Мария Вельская - Змеиная Академия. Щит наследника [litres]

Вот уже ноздри жадно вдыхают запах леса, зеленых листьев риша и серебристых лиан капро. Сияющие тарелочки фосфоресцирующего в темноте гашшаха и метелки красного даа радуют глаз и заставляют успокоиться, взяв себя в руки, а губы уже шепчут слова, которые, она думала, уже никогда не пригодятся.

– Господин лесов и зеленых холмов, владыка дыхания трав, течения рек, повелитель народа древнего, отцом решивший назваться! – Голос сорвался на шипение, захлебнулся сухими всхлипами, но Рин упрямо продолжала: – Принимаю силу твою и волю твою, даруй твое позволение! – Пальцы выписали в воздухе вязь слабо светящихся символов. Их было тяжело удерживать, казалось, руки буквально прошивает стихийная энергия, сырая сила, которая пока еще плохо ей давалась. – Волею трав – заклинаю тебя, течением рек – ищу тебя, силою земли – молю тебя, открой Врата, яви Великие Круги! Пусть откроется незримый мир, откроются Врата!

Ярко вспыхнули камни подаренных фэйри артефактов, и по траве прошла едва заметная дрожь – словно волны, зеленое марево туманных кругов. Они расходились один за другим от того места, куда упал брошенный меткой рукой кулон. Где-то за спиной чудились далекие крики и шум, заставляя нервно ежиться, – если сюда примчится охрана, или, не дай тан-Ши, отец, или декан… А ей нужно только немного времени, ей давно уже надо было встретиться с зеленоглазым фэйри, зря только не слушала собственный дар. Рин пошатнулась, оступившись, и почувствовала, что проваливается вперед, прямо в мерцающие круги, опоясанные глыбами темно-серых камней, словно вылезших прямо из земли. Тело будто завязло в паутине, голова закружилась – и в тот же момент ее подхватили сильные руки, прижимая к себе, ноздри уловили знакомый успокаивающий запах – леса, солнца, волшебства. Истинного и настоящего, не связанного словами заклятий и теориями магов.

Слезы брызнули сами собой. Она и не могла припомнить, когда плакала в последний раз. Слишком много всего навалилось за эти месяцы – академия, поступление, дар, новый факультет и знакомство с отцом, убийства и бесконечные видения. Почему не прорвало перед отцом или перед Кио? Трудно сказать. Наверное, теперь именно потому, что она не хотела загружать дорогих людей своими проблемами, хотела быть сильной в их глазах. Ис-Тайше же… Она действительно воспринимала его, как приемного отца – как и Лэи считала сестрой. Ей твердили, что повелителю фэйри нельзя доверять, и в чем-то она даже была согласна. Но знала, просто знала: он не причинит ей вреда, не станет ею манипулировать. И потому, что это была своеобразная этика Слышащих мир, и потому, что она спасла его дочь. Да и просто потому, что она отчего-то была ему симпатична. Нет, не было от него угрозы. Только отеческая забота, без долгов и обязательств.

И именно поэтому сейчас она обливала слезами серебристо-белую рубашку мужчины, а его пальцы легко перебирали ее волосы, гладя по голове. Сейчас они совершенно точно не были больше в лесу у академии, но находились и не в холмах фэйри. Над головой шумели тихо ветви деревьев – любой лес был надежным прибежищем Зеленого короля.

– Ну что ты рыдаешь, змейка? Впрочем, поплачь, раз тебе от этого легче. – Невесомые прикосновения будто стирали усталость, боль и печаль, усмиряли магию, успокаивали. – Столько навалили, забыв уже, как сами крутились после оборота. Дитя сущее, а требуют, как от взрослой, – мелодично что-то фыркнул на своем языке.

Подняла голову и замерла, вглядываясь в изменчивое, сейчас совершенно точно нечеловеческое лицо. Льняные волосы проросли изумрудными искрами, а на голове ветвились оленьи рога. Из-под тонких губ выглядывали острые клыки, придавая лицу настолько хищное выражение, что Рин невольно содрогнулась.

– Не стоит меня бояться, – усмехнулся, повел рукой, мир смазался, мигнул – и вот уже перед ней красноволосый мужчина с искрящимися весельем глазами. – Взрослые иршасы выглядят куда как более впечатляюще.

Подушечки его пальцев прошлись по заплаканному лицу, стирая остатки слез.

– Все хорошо. Пока что все еще действительно хорошо, но если хочешь рассказать – говори.

Ис-Тайше махнул рукой в сторону весело журчащего из-под камней маленького водопада, и буквально по мановению руки выползли хищные корни, свиваясь в уютные кресла, которые тут же укрыла мягчайшая подушка из листьев. Фэйри лишь усмехнулся, видя на ее лице неприкрытое восхищение – его магия была естественна, словно дыхание, и уже этим отличалась от потуг большинства магов в академии.

– Не стоит сравнивать, – мягкий укор, – слишком все это разное.

И она заговорила. Слова лились рекой, совершенно не хотелось останавливаться. Рин рассказала и о выборе древнего бога, и о декане, и о найденном отце, о строгости правил и трудностях их принятия, о попытке свыкнуться с вечным давлением общества, с презрением и тайнами, об ужасе мелькающих видений, о новом друге и жертвах.

Чему-то зеленый дан не удивлялся, над чем-то тихо посмеивался, но лишь несколько раз он напрягся, едва уловимо, так что Рин не смогла понять, какие именно ее слова вызвали такую реакцию.

– Да… – прошелестел негромко, задумчиво наблюдая за играющими в воде рыбками. – Удивительное зрелище – камешек в жерновах истории. Но камень чистейшей пробы.

Одно движение – и острый коготь упирается в ямку над ключицей, одно нажатие – и тело окутывает слабость, а разум – сон. Она не успела ни закричать, ни испугаться, а тело безвольно осело на руки подхватившему его древнему.

В отдалении раздался резкий грохот, удары тарана, звон бьющихся стекол, и финальным аккордом в небо взвились искры первого пожарища. Первая весточка беспорядков – погром в квартале мастеровых.

– Полно, – раздался тихий смешок, – давай, мальчик, передай мне то, зачем пришел, и разойдемся.

Отвечать Киоран не стал – зачем? Ответа от него не ждут. Просто молча протянул упакованный в замагиченную бумагу сверток. Его собеседник быстро и ловко перехватил ценную ношу, кивнув головой. Разглядеть выражение его лица было невозможно – его надежно скрывала гротескная маска, изображающая оскалившегося саграна – дикого хищника из породы кошачьих, хитрого, злобного и коварного.

Броска он не заметил, хотя готовился к нему – просто что-то кольнуло руку, и мир покачнулся, суживаясь до черного пятна. Он не мог сказать ни слова, не мог пошевелиться, но чувствовал, как тело заставляют обернуться в змеиную ипостась, как его бывший компаньон протягивает руку, застегивая что-то на шее, а потом свет померк.