.

Тронный Зал был велик. Просторен, бел и светел.

Холоден, как и все Соляной Княжество.

Множество свечей озаряло периметр Зала. Поначалу Дар даже не понял, почему так светло. Да и огни не горели как обычно. Прямо с потолка, посеред Зала, свисал громадный светильник, усыпанный полусотней светочей. Белокаменный. Причудливый. Весь в узорах дивных, в танце рун и цветов, и сердцевиной цветам - предивное пламя. Белое, как и все кругом. Неживое словно бы.

Дар попытался счесть огоньки, только у него ничего не вышло. Не знали в Землях Степи такого дива. В чудесных шатрах Хана полонянки зажигали медные лампы, что стояли по углам, и тогда по коврам расползались тени, пугаясь гарцующего огня. Здесь же десятки свечей пылали ярким пламенем, а то, бело-лунное, с зеленым ободком, плясало поверх голов. И что-то подсказывало Дару: то не только огонь заставляет свечи полыхать, но еще и сила колдовская, что гудит в ушах.