Оливия Штерн - Страж её сердца [litres]

Потом они вернулись в школу, где ниат Фирс оставил ее в комнате для гостей.

К тому времени как за окном окончательно стемнело, Алька совершенно извелась. Она постоянно щупала медальон на цепочке, чтобы убедиться, что Мариус еще жив. Медальон все пульсировал, но ей казалось, что вот-вот все оборвется. Ей не верилось, что она успеет. И, положа руку на сердце, Алька совершенно не представляла, что они с Мариусом будут делать дальше, если получится его вытащить. Потом, спохватившись, повесила на шею купленные артефакты.

– Ничего, мы что-нибудь придумаем, – бормотала она, слоняясь по комнате. – Мариус что-нибудь придумает… Главное, чтоб только был жив. Чтоб Магистр не успел с ним ничего сделать. Пожалуйста, Пастырь, сделай так, чтобы Мариус остался жив!

Когда в школе все стихло, а за окном всплыла луна, Алька начала раздеваться. Аккуратно повесила на спинку кресла платье, сняла белье и, оставшись совершенно обнаженной, замерла. Нужно было сосредоточиться, а не получалось. В голову лезли совершенно лишние, бестолковые предположения. И оттого она никак не могла вспомнить то состояние, когда за спиной распахиваются крылья.

Потом попыталась вернуться в памяти к тому моменту, как летела к Пелене. Вздохнула с облегчением – снова сознание как будто раздвоилось. Хрясь! Шлепнуло больно, словно резинку отпустили, и спине сразу стало тяжело, неудобно. Забыв, как это – с крыльями, Алька едва не завалилась назад, но все-таки успела схватиться за угол книжного стеллажа и удержалась на ногах.

Ну вот. Она снова в перьях, длинных, шелковистых.

И шее сразу жарко делается от «воротника», и руки зачесались оттого, что из-под кожи вылезли маленькие, короткие перышки.

Алька не выдержала, почесала меж лопаток – зудело там изрядно. И едва не шарахнулась в сторону, когда дверь в гостевую комнату отворилась.

Вошел Фирс, замер на миг, глядя на Альку, а потом совершенно невозмутимо сказал:

– Оказывается, это выглядит очень даже красиво. Оставьте перышко на удачу, а?

И вот это его «оставьте перышко» вдруг сняло все напряжение. Алька рассмеялась, распахнула крылья, потрясла ими – на пол с тихим шелестом упало несколько синих перьев.

– Артефакты при вас? – Фирс снова привычно снял очки и начал протирать линзы.

– Да, со мной.

Они были не просто с ней. Они на шнурках висели на шее.

– Хорошо. – Фирс пожевал губами, прошелся туда-сюда, косясь на Альку.

– Что ж, тогда удачи. Возвращайтесь с ним, ниата Ритц. У меня здесь имеются и целительские снадобья, если что. – Потом он подошел к окну, распахнул его, высунулся наружу. – Все чисто. Удачи вам.

Алька кивнула. Наверное, следовало рассыпаться в благодарностях, но она просто не могла.

Она обязательно поблагодарит. Потом. Когда они вернутся.

Забравшись на подоконник, Алька оттолкнулась ногами, прыгая вверх и вперед. Восхитительно-пугающее мгновение, когда кажется, что падаешь вниз. Забила крыльями, едва не задела голую крону акации и пошла выше, выше… К самой луне. Туда, где в ночном небе серой иглой торчала башня Надзора. На ее вершине по-прежнему светилась та самая комната, куда стекалась магия Пелены и питала то существо, которым стал Магистр, великий чародей Максимус.

Холодный ветер бил в лицо, вышибая слезы, но Алька сразу взяла повыше, как можно выше, чтобы снизу не заметили. Естественно, она не собиралась сразу лететь прямо в башню, вряд ли Мариус находится там. Но в резиденцию попасть надо было, а потому можно опробовать «Дыру в стене» где-нибудь со стороны хозяйственных помещений. Ну а там, будучи невидимой для всех, пробраться внутрь, выведать, где Магистр держит пленника…

Алька, добравшись до знакомой уже липовой аллеи, сложила крылья и нырнула вниз, сквозь древесные кроны. Получилось ловко и быстро, вряд ли кто заметил. Опустилась на землю и, сложив крылья, быстро пошла вперед. Аллея упиралась в стену резиденции Надзора.

Где-то сбоку хрустнула ветка, что-то прошелестело. Алька замерла, даже дышать перестала. Потом опомнилась. Она же невидимая! Никто ее не видит, и стражи не чувствуют.

Двинулась дальше, но уже осторожнее, внимательно оглядываясь по сторонам. Там, где были деревья, тени на земле чередовались с пятнами лунного света. Кое-где лежал снег.

Снова что-то хрустнуло. И снова Алька остановилась. Потянула носом воздух – ничего. Только легкий морозец, свежесть и совсем немножко – сырость.

На мгновение ее охватило странное чувство чего-то знакомого. Это было не объяснить. Как будто совсем рядом то, с чем она уже встречалась.

А еще через мгновение чья-то жесткая ладонь крепко зажала ей рот, другая рука стальным обручем обхватила за талию – и Альку поволокли под деревья. В темноту.

Перед глазами замелькали яркие пятна. Алька замычала, отбрыкиваясь, вцепилась когтями в руку нападавшего, вспарывая кожу. В ответ он ее стиснул так, что Алька взвыла, захлебываясь болью. Ей казалось, что стальной обруч сейчас передавит ей внутренности.

– Тише ты! Не дури! Тише! – прохрипел над ухом мужской голос, и в тот же миг ее отпустили.

Алька отскочила в сторону, в прыжке разворачиваясь, готовясь отразить любую атаку… Но ее не последовало. Блик лунного света скользнул по гладким черным перьям крагха, высокого, широкоплечего. Алька и сама не поняла, что зашипела. Крагх напоминал ей Сантора, но откуда здесь быть повелителю из-за Пелены?

– Что тебе нужно? – сорвалось с губ. А потом, вдруг осознав всю невозможность ситуации, она спросила: – Как ты меня увидел?

Тихий, горький смех.

Крагх стоял в тени и не спешил подходить ближе, и это Альку несколько успокоило. Отпустил же. Значит, убивать не планирует.

– А я тебя и не вижу, – наконец ответил он, – мне достаточно твоего запаха.

«Артефакт! Артефакт не работает?» – мелькнула заполошная мысль.

– Но как…

– У крагхов отменное обоняние, – негромко сказал незнакомец, вытирая ладонью кровь с расцарапанной руки. Алька вдруг подумала, что раны, нанесенные когтями, были глубокими и уж точно неприятными. – Ты пахнешь им.

– Кем – им? – спросила она шепотом.

– Моим отцом. Сантором. Здравствуй, сестренка.

– Авельрон? Но как?..

Опомнившись, Алька отключила артефакт отвода глаз, сама шагнула в тень. Так вот откуда было чувство, что рядом с ней кто-то очень знакомый! Она попросту почуяла родную кровь.

– Да, это я, – кивнул крагх. – О том как, расскажу потом. Лучше ты мне скажи, что такое случилось, что Магистр загреб стража, от которого разило тобой? Кстати, как тебя зовут?

– Алайна. Меня зовут Алайна.

Крагх тепло улыбнулся:

– Очень приятно, Алайна.

– Он жив? Тот страж еще жив, ты не знаешь?

– Жив пока. По крайней мере, этой ночью до рассвета еще будет жить, – уверенно сказал Авельрон. – Но ты не ответила на мой вопрос.