Таня Свон - Корона порока

— Уберите ее, — сухо приказала Амили.

Я не видела ее. Ничего не видела. Ослепленная болью, слышала лишь голос.

Меня снова подхватили чужие руки, и я, даже не думая о том, как выгляжу со стороны, закричала и забилась в истерике.

— Нет! Нет! Отпустите меня!

Меня тащили по полу, телом вырисовывая среди пепла светлую дорожку.

— Хватит вопить, Тиль, — заткнула меня Амили. — Вейл жив.

Крохотный проблеск надежды унял мои метания, и я прекратила биться в руках охранников. Краем уха услышала голос Леона — он просил их отпустить меня. Охранники неохотно последовали приказу Льва, и я безвольно осела на пол, захлебываясь от рыданий.

— Вы уверены? — с трудом выговорила, всхлипывая при каждом частом вдохе.

Кто-то опустился рядом со мной на колени, погладил по волосам. Леон. Я почти не заметила его осторожных касаний. Все мысли были поглощены одним — жив ли Вейл?

— Уверены, — бесцветно произнесла Амили, явно не желая со мной разговаривать. Но колдунья знала, что без ответа не уйду, а потому добавила: — В комнатах нет тела. Мы установили, что пожар начался с картин. Сначала сгорели они, а затем пламя перекинулось на мебель.

Тело охватила сильная дрожь. В горле застыл горький ком отчаяния, слезы душили, и из-за них я не могла выдавить ни слова. Ужас лизнул сердце липким щупальцем, и в душе поселилась тяжелая, невыносимая тоска.

— Кстати, откуда в комнате Тельца столько картин? — не обращая внимания на мои слезы, возмутилась Амили, оглядывая пустые почерневшие рамы.

Следователи приказали вывести меня, но Леон отогнал стражников и сам помог мне встать. Дрожащие ноги не держали, меня всю колотило, и я еле нашла силы выдавить:

— Картины… Он был в картинах.

Я повторяла это снова и снова, захлебываясь рыданиями. Слезы на щеках мешались с пеплом, боль потери заглушала голос рассудка. Я шептала одни и те же слова как умалишенная, пока меня решительно выводили из комнаты.

— Что она там бормочет? — нервно крикнула Амили нам вслед.

— Девушка говорит, что мужчина находился в картинах, — с явным недоверием передал один из следователей. В спину, словно сотня ножей, полетел пронзительный хохот колдуньи.

Ее презрительный смех и высокомерный тон окончательно вывели меня из себя. Собрав остатки воли в кулак, я вырвалась из рук Леона. Это жалкое противостояние съедало последние силы. Мое крохотное восстание можно было подавить всего за несколько секунд, но Леон не стал этого делать. Наоборот, он встал рядом и придержал за плечи, помогая держаться на слабых ногах.

— Вейл писал зачарованные картины, — сорванным голосом говорить было крайне сложно. Казалось, меня слышит только Леон. — Он любил проводить время, путешествуя внутри своих пейзажей.

Я спешно утерла вновь выступившие слезы и без дрожащей пелены смогла наконец разглядеть обстановку — унылое пепелище, где огонь не оставил ничего. Из угла в угол бродили три незнакомых мага-следователя, во главе которых стояла Амили.

— Выметайся, Тиль, тебе здесь не место! — злобно сверкнув глазами, прошипела она. — Лучше пойди и поищи Вейла, потому что здесь его нет.

Я сжала кулаки так, что ногти впились в кожу. Меня охватила злость, которая ненадолго заглушила даже боль.

— Проверьте картины, — процедила сквозь зубы. — Он мог быть там, когда пожар…

Голос сорвался. Я видела, что меня не слушают. Руки опустились. И когда предательские слезы снова были готовы хлынуть из глаз, на мою защиту встал Леон.

— Амили, — в его низком голосе, напоминающем рык взбешенного зверя, гремел гнев, — неужели ты не чувствуешь, что твоя сила возросла?!

Чародейка снова обернулась на нас и жестом отозвала охранников, что уже были готовы нас вышвырнуть. Ее глаза заинтересованно блеснули, и Леон продолжал:

— Вейл мертв. Иначе как объяснить, что потенциал Верховного возрос у каждого из претендентов?

Я вздрогнула, внутри все съежилось от отчаяния и ужаса. Амили же с подозрением прищурилась.

— С чего ты взял, что сила возросла у всех претендентов? Ты хоть понимаешь, какое заявление только что сделал? Хочешь сказать, сила погибшего распределяется по оставшимся участникам?

— Я умею слушать, — отчеканил Лев. — Я не единственный, кто заметил прилив магических сил.

Внутри расползался колючий лед. Если это правда, все участники в большой опасности. Смерть второго претендента не похожа на совпадение. Неужели кто-то на отборе ведет свою запретную, но беспроигрышную игру?

Такие же мысли пришли и в голову Амили. Я прочитала это по ее побледневшему, осунувшемуся лицу. Никто из нас не может ощущать себя в безопасности.

Рассудок вопил и умолял бросить все и бежать. Если в замке и правда кто-то ведет двойную игру в охоте за власть, он не станет разбираться, настоящий я участник или подставной. Мне просто свернут шею или так же, как Вейла, сожгут заживо.

— Проверьте картины, — сдавшись, приказала Амили.

Я благодарно кивнула Леону и едва уловимым, слабым жестом показала, что готова уйти. Он приобнял меня за плечи, помогая устоять, и мы вместе направились к обугленным дверям.

Когда мы уже подошли к порогу, нас чуть не сшибла с ног горничная-пустышка, принадлежащая Амили. Рыжие волосы искусственной девушки растрепались, лицо казалось натурально бледным и испуганным, но глаза — безжизненные стекла.

— Госпожа, — позвала безымянная кукла, — у меня для вас важная новость.

— Подождет, — отмахнулась Амили.

Вопреки приказу горничная не ушла и даже преградила нам с Леоном дорогу. Меня удивил проявленный пустышкой характер и почему-то даже напугал.

— Это может быть полезно для следствия, — настояла рыжая, не сводя пустых глаз с хозяйки.

Амили тяжело вздохнула, но все же подозвала подопечную к себе. Та быстро бросилась к колдунье и тихо, почти шепотом обронила:

— Перед пожаром я видела здесь мисс Тиль.

Я замерла на пороге. Во мне сплелись недоумение и ярость. Неужели Амили решила избавиться от меня, используя настолько грязный прием? И не просто выгнать с отбора, это я бы пережила. Она захотела повесить на меня преступление. Убийство друга!

Леон тоже остановился, а затем вдруг отшатнулся от меня, глядя с недоверием и разочарованием. Этот взгляд отозвался во мне новым приступом боли, но сказать ничего не успела. Слова оправданий так и застыли в горле.

— Совсем незадолго до того, как разгорелось пламя, она точно была здесь. Я следила через щель каморки в коридоре.

Меня распирало от желания заорать во все горло: «А какого демона ты там делала вечером?!», но быстро вспомнила, что прислуга Амили нужна для слежки, а не для уборки.

— Тиль, я вынуждена тебя задержать, — без нотки сожаления вынесла приговор Амили, и я заметила неприкрытое торжество на ее лице.