Венди Хиггинс - Сладкая опасность

Со вздохом я взяла телефон и набрала номер Джея — надо было извиниться перед ним за очередную безумную выходку на вечеринке.

Он ответил мгновенно:

— Привет! Ну, что у тебя?

— Привет! — ответила я, удивляясь, что голос у него не грустный.

— Ты в порядке?

— Гм… да, в основном.

— Знаешь, это очень странно, что ты позвонила, потому что я как раз собирался звонить тебе.

— Правда?

— Ага. Можешь заскочить? Хочу дать тебе кое-что послушать.

Он явно был чему-то очень рад. Может быть, привык, наконец, к тому, как я изменилась.

— Конечно. Буду минут через… двадцать?

— Отлично, до встречи.

Когда я отключилась, в дверь заглянула Патти. Я сказала:

— Всё спокойно.

При виде мишени с ножом в груди Патти скривилась. Аура вокруг ее талии была голубой — оттенка печали, — но когда она повернулась ко мне, цвет изменился на чудесный бледно-розовый. Она скрестила руки на груди.

Свои золотистые кудри Патти заколола на затылке, но некоторые локоны выбились из-под зажима и обрамляли ее слегка веснушчатое лицо. Прямо позади нее, как всегда, стоял, со спокойной уверенностью глядя на нас обеих, туманный ангел-хранитель. Молчаливое присутствие ангелов, охраняющих людей, придавало мне уверенности.

— Доброе утро, — сказала я Патти.

— Куда-то собираешься?

— Да, к Джею.

— Как хорошо! — Даже в интонации ее голоса слышалась улыбка. — Целую вечность его не видела. Передашь ему, что я по нему скучаю? — Она пригладила рукой мои волосы, собранные в конский хвост, и поцеловала меня в щеку.

Я обернулась и крепко ее обняла. Вот чего не было у других испов, так это любящего воспитателя, который принимал бы их как есть. В последние полгода Патти много раз отвозила меня домой с вечеринок. Ужасно, что ей приходилось всё это видеть.

— Непременно передам. Спасибо, Патти. Люблю тебя. — Я схватила с тумбочки ключи и выскочила на улицу.

Странно было ехать к дому Джея. Какое-то время назад я перестала там бывать: с тех пор, как он начал работать и у него появилась девочка, а я сделалась Анной-тусовщицей, многое переменилось. Наверное, ничто не может оставаться всегда неизменным. Джей по-прежнему носил короткую стрижку, а то бы у него на голове образовалась плотная белокурая губка. Но он выглядел совсем взрослым, потому что весной подрос на пару дюймов и юношеская мягкость черт исчезла.

Он продолжал работать помощником диджея и в летние каникулы пошел стажироваться на одну из радиостанций в Атланте.

Под колесами захрустели сосновые шишки — это машина въехала на дорожку, ведущую к знакомому одноэтажному дому. Над ним склонилась огромная плакучая ива, лиственная завеса касалась редкой травы газона. Я взглянула на иву, которая была моим старым другом, и пошла к двери, вдыхая летний аромат жимолости.

В этом доме никто не стучался в двери. Я просто зашла и проследовала дальше, через холл с потертым ковром, прямо в комнату Джея.

— Отлично! — сказал Джей, увидев меня. Он сидел за компьютером, а прямо за его спиной светился мягким белым сиянием ангел-хранитель. Ангел приветственно кивнул мне и тут же снова переключил внимание на Джея. Я уселась на свободный стул рядом с другом, увидела надпись на экране, и у меня по коже побежали мурашки. Греховодники .

— У них, — сообщил с лучезарной улыбкой Джей, — наконец выходит дебютный альбом.

— Неужели они его записали? — Последний раз, когда я искала информацию о «Греховодниках» в сети, мне мало что удалось обнаружить. Но это было радостное известие. Значит, Кай с головой ушел в музыку. С ним порядок.

Джей засмеялся:

— Ну, да. Как ты думаешь, чем они занимались в Лос-Анджелесе? На самом деле диски продаются пока только в Калифорнии, но я нашел отцензурированную версию для радио. Хочешь послушать?

Я пожала плечами, изображая вежливый интерес:

— Да, пожалуй.

Интересно, слышал ли Джей оглушительное биение моего сердца. Он щелкнул по какой-то ссылке, и моя попытка казаться равнодушной рассыпалась прахом с первой же ноты. Я подалась вперед, цепляясь за каждый звук ударных так, как будто он по прямой линии соединял меня с человеком, держащим барабанные палочки.

Играли они более приглаженно, чем на концертах, но всё равно потрясающе. Пошел текст, и я затаила дыхание.

— Ну, как тебе? — спросил Джей. — Правда, здорово?

Я тяжело сглотнула — мне вдруг захотелось пить.

— А там указано, чьи слова?

Джей посмотрел на меня с удивлением.

— Все их песни пишет Майкл — кроме того, что получено от внешних авторов. А почему ты спросила?

— Просто интересно. Кое-что в этом тексте…

— Ой, — на лице Джея появилось сочувственное выражение. — Тебе показалось…

— Не обращай внимания. — Я махнула рукой, показывая, что все это глупости. До чего же неловко.

— Дай-ка я все же проверю.

Он стал щелкать по ссылкам и в конце концов добрался до описания альбома.

— Да, так и есть. Там говорится, что автор песни — Майкл Вандерсон, солист группы.

— Круто. — У меня отчаянно першило в горле. — Спасибо, что дал послушать. А фото какие-нибудь есть? Например, обложка альбома? — Я не сводила глаз с компьютера, боясь ненароком поймать грустный взгляд Джея или его ангела. Джей пощелкал еще.

И на экране появились они. На переднем плане красовался солист Майкл в облегающей, как всегда, одежде, остальные расположились за ним. Каидан стоял дальше всех от камеры, широко расставив ноги, низко опустив голову и засунув большие пальцы рук в карманы. Его темно-каштановые волосы, которые были коротко острижены, когда я видела его последний раз, успели отрасти и свисали на глаза, едва заметно завиваясь. Он был весь в черном, но сквозь завесу волос ярко сверкали темно-голубые глаза. Я стиснула в руке свой бирюзовый кулон и поняла, что дрожу.