Делия Росси - Сиделка

Гном кинул на меня хитрый взгляд, а потом посмотрел на графа и сказал:

— Доброй ночи, ваше сиятельство. Надеюсь, вам удастся обуздать свою тьму.

Лицо графа закаменело, а ученый, приняв серьезный вид, отвесил поклон и направился по дорожке к дому.

Мы с Горном стояли, слушая раздающийся скрип шагов, и молчали. С каждой минутой это молчание становилось все более неловким.

— Снова снег пошел, — тихо произнесла я, чтобы хоть что-нибудь сказать.

Горн кивнул. Он сжимал в руках листок с инструкцией и смотрел на него так, словно готов был испепелить взглядом.

— Нам нужно ехать, милорд.

Я переступила озябшими ногами. Новые ботики совершенно не спасали от мороза.

— Кейт, это ничего не значит, — скомкав бумагу, резко сказал Горн. — Я…

— Не будем об этом, милорд, — оборвала я его. — Мне пора к больным.

Я подняла воротник. Холод зимнего вечера пронизывал тело, леденил кровь и остужал голову. Эмоции схлынули. Им на смену пришел разум, который тут же принялся меня пилить. «Это глупо, Кейт, — ворчал он. — Тебе столько раз наказывали держаться подальше от магов. А ты мало того что работаешь с ними бок о бок, так еще и интрижки крутить вздумала! Хочешь, чтобы все узнали, что ты эри? Что ж, давай, вперед! Костер на площади Келлердауне ждет тебя!»

Я вскинула взгляд на графа. Тот хотел что-то сказать, но передумал. Я видела, как вспыхнули и тут же погасли его глаза, как заходили желваки на щеках, как посуровели черты.

— Поехали, — переборов себя, сказал он.

Взяв под локоть, Горн довел меня до мобиля, открыл дверцу и помог сесть. А потом занял свое место и завел двигатель.

И все это — молча. Также молча граф развернулся и поехал по безлюдной Краунинштрассе.

Накатанная дорога блестела в свете аров, мобиль стремительно летел по пустынной улице, снег падал с темного неба, забиваясь за выступающую решетку крона.

Мы миновали площадь короля Густава, пронеслись по старинной Одренштрассе и уже вскоре свернули на Коркништолль, ведущую к зданию департамента.

— Приехали, — останавливаясь у центрального входа, бесстрастно произнес Горн.

За всю дорогу он не проронил ни слова, и теперь голос его звучал хрипло.

— Угу, — так же хрипло ответила я.

В салоне мобиля снова стало тихо. Я задумчиво смотрела на серый фасад здания. Построенное в Старую эпоху, оно несло на себе все черты того времени — помпезность, монументальность, нарочитую красивость и тяжеловесные имперские символы.

— Кейт.

Горн коснулся моей щеки. Я почувствовала, как сбилось дыхание.

— Кэтрин.

Шершавый палец надавил на нижнюю губу, обрисовывая ее контуры, слегка оттянул. Внизу живота все сжалось…

— Кэти.

Шепот коснулся шеи, скользнул выше, смешался с дыханием и растворился в поцелуе — долгом, тягучем, чувственном.

— Кэтрин.

Все внутри задрожало, отзываясь на этот хрипловатый голос. Знакомый жар прошелся по венам, поджигая податливую плоть. Руки взлетели, обнимая мощные плечи, цепляясь за них, укрываясь от реальности. Поцелуй длился, заставляя забыть обо всем — о времени, сомнениях, страхах, предрассудках. Ловкие мужские пальцы расстегнули пальто, справились с пуговицами на платье, пробрались под рубашку, и я застонала, почувствовав, как горячие ладони накрыли грудь, смяли ее, сдавили соски. Ноги сжались, по телу прошла дрожь, желание сладкой волной прокатилось внутри. Я застонала, выгибаясь навстречу настырным рукам, Горн рывком перетащил меня к себе на колени…

Громкий стук и кашель, раздавшиеся снаружи, заставили нас очнуться.

— Рес!

Граф с досадой посмотрел в окно.

— Это невыносимо! Кого там опять принесло?

Рядом со входом в департамент топталась закутанная в длинную соболью шубу фигура. Неизвестный гулко колотил по запертым дверям департамента и притопывал ногами от холода.

— О нет, — обреченно выдохнул Горн.

— Кто-то знакомый?

Я разглядывала странного посетителя, торопливо застегивая платье.

— Более чем, — вздохнул Горн. — Родственник.

В этот момент фигура дернулась, странно закопошилась, и в свете фонарей блеснули толстые линзы очков.

— Слушай внимательно, Кейт, — посерьезнел граф. Он пересадил меня и тихо сказал: — Сейчас ты осторожно выйдешь и отойдешь на два шага от мобиля. Как только откроется портал — сразу шагай в него. Он приведет тебя в твою комнату в лазарете.

— А вы?

— А я должен поговорить с лордом Штолле.

Лицо графа выглядело непроницаемым, и мне сложно было понять, что он чувствует.

— Подожди.

Горн быстро застегнул мое пальто, поправил шарф и, подняв упавшую на соседнее сиденье шляпку, надел ее на меня.

— Иди, Кэти, — тихо сказал он.

Я кивнула и незаметно выскользнула из мобиля.

В лазарете было тихо. Мои пациенты уже успели поужинать, и сейчас Шимон с Брансоном о чем-то негромко разговаривали, Снорг листал журнал, а новенький паренек спал, и на щеках его играл нежный, почти детский румянец. В палате царила приятная полутьма.

Я проверила повязки, напоила пациентов положенными микстурами и выглянула из палаты. Курц шевельнул ушами, но даже не повернулся в мою сторону. Хельга, дежурящая за стойкой, молча кивнула мне и продолжила вязать. Табло объявлений над ее головой было пустым и темным.

Вернувшись в свою комнату, я села на кровать и задумалась. Столько всего произошло за один день! И визит Борна с комиссией, и разговор «серого» с Каллеманом, и поездка с Горном, и его поцелуи.

Поцелуи… Я закрыла глаза и коснулась пальцами губ. Они были припухшими и слегка саднили. Сердце сладко заныло. Низ живота отозвался тягучей болью. Рес! Как же давно у меня не было мужчины! Все два года, что я жила в Дартштейне, мне было не до любви. Еще бы! Мне нужно было выжить, сохранить рассудок, не поддаться отчаянию. Но сейчас, когда я смогла немного расслабиться, душа и тело затребовали своего. Душа — любви, тело… Тоже любви. Горячей, страстной, той, которую мог дать только такой мужчина, как Горн. Я чувствовала его силу, его уверенность, его мощь, и все во мне отзывалось, тянулось навстречу, плавилось. В руках Фредерика я ощущала себя живой. Настоящей. Самой собой. И казалось неважным все, что было до и будет после.

Вздохнув, задумчиво улыбнулась. Удивительное дело — впервые за долгое время я почувствовала себя цельной. Словно соединились две половинки моей личности — той, что была до, и теперешней.

— Тера Кэтрин!

Тихий оклик Снорга заставил меня оторваться от размышлений.

— Что случилось?

Я подошла к койке своего выздоравливающего пациента.

— Голова болит, — пожаловался тот, но глаза его хитро блеснули.

Понятно. Очередная попытка привлечь мое внимание.

— Я сейчас дам вам микстуру, правда, она довольно неприятная, но зато боль снимает почти мгновенно, — совершенно серьезно ответила я.