Мари Ардмир - Отборная гадина, или Вы нужны нам, Лилли

— То есть мои подарки они уже открывали.

— А затем аккуратно упаковали, — добавил Волль.

— Ради вашего блага, — тактично ответил Даниэль, а Соро просто покосился зло и продолжил цветочный досмотр.

— Я так и подумала. Вы же ни одной карточки не прочитали, значит, уже знаете, от кого.

— Карточки? Карточки мы не читали. Но проверяли. — Господа проверяющие переглянулись, прежде чем потерянно добавить: — Только бумагу…

— Плетение может быть в чернилах, — заметил советник.

— Или в крепежах. Все же на каждую карточку получатель по этикету обязан ответить письмом, а для этого ее нужно оторвать от упаковки, — хмыкнула я, вспоминая свой прощальный подарок для бабки супруга.

Улыбка на лице расплылась сама собой.

— Знакомый оскал, — нервно заметил Соро. — И кого вы так отравили?

— Не волнуйтесь, обошлось без жертв. И вот еще, в ваших руках чалый нарцисс. Цветок, бесспорно, красивый, но несколько ядовитый. Его не стоит сминать… — Цветок вспыхнул синим пламенем, а я, как назло, запоздало сообщила: — И еще опаснее сжигать!

Белое плотное облако дыма хлынуло от главнокомандующего на пол, а затем устремилось к потолку, заполняя все пространство удушливым маревом.

— Закрыть глаза, не дышать… на балкон! — скомандовала я и, ухватив мужчин за руки, вытащила их на свежий воздух. — Для меня дымка нарцисса не страшна. А для вас в ближайшую минуту важно не открывать глаза и ни в коем случае не растирать зудящую кожу. Понятно?

— Да, — ответил послушный Волль.

— Не очень, — хмыкнул удерживаемый мною Даниэль. — Но спасибо, что принимаете меня за живого.

Лич церемонно поклонился под моим ошарашенным взглядом и улыбнулся во все клыки.

— А где главнокомандующий? — прошептала чуть слышно. Если он сейчас надышится, меня же опять безосновательно обвинят в травле.

— Я здесь. И я использовал щит, — сообщил вышедший из дыма Соро. Соро с широко открытыми глазами, активно расчесывающий шею и правую щеку.

— Не поможет! Глаза! Кожа… — Но тщетно, он даже не попытался послушаться. — Вы — идиот, — простонала я и мысленно приготовилась к самому худшему.

— Спасибо на добром слове, — ответил главнокомандующий. Наградил меня надменным до презрительности взглядом, поправил ворот рубашки, поскреб подбородок, посмотрел на парк и ожидаемо выругался в голос: — Это что за…?!

— Что там? Что с ним? — одновременно обеспокоились советник и лич.

— Кратковременные галлюцинации, вызывающие агрессию, — ответила я тоскливо. Вдохнула-выдохнула пару раз и попросила: — Даниэль, предупреди остальных, что Соро в ближайшие два часа будет опасен. Пусть не подходят близко.

Лич без лишних слов исчез, но взглядом пообещал в кратчайшие сроки вернуться.

— Кто опасен? Я опасен?! Да я само спокойствие! — заявил одурманенный маг с горящими огнем глазами. А у самого волосы трещат от магии, в одной руке два огненных шара, в другой светящийся короткий клинок. — Сейчас убью дракона и буду абсолютно спокоен!

— Какого дракона? — поинтересовался зажмурившийся советник, шагнув к Соро и прикрыв меня собой.

— Вон того! Красного, как закатное солнце, огнедышащего, как… как… — Аналогия не спешила посетить голову мага. В попытке подобрать слова он нервно махнул рукой, отчего разряды с нее улетели в разные стороны.

Две яркие вспышки вначале ослепительно засияли, а затем и прогремели с разницей в доли секунд. В парке стало на одну каменную беседку меньше, плюс один прекрасный серебристый дуб, протяжно скрипя, завалился набок.

— Слышите, как он ревет от ярости?! — восхитился главнокомандующий, говоря о драконе.

Он вскочил на парапет, материализовал в руке еще несколько разрядов и почти шагнул вперед, когда его за шкирку схватил объявившийся рядом дворецкий. Даниэль затушил разряды, осмотрел безумца, готового к прыжку, оценил потери в парке и выудил из-за пазухи толстый металлический трос и магические путы.

— Предлагаю обездвижить.

— И в подвале закрыть, — отозвался Волль. Он уже досчитал до шестидесяти и открыл глаза, готовый с боем вытащить Соро из иллюзорного мира.

— В этом нет нужды. Галлюцинации сейчас пройдут, останется только агрессия…

Слова не успели отзвучать, а Соро уже оставил дворецкому надвое порванный жилет, раскинул руки и… плашмя упал в кусты низкорослого колючего барбариса. Наверное, в своих иллюзиях он прыгал в пропасть или на спину летящего дракона, однако кусты его встретили всего лишь три метра спустя и с веселым хрустом приняли в свои объятия.

— Да мать твою! — одновременно высказались советник и лич. И сразу же извинились.

— Прощаю. Только не спешите его поднимать, — предупредила, хватая обоих за руки и не давая с места ступить.

— Но что тогда делать? — спросил Волль.

— А мне как быть? — вздохнул Даниэль.

— Прятаться. Вместе с цветами. Вы говорили, тут где-то есть подвал…

Перебирать цветы в подвале было не так уютно и весело, как в моей спальне, зато безопасно. О новостях с поверхности нам сообщала повариха. Чистокровная навь оказалась способной к незаметному шпионажу то ли в силу природных способностей, то ли в силу влюбленности в нерадивого хозяина и опыта многолетнего наблюдения за ним. Что примечательно, сегодня был второй день, когда она не озаботилась чесночным меню. Сообразила наконец-то — Соро не от высоких чувств меня зовет Гадиной, а по вполне взаимной неприязни.

К слову, Даниэль вышел на связь с главнокомандующим лишь раз. Получив нагоняй и пару смертоносных магических разрядов, ради спасения дома и парка он решил более не подниматься наверх. А после рассказов нави и остальных слуг, пожелавших скрываться с нами, предложил вдвое увеличить срок подвальных пряток. Слыша грохот, долетающий с поверхности, не согласиться было сложно. И чтобы совсем не унывать, мы продолжили досмотр адресованных мне даров.

В карточках, помимо прослушки, нашли еще два плетения. Приворот от какого-то хлыща и ведьминский завет побывать парализованной в лапах маньяка. Видимо, кто-то из отравленных придворных дам попал в затруднительное положение, в сравнении с которым вспышка — это лишь жалкий фейерверк. Сочувствую, но ее завет тоже похож на жалкий лепет, ибо в лапах маньяка я уже была. И он не обрадовался моей компании.

Цветы в корзинах еще могли порадовать на пакости, но были они не столь интересны, как чахлый нарцисс. Пара золотых гвоздик, чья пыльца вызывает астму, один кислотный дельфиниум, запах которого пробуждает головную боль, и останавливающая сердце татанка. Вернее, всего лишь крошечные листики татанки, аккуратно спрятанные в бутоны красных, дурманящих запахом роз. Не задымись нарцисс, не измени татанка цвет — мы бы опасную добавку не увидели, и кто-нибудь, возможно, даже я, вдохнула бы полной грудью шерстинки с ее листиков. Именно поэтому отправителя роз я отнесла к самым негативно настроенным дарителям и придерживалась этого мнения ровно до тех пор, пока мой взгляд не выхватил среди остатков непроверенной зелени черный витой стебелек.