Инга Салтыкова - Наследница поневоле [сетевая публикация]

В несколько шагов девушка взбежала по лестнице, уже чуя носом запах старых книг…

О да… Библиотека. Не очень большая, но уже сразу же, с первого шага такая родная, будто она бывала здесь много раз.

Тут же уютно вспыхнул магический огонь в камине, зажглись свечи…

Почти радостно вздохнув, Анна обошла кругом полки с приставленной к ним лесенкой на рельсах, погладила милые, потрепанные корешки…

Интересно, какую последнюю книгу он читал здесь, ее жених?

Наверняка что-нибудь заумное… магическое.

Она решила не мудрствовать — взять что-нибудь легкое и романтичное. Например, вот эти стихи… И вытащила с края полки тонкую книжку с цветами на обложки и красивым названием — Любимая Лилия Солнца.

Зачем-то уверила себя в том, что это именно стихи, и что если предаваться приятным и легким мыслям — они обязательно материализуются, обязательно воплотятся в реальность…

Но увы, книжка оказалась скучным и пафосным пересказом жизни какой-то монахини, которая поклонялась Солнцу и в конце концов обвенчалась с ним — по ее версии, разумеется.

На длинном и занудном описании церемонии свадьбы Анна не выдержала и заснула.

Ее разбудил стук в дверь.

Обыкновенный, сильный и уверенный стук в дверь.

Сердце заколотилось, зашлось в бешеном ритме — кто это?! Что это? Ведь только что говорили и том, что никак избушку не увидеть, никак не подобраться к ней, а уж тем более постучать.

Значит… О, боже, значит это… это…

— Элизар! — закричала, взорвавшись радостью — яркой и звенящей, как осколки хрусталя…

Сбежала по ступенькам вниз, чудом не упав, не скатившись кубарем… Пронеслась обратно по коридору, вбежала в гостиную…

И качнулась, чувствуя, как рассыпается, расплескивается по полу ее надежда… Как оседает мертвыми лепестками радость… лживая, совравшая ей радость… заставившая сердце поверить, что вот теперь наладится, все будет хорошо…

В дверях, напротив прижимающей ко рту руки Адейлы стоял… не Элизар. Чужой мужчина.

Хотя нет… не чужой. Один из тех, что улетел с Элизаром в форме дракона.

Уставший, грязный, в порванной на плече одежде.

— Нет… — она замотала головой. — Нет, нет, нет…

Но он поднял на нее тяжелый, мертвый взгляд и она поняла — да. Самое ужасное в мире «да».

— Мы проиграли, королева… — глухо сказал человек. — Герцог погиб.

Сердце громыхнуло болезненным, оглушающим ударом, и Анна вдруг ни к месту вспомнила, кто это — барон Готвальд.

Так его зовут, этого посланника смерти. Удивилась даже сквозь плотно окутывающий мозги, зудящий туман — зачем вспомнила? Кому это теперь нужно?

Свекровь вдруг зарыдала — горько, безудержно… Скрутилась, сползла по стенке, будто из нее позвоночник выдернули…

А Анна все стояла, не понимая, что теперь делать и куда идти. И как можно вообще куда-то идти, когда камень к сердцу подвесили, тяжелый, как целый мир.

Почему-то не плакала — слез больше не было.

Лучше бы плакала. Не было бы так обжигающе больно в груди…

— Сынок… сынок… — рыдала свекровь.

— Это точно? — ледяными губами спросила Анна очевидное.

Барон кивнул.

— Я буду вас сопровождать, королева… Вас и наследника… И… — он повернул голову, желая по всей видимости показать на Адейлу, но не успел.

Огромный кулак сбил его с ног — да так, что несчастный отлетел к противоположной стене и там замер, ударившись головой.

И снова карусель лживой радости взвихрилась в голове — солгали… предатели… живой… а вдруг!

И снова крушение с небес прямиком в ад.

С ухмыляющейся мордой за дверью избушки стоял Бринн.

Анна ахнула в страхе, отшатнулась.

— Что… что вы здесь делаете? Зачем ударили его?

Брин оскалился, переступая порог и входя в дом.

— Так и знал, что этот дурень не заметет следов… Привел меня прямо в королевскую нору…

Адейла перестала рыдать и вздернула на него голову.

— Бринн?! Ты что задумал, гаденыш?! Я ведь тебе сейчас башку снесу — только дай мне повод!

— Дам, а как же… — все так же, сквозь ухмылку, пообещал он, с неожиданной для его комплекции скоростью метнулся к Анне, обнял ее и приставил длинный, острый к ее горлу. — Ну же, старая ведьма… Вот тебе повод… Попробуй, снеси мне башку… Только смотри не промахнись… А то ведь я и дернуться могу — без башки-то.

— Отпусти меня… — прохрипела Анна. — Элизар…

— Элизар твой сдох! — гаркнул мерзавец ей в ухо. — Заманил нас в самое пекло и сдох, как последний слабак, только разозлив Верховного! И все, кто только имеет мозги, сейчас занимаются тем, что ищут твою королевскую задницу — за такой приз, что и баронам не снилось, поняла? И спасти эту задницу могу только я! Если будешь слушаться, разумеется!

— Что ты несешь, подонок? — прошипела Адейла, вставая на колени и примериваясь, куда бы получше выстрелить магическим огнем. — Я должна увести ее в другой мир…

Бринн комично поцокал языком.

— Куда тебе в другой мир — с такой-то раной?

И с размаху, что было сил, метнул кинжал — всаживая его ведьме точно под подбородок.

— Нет! — Анна даже не поняла, что это она кричит, будто издали слыша свой голос.

Адейла же кричать никак не могла — лишь хрипела, хватаясь за горло и оседая на бок… Пытаясь закрыть руками хлещущие из раны фонтаны крови…

Девушка дернулась к ней, но ублюдок не дал — подхватил ее, закинул на плечо, опасно пережимая живот, и вышел из избушки, громыхая сапожищами и бросая несчастную свекровь умирать.

— Будешь слушаться, будешь жить, уяснила? — не нуждаясь в ее ответах, он отшвырнул ее на землю и начал обращаться, расставляя в стороны руки и погружаясь в пламя.

Анна даже не пыталась бежать. Зачем? Куда? Все, кого она знала и любила, погибли. Ее саму, даже если сбежит, поймают за пару часов и приведут на собственную казнь.

Будто со стороны, сидя в высокой траве, она смотрела, как мужчина на поляне погружается в пламя, обращаясь в крупного, черного дракона, до боли похожего на Элизара… поворачивает к ней голову, меряя чужим, холодным взглядом.

Он не мог общаться с ней мысленно — она ведь не его осари. А потому просто рыкнул — приказывая ей встать и взобраться к нему на спину.

И уже через секунду, когда она недостаточно быстро начала выполнять его приказание, взбесился и прыгнул на нее сам, подхватывая на взлете грубыми, когтистыми лапами и поднимая в воздух.

Странная апатия охватила девушку, вытесняя боль от жесткой хватки и страх.

Всё кончилось — шептал ненавязчивый, безразличный голос внутри… Ты — одна, всё кончилось для тебя в этом мире.

Сопротивляясь этому голосу, она извернулась, выдернула из цепких объятий руку и прижала ее к животу, пытаясь почувствовать хоть что-нибудь… хоть искорку того, ради чего стоило жить дальше…