Сильвия Лайм - Сын кровавой луны

Глаза Фиреля опасно прищурились.

— Я древний вампир, Мелания Сендел, — прорычал он тихо. — Я убил столько, что тебе и не снилось… С чего ты взяла, что мне есть дело до людей?

Некромантка сжала ладони в кулаки, не отводя взгляда от пышущих яростью глаз, и добавила:

— Ты мог бы жить в мире, где Риша не считала бы тебя убийцей…

Мелания шла на серьезный риск. Она понятия не имела, что на самом деле было в голове у Серебряного Страха. Любил ли он вкус ужаса своих доноров, как Вечный Крик, или нет? Потому что если любил, то все сказанное некроманткой для него — пустой звук.

А еще Мелания понятия не имела, чувствовал ли Фирель хоть что-нибудь к ее подруге Рише. Велика была вероятность, что тоже нет. Некромантка видела в объятиях Фиреля множество девушек, и, возможно, пытаясь играть на его чувствах к ветреной блондинке, она заранее проиграла.

Однако она с надеждой вспоминала надетый на Ришу ошейник с черепом в обрамлении крыльев — знаком Серебряного Страха. И если Фирель дарил его не каждой своей донорше, а лишь тем, к кому что-то действительно испытывал, значит, у нее был шанс достучаться до его сердца.

Глаза древнего все еще пылали кровью. Однако он вдруг ответил:

— Я не стану вступать в бой все равно. И не предам ни одного из братьев… — А затем поднял руку и положил ее на глаза дернувшейся некромантки. — Но Амадею ты отныне будешь видеть.

Он кивнул в сторону, куда тут же посмотрела и Мелания. Там на четвереньках стояла рыжая вампирша, кашляя и пытаясь ладонью затянуть внушительную рану на груди, что и так сама стремительно регенерировала.

Когда некромантка снова посмотрела на Фиреля, чтобы сказать ему спасибо, тот просто развернулся и исчез, обратившись сначала стаей летучих мышей, а затем облаком Тьмы. Но и оно через мгновение истаяло.

Мелания резко выдохнула, а затем вновь обратила все свое внимание на Амадею. В ее голове уже созрел план, очень похожий на сумасшествие, но его нужно было воплощать прямо сейчас.

Она обыкновенная, не слишком умелая колдунья, собиралась убить древнюю вампиршу…

Смех да и только!

Но другого выхода не было.

В одной руке Мелании тут же заклубилось заклятие, которое она уже однажды применяла на высших вампирах. Это было простенькое «создание нежити», обладающее способностью преодолевать ауру смерти детей ночи. В другой же руке девушки активизировался «черный огонь мертвецов», слова заклинания которого она прочитала еще минут десять назад. Теперь оставалось лишь бросить оба их перед собой и сжечь к отцу Тьмы проклятую рыжеволосую кровопийцу. Но на это у Мелании был всего один шанс: ведь именно сейчас, пока тело древней не восстановилось до конца от удара тенежезла, она была максимально уязвима.

Осталось лишь незаметно подкрасться к вампирше со спины… Подкрасться к существу, обладающему великолепным слухом и чудовищной скоростью реакции.

Мелания тихонько накинула на себя полог Тьмы и начала двигаться на цыпочках к своей жертве, обходя по кругу Огненную Боль.

И, о чудо, Амадея ее и впрямь не замечала, поглаживая черную рану у себя на груди.

Сердце некромантки оглушительно билось. Ей оставалось преодолеть всего несколько шагов, а затем использовать свой единственный шанс…

Однако в этот момент Амадея вдруг подняла голову и посмотрела… нет, не на нее. На Элиаса, что замер на краю воронки, внутри которой уже плескалось невероятно много чавкающей, вибрирующей Тьмы. Анджей на другом ее конце тяжело дышал, зажимая рану в том месте, где прежде была его правая рука. Из плеча лилась кровь, и клубами вверх поднималась темная магия, безуспешно пытавшаяся залечить повреждение.

А в следующий миг Амадея вдруг встала на колени и, размахнувшись, с ядовитой улыбкой послала поток Тьмы в спину Элиаса.

Мелания ничего не успела сделать. Широко распахнутыми глазами она наблюдала, как сумеречная магия в полете превращается в острый шип, а затем темным лезвием входит в тело ее вампира. Побелев от ужаса, некромантка преодолела последние несколько шагов и выкрикнула:

— Nygharte uter, nygharte ill, nygharte jarte, erheraiesh! [22] Мертвая кость, мертвая плоть, мертвая кровь, восстань! (эшгенр.) — активируя заклятие «создание нежити», ударила им прямо в зияющую рану Амадеи, заставив ее изогнуться от неожиданности. А следующим движением Мелания впечатала в то же самое место «черный огонь мертвецов».

Аура смерти Огненной Боли была разрушена, и это последнее заклинание, убивающее даже самых сильных мертвецов, беспрепятственно проникло в ее грудную клетку. Амадея истошно закричала, распахнув руки в стороны, а из ее глаз и открытого рта хлынуло пламя цвета ночи.

Она сгорала заживо. И это было настолько же страшно, насколько и невероятно. Мелания до последнего боялась, что такую сильную, как темные боги, древнюю вампиршу не возьмет даже «черный огонь мертвецов».

Но, похоже, беспокойство было напрасным.

Однако в этот момент Мелания смотрела не на нее. Некромантку не волновало, насколько эпично умирает древняя, какую сильную боль она испытывает и как быстро ее тело пожирает пламя цвета обсидиана. Она глядела лишь на Элиаса, который удивленно застыл, рассматривая шип, что прошел сквозь него и растворился в воздухе, словно его и не было. Однако в следующий миг вампир повернулся, взглянув в сторону некромантки удивленным и немного виноватым взглядом, который Мелания никак не могла расшифровать. А затем начал заваливаться назад, падая в черную пропасть воронки и погружаясь с головой в пугающие черные волны Тьмы.

— Элиас!!! — закричала Мелания, не веря своим глазам, и на корточках поползла к яме.

«Ничего страшного, ничего страшного!» — звучало набатом в ее голове, срывалось с дрожащих губ, пока она, не отрываясь, смотрела в провал. «Он же древний вампир, бессмертный вампир…»

Внезапно кто-то положил ей руку на плечо, встряхнув, и, тихо вторя ее мыслям, проговорил:

— Успокойся, для древнего вампира это пустяк. — То был голос Шианы, которая оказалась рядом, тяжело дыша. На ее лбу проступил пот, красивые волосы спутались.

Мелания посмотрела на нее, не зная, чему верить. Тому, что видела, или словам, которые звучали так сладко в резонанс с ее надеждами.

«Элиас… Мой Элиас… Он же не мог?.. Не мог?..»

Но в тот же миг Анджей вдруг ударил по краям воронки ладонью, а жидкая Тьма на ее дне с тихим шорохом застыла, обратившись черным зеркалом, внутри которого с будто навечно распахнутыми глазами лежало неподвижное тело беловолосого древнего.

А Шиана вдруг сдвинула брови.

— Что?.. Что случилось? — хрипло спросила Мелания, тряхнув девушку дрожащей рукой. — Какого упивца ты хмуришься, Шиана?

На последнем вопросе голос сорвался.