Оливия Штерн - Страж её сердца [litres]

Там все было по-прежнему, как будто и не улетала она за Пелену. Гладко застеленная кровать. Мамина вазочка на столе. Бронзовая плетенка с лайтерами, накрытая войлочным колпаком, отчего свет падал только кругом на пол, а спальня пряталась в полумраке.

– Я твои перья потом собрала, – тихо призналась Эжени. – Они же тебе не нужны? Я из них брошку сделала на платье.

– Красиво получилось? – Алька невольно улыбнулась.

– Все просто обзавидовались.

– Если получится, я тебе еще натрясу, – пообещала она.

– А как это, с крыльями?

Алька пожала плечами, села на кровать. Напряжение схлынуло, уступило место усталости. И веки будто свинцом налиты. Она зевнула.

– Я не знаю, как объяснить. Не обижайся. Но это надо почувствовать, только так поймешь.

– Ну хорошо, хорошо. Давай раздевайся и ложись. Я поднимаюсь рано, если что, разбужу.

Эжени решительно направилась к выходу и Алька едва успела ее окликнуть:

– Эжени… Спасибо тебе. Спасибо!

Девушка уперла руки в боки и нарочито сварливо ответила:

– Я очень рассчитываю, что буду приглашена на свадьбу, Алайна Ритц. Иначе я больше тебе не подружка, ясно?

Она проснулась, когда за окном только начало светать. И так странно было просто лежать на простыне, и так здорово не путаться больше в собственных крыльях, что Алька вздохнула, улыбнулась и решила, что все обязательно сложится хорошо. Она несколько минут полежала в постели, накрыв ладонью медальон. Он продолжал пульсировать, как будто вторя биению сердца Мариуса. Алька смахнула невольно набежавшие слезы. Вот размазня. Тут надо действовать, а она раскисла…

Быстро поднялась, на цыпочках побежала к шкафу. Вся ее одежда была по-прежнему там, все платья, что купил ей Мариус, и даже то, из фиалкового бархата, которое так ни разу и не надела – а придется ли? Алька подхватила нижнюю сорочку, панталоны, темно-коричневое клетчатое платье, быстро оделась, в одних чулках пробежалась до уборной, привела себя в порядок и только потом, все так же, на цыпочках, двинулась в комнату Эжени. Будить Марго или встретиться нос к носу с Робином не хотелось. Они ведь начнут расспрашивать, врать старикам было стыдно, а сказать правду и того хуже.

Когда Алька приоткрыла дверь в комнату Эжени, девушка уже завязывала передник.

– А, заходи, заходи. Вишь ты, ранняя какая. – Пальцы Эжени замелькали, она спешно закалывала шпильками косы. – Сейчас, – побурчала, – сейчас на кухню Эндрю придет, и мы его пошлем за артефактом в Роутон. Верхом, чтобы быстрее.

– Портал надо настраивать. – Алька нахмурилась. – Надо, прежде чем в Роутон ехать, добыть адрес школы. А я даже не знаю, где его искать. Эх, надо было просто лететь всю ночь…

– Куда? Алечка, куда ты собиралась лететь всю ночь? Ты понятия не имеешь, где столица, не знаешь, где школа. Что и как ты собиралась искать?

Эжени всплеснула руками. Потом решительно подхватила Альку под локоть и потащила куда-то вон из комнаты.

– Идем, посмотрим в кабинете ниата. А вдруг там найдется адрес школы. Тогда Эндрю поедет в Роутон уже с ним, чтобы сразу портал настроили. Мы же не умеем…

Алька входила в кабинет Мариуса затаив дыхание. Отчего-то казалось, что вот-вот откроется дверь, а ниат сидит себе за столом, читает или пишет. И так сердце горько защемило, когда взгляд упал на пустое кресло! Алька стиснула под одеждой медальон и, ловя эхо биения сердца приора, решительно шагнула через порог.

В кабинете было сумрачно, плавал запах чернил, в него вплетались отголоски кофейных ароматов. Эжени взяла с тумбы колбу с лайтерами, сняла колпак, поднесла к столу.

– Давай здесь посмотрим, а вдруг… Ты смотри, я ведь читать не умею.

Алька склонилась к груде бумаг и поддела самый верхний лист, который для верности был придавлен вазочкой в форме тыквы.

«Он как следует подготовился, отправляясь за Пелену, и какое счастье, что здесь не побывали люди Магистра! – подумала она. – Вероятно, Магистр просто занят. Ведь ему есть чем… или кем заняться».

– Есть! – Она победно помахала листом бумаги. – Адрес школы есть.

– Это точно адрес школы? – Эжени с сомнением заглянула через ее плечо.

– Даже имя директора записано. Энгер Фирс.

– Прекрасно, – решительно сказала Эжени, – значит, сейчас отправим Эндрю. У меня есть деньги, на портал вполне хватит. Правда, на один раз.

– А большего и не нужно, – прошептала Алька.

И все завертелось. Эндрю, не задавая лишних вопросов, верхом уехал в Роутон. Пока он отсутствовал, Алька сидела у себя как мышка, чтобы не встретиться в коридорах со старенькой Марго или Робином. Пока сидела, все размышляла, правильно ли она поступает, желая просить помощи у Энгера Фирса. Что он может сделать? Разрушить резиденцию Надзора? Пробраться в подземелья и вызволить Мариуса? А потом отбросила сомнения.

Энгер Фирс, конечно, не мог сделать ни первого, ни второго, но он мог помочь советом, и это было важно. А еще увидеться с ним все равно было необходимо, потому что, если с ней что-нибудь случится, Тиберик останется совсем один.

Но не идти к Мариусу Алька не могла. Наверное, пошла бы, даже будучи привязанной. Как будто та тонкая невидимая ниточка, протянувшаяся между ней и приором Эльдором, натягивалась все сильнее и сильнее, нашептывая: поторопись, время истекает…

Потом в комнату неслышно проскользнула Эжени и с победной улыбкой вручила Альке портальный артефакт.

Она покрутила в руках тонкую деревянную пластинку, заключенную в бронзовые завитки.

– А почему он такой? – вырвалось невольно. – У Мариуса был круглый, как волчок.

– Так у ниата Эльдора был многоразовый портал. А этот срабатывает только в одну сторону. И все, можно выбросить.

– Хорошо. Мне и правда только в одну сторону.

Внезапно Эжени порывисто обняла ее, прижала к себе. От Эжени по-прежнему уютно пахло сдобой и вареньем, и Алька все бы отдала, чтобы происходящее оказалось дурным сном и чтобы проснуться и снова идти на кухню, варить Мариусу кофе, а потом нести в кабинет…

– Постарайся уцелеть, – пробормотала Эжени, – я буду молиться Пастырю. За тебя… за вас обоих.

Через час Алька уже стояла перед кабинетом директора школы. Пальцы дрожали, и, сколько ни проговаривай про себя нужные слова, все равно они вылетают из головы. Она постучалась и, когда по ту сторону двери раздался голос ниата Фирса, вошла.

Аккуратный пожилой человек, одетый по самой последней моде, медленно поднялся, окинул Альку заинтересованным взглядом.

– Ниат Фирс, – пролепетала она, стушевавшись, – здравствуйте. Вы, возможно, помните меня. Я сестра Тиберика Ритца.

– Как же я могу вас помнить, если в прошлый раз вы были под вуалью. – Взгляд Фирса скользнул по ней вверх-вниз, как будто оценивая, и Альке это не понравилось.