Мария Вельская - Змеиная Академия. Щит наследника [litres]

Кио тихо хмыкнул, почему-то посмотрев на задумчиво-возмущенную Лэи.

– Нет, совсем не значит, – неожиданно доброжелательно откликнулся гвардеец. – Это типичное заблуждение для многих, кто еще не понимает самой сути магии масок и императорской семьи. Каждая маска в ней индивидуальна и фактически рождается одновременно с появлением ребенка на свет. Это древняя, кровная магия, и маски привязаны именно к сути магии и крови каждого члена семьи. Подделать или украсть их невозможно. К тому же маги, лично знающие род Льяш-Таэ, могут отличить родовые дары по малейшим отблескам в ауре. Так что подмена исключена, иначе бы давно уже свершилась. Вместо подмены реализуют куда более сложные и многоходовые комбинации. – Взгляд дана Эргрэ потяжелел, но, заметив испуг адепта, мужчина коротко кивнул ему. – Вы задали вопрос, который, я уверен, был у многих на языке, но не у всех хватило смелости его задать. Садитесь, инар.

– Ты вообще все знаешь? – шепнула тихо другу, не удержавшись.

– Конечно, не все, но было бы странно, если бы этого не знал, – откликнулся спокойно. Что нравилось, Кио не бахвалился, просто констатировал факт. – Но дан Эргрэ великолепный рассказчик… – Казалось, он хотел сказать что-то еще, но передумал.

Гвардеец продолжал. Он не умалчивал факты, не преуменьшал тяготы их будущего выбора, тяжесть судьбы вассалов. Они не имели права не выполнить приказ, не имели права отказаться, даже если он претил их личным принципам, они обязаны были защитить императора и его наследника любой ценой. Почему не всю семью? Жестоко, цинично, но должно защищать тех, кто может сохранить страну и удержать власть, защитить своих подданных. Младшие дети императора тоже имели право на защиту, но не приоритетное. Он говорил о долге и чести, о репутации, которая больше не имела значения.

– Репутация – это то, что думают о тебе другие. Это не имеет значения. Твоя честь – это то, что думаешь о себе ты сам, и в меньшей степени, что будут думать о тебе те люди, мнение которых действительно важно. Все остальное – пустое, – негромко заметил Зарг, сидящий прямо за ними.

Киоран на мгновение прищурился – в последнее время их отношения с близнецами заметно охладели. Слишком свежа была память о странном разговоре в библиотеке. Но все же друг согласно кивнул, подтверждая правоту каэрха.

– А теперь, – спустя какое-то время обвел взглядом притихшую аудиторию Эргрэ, – теперь я бы хотел услышать от вас, что вы думаете о текущей ситуации. – Казалось, лиловые искры в заледеневших глазах вспыхнули еще ярче. Рин чувствовала, что мужчина разозлен, что он их… что? Презирает? Разочарован? В недоумении? Он играл – играл, как ветра пустыни с зазевавшимся путником, и намеревался преподнести жестокий урок. – Но, поскольку ошибки обычно понимают исключительно на собственном опыте… – От неприятной хищной улыбки кто-то шумно сглотнул.

Казалось, наставник даже не шевельнулся, но спустя мгновение палец указал на одного из дружков Эрильза – светло-серого иршаса из младшего дома Даршан. Тот похвастаться выдержкой своего патрона не мог, зато орал в коридоре громче всех.

– Вот вы, инар шэ Даршан. – Он всех успел запомнить? Рин подалась вперед, впитывая происходящее всей кожей, впрочем, равнодушных не осталось. – Я обвиняю вас в краже, – с легкой насмешливой полуулыбкой заметил маг, словно не он только что обвинил в одном из самых серьезных в империи преступлений. – В вашем кармане лежит мой пропуск, что является уголовным преступлением, и в зависимости от тяжести кражи карается от пяти лет до пожизненного заключения, а также отсечением кисти руки, если кража произведена не в первый раз.

Даршан только глазами хлопнул, беспомощно открыв рот. Кажется, он был в шаге от того, чтобы позорно разрыдаться. По крайней мере, губы иршаса посерели и дрожали. Он медленно, как будто его уже вели на казнь, сунул руку в карман. Вынул, пошатнувшись, – на ладони блестел кругляш печати. Дан Эргрэ молча протянул руку, забирая печать и одаривая попавшего под раздачу тяжелым взглядом.

– Н-но я не брал… – жалкое тихое шипение, в ответ на которое трау так оскалился, что вздрогнули все.

– А доказательства против вас, инар. Ваше слово против моего много ли стоит? Что? Ах, говорите, есть артефакты истины? Похвально, что вы все же учили хоть что-то на младших курсах. Я вам скажу, что есть не только артефакты истины, но и маги-менталисты. А еще есть и жрецы. Например, жрецы бога правосудия Алдара или, может, вам больше по душе бог справедливости? – Рин вздрогнула, невольно касаясь руки в том месте, где была скрыта жреческая татуировка. Он знает или просто к слову пришлось? А если он посвятил себя враждебному богу?

Испугаться, впрочем, не успела. Да, втоптал он парня в грязь так, что тот еще нескоро оправится, если вообще не вылетит из академии, что вполне возможно. Да и следить теперь будут пристально – думать надо, что и где говоришь. Да и вообще головой думать полезно, а не другим местом. Внутри шевельнулось какое-то жестокое удовлетворение, вызвавшее слабую дрожь. Это было… справедливо?

– Так какого кшаса, вы, инар, не только нарушаете кодекс чести, не только втаптываете собственными руками в грязь имя своего дома, повторяя досужие сплетни, но и не думаете вообще?

Шаг вперед – и иршас пятится, по коже идут волны чешуи. Еще не хватало, чтобы от испуга обернулся!

– Может, вас думать не научили? – Еще шаг. – Тогда вам здесь не место, инар!

Мужчина остановился, неожиданно поморщился и устало коснулся ладонью виска.

– Идите на место, Даршан, к вашему куратору вы пойдете сами и добровольно и все ему расскажете. Это понятно? Это касается также всех, кто сегодня позволил себе говорить о случившейся трагедии в таком тоне. Считаете меня тираном и самодуром? А это жизнь, инары. Я не говорю, что вы должны смотреть в рот императорской семье и считать их непогрешимыми априори, нет. Но думайте головой, что говорите. Задумайтесь реально о том, что происходит и к чему вас подстрекают. И неужели главы Великих домов так глупы, что не настояли на проверке любыми способами? Сегодняшний урок вы, надеюсь, запомнили. Обвинить можно кого угодно и в чем угодно. Пустить слух, запугать. Вы именно те, кто должен разбираться в подобных вещах.

Златоглазый темный эльф умел зажигать сердца. Наверняка солдаты и офицеры шли за ним, веря безоговорочно. Вдруг подступила дурнота, стало тяжело, голова будто ватная, звуки выцвели, погружая в туман нового видения.

…Холодные стены каменной клетки и цепи, укрепленные магией, стягивают тело. Разум затуманен зельями, бродящими в крови, даже губ не сомкнуть – унизительные, мерзкие распорки, с помощью которых в него заливали новую порцию зелий.