Анна Гале - Вила-2. Дар свободы

С порога дома на землю ступила длинная тёмная фигура. Дверь за ней захлопнулась с глухим ударом, как будто в дерево воткнули топор. Чёрный балахон, закинутая на плечо коса – её полукруглое острие блеснуло в лунном свете, – гладкий белый череп с пустыми глазницами, выглядывающий из-под черноты капюшона… К нам неторопливо зашагала смерть – такая, какой её рисуют на картинках с глубокой древности. При каждом шаге она издавала тихий, отчётливый скрип.

– Это не за вами, – быстро сказал Иринг.

Смерть приближалась, и вдруг я ощутила перемену. Запах страха уступил место другому, не менее сильному запаху гвоздики и сладкого, сочного яблока. Ирха уже не боялась жуткой фигуры в балахоне, она ждала её.

Смотрит ведьма на смерть, к ней идущую, как на подругу лучшую, как на мужчину желанного, как на мать родную. И чего испугалась, когда фигуру с косой увидела? Не страшна Ирхе смерть, хуже нет для ведьмы, чем неволя.

Вот взгляд инкуба – тот страшен, что заставит – то и сделаешь. Скуёт по рукам и ногам, в куклу послушную превратишься. И Иринг страшен: поставил сети невидимые, с места Ирха сдвинуться не может.

Слыхала ведьма: охотники таких, как она, иногда наложницами делают. Вспомнила двух инкубов, охотнику помогавших, на Иринга мимоходом взглянула. Представила Ирха, что её в этом мире ждать может, и смерть ещё желаннее показалась.

– Подходи же скорее, – молит ведьма мысленно. – Нет у меня на этом свете ничего, что держало бы меня здесь. Родичи отрекутся, коли узнают, кто я. Детей нажить не успела, сокола моего ясного, любимого среди живых нет. Ни к чему мне жизнь…

Скрип-скрип, медленно подходит чёрная фигура. Колотится сердце ведьмино, шевелятся алые губы в просьбе беззвучной:

– Коли можешь, забери меня. В твои руки отдаюсь…

– Напрасно побеспокоился, Тод? – дёрнулись в улыбке губы Иринга.

– Напрасно, – откликнулся череп басом, шевельнулись костяные челюсти. – Теперь долг за этой землёй.

– Так забери его, – не дрогнул голос Ирхи, спокойно прозвучал.

Охнула тихо Илиана.

– Ирха, опомнись! Что ты делаешь?!

– То, чего хочу, – отрезала ведьма, не глядя на неё.

– Что скажешь? – повернулся череп гладкий к Ирингу.

– Я в твои дела не мешаюсь, Тод, – отвечает охотник, а в голосе сомнение слышится.

Уставилась глазницы пустые в лицо Ирхи-ведьмы.

– Молода, красива, да в душе пустота, – тянет смерть негромко. – Выжжены из неё любовь и радость, повреждена душа обрядом чёрным. В живых оставить – муки продлить, да и дел она злых натворить может, только мыслью о мщении жить станет.

Улыбается черепу Ирха, как лучшему другу.

– Что ж, – говорит смерть и руку костлявую ведьме протягивает.

Без колебаний Ирха за кости схватилась. Ждёт муки смертной, да не чувствует ничего. Стоит себе, как прежде, только злоба и ненависть из души уходят, радость им взамен ведьму охватывает.

– Да, готова ты, – кивнул избавитель нежданный. – Пойдём.

Спали невидимые путы, идёт Ирха со смертью за руку через поляну к лесу.

– Когда заберёшь ты меня? – спрашивает ведьма, как только под деревья ступает.

– Уже забрал, – Тод отвечает и другой рукой вперёд показывает.

Стоит недалече посреди тропинки Крый, Ирху дожидается.

– Мои здесь владения, – говорит смерть. – Просил тот, кто тебя любит, дать тебе всю земную жизнь прожить, да вижу – не нужна она тебе, и никому в подлунном мире от того пользы не будет. Покой душе твоей нужен, и оживёт она, светлой станет.

Разжались пальцы костлявые, выпустили руку Ирхину. Кинулась ведьма любимому навстречу, сжал её Крый в объятиях крепких.

– Ты можешь ко мне прикасаться? – смотрит Ирха удивлённо.

– Тод здесь хозяин, это ему решать, – улыбается Крый. – Дал он нам возможность жизнь в этом мире вместе жить.

Улыбается Ирха, а по щекам слёзы катятся. Последние капли ненависти из души ведьминой уходят. Прижалась Ирха щекой к груди любимого. Не нужна ведьме больше месть, не хочет Ирха зла виле. Снова ведьма с любимым в лесу повстречалась, чтобы не расставаться больше. Напевает Ирха потихоньку:

– Во зелёной травушке мы с тобой свадебку играли,

Пировали с нами ворон, да осина, да ручей,

Ворон песни пел свадебные,

Осина ложе скрыла брачное

Ручей следы укрыл от глаз людских, чёрных да завистливых…

С этой песней она на свидания в лес ночами бегала. А теперь не от кого им с Крыем прятаться. Льются слёзы из глаз Ирхи, смывают тяготы с души усталой. Гладит Крый по голове любимую, целует очи ясные.

Скрипит-возвращается смерть на поляну, где живые остались…

По телу прошла дрожь. Мой взгляд был прикован к стене деревьев, в которой исчезли, растворились на глазах Ирха и её жуткий спутник.

– Иногда он бывает милосерден, – небрежно обронил Иринг. – Не пугайся, если Тод скоро вернётся.

– За мной? – равнодушно спросила я.

– Почему обязательно за кем-то? – спросил прямо за спиной густой ворчливый бас. – А просто прийти к друзьям о жизни побеседовать нельзя?

Я подскочила с места. Фигура в чёрном возвышалась прямо за моей спиной, череп скалил зубы в жутковатой ухмылке. Не понимая, что делаю, я попыталась расправить крылья и тут же осознала, что не смогу взлететь. Крылья как будто связали между собой, хотя никаких верёвок на мне не было.

– Да сядь ты, – Иринг поймал меня за руку и притянул назад, на траву. – Сказал же, не пугайся, если вернётся.

– Привыкай, – череп снова оскалился. Кажется, он пытался изобразить дружелюбную улыбку. – Я сюда частенько захожу по-соседски.

– Живёт он здесь, рядом, – весело сообщил Иринг. – Ну, Тод, что скажешь? Случай редкий, а?

Фигура в балахоне с протяжным скрипом уселась напротив нас. Костлявая рука задумчиво почесала череп.

– Почему же редкий? – степенно проговорил Тод. – Всякое случается, я такого насмотрелся, чего и не придумаешь. Тебя ведь грядущее волнует? Я вот как скажу: по своему делу я к виле приду очень-очень нескоро. Даже примерно посчитать не могу, когда – следы в веках теряются. Очень долгая жизнь у них будет. Род вил на Илиане не прервётся, – неторопливо повествовал он. – По нашим землям её дочери расселятся, жёны из них хорошие получатся, помощницы в ваших делах.

Я мерила череп мрачным взглядом. Что он несёт? Какие жёны? Какой ещё род вил?! Я больше не хочу иметь дело ни с одним мужчиной. Может быть, с Эрентом смогла бы, как знать. Да только это не проверишь.

– Я чего-то в таком роде и ожидал, – хмыкнул Иринг. – Жаль было бы прервать славный род, последняя вила должна оставить потомков.