Анна Гале - Вила-2. Дар свободы

– Не бойся меня.

– Ты не оставишь меня в покое, – прошептала я.

– Нет, – улыбнулся мужчина. – Не оставлю, пока ты не окажешься в безопасности. А дальше только тебе решать, кем я для тебя стану.

Я не чувствовала лжи. Неужели бывают те, кто может помочь просто так, не из корысти? Или у Эрента есть особый дар, и я просто не могу почуять обмана?

Вглядывается во тьму Ирха. Тихо говорят вила и хромоногий, ни слова не разобрать. Похоже, сговорились – мужчина её по руке гладит, что-то шепчет мягко. Видно в лунном свете – улыбнулась Илиана в ответ. Никогда в селении такой её улыбки не видели – нерешительной, но открытой.

Опустился на траву гость вилы. Побрела Илиана к дому.

Вот он, случай! Другого, может, и не подвернётся.

– Пора, Вэй, – шепчет Ирха. – Да примет вила смерть лютую.

Ринулся оборотень чёрной тенью напролом к поляне. Через ручей перескочил, наперерез виле несётся. Обернулась Илиана, вскрикнула, побелела как снег. Но что это? Только сидел её полюбовник на траве, как вдруг исчез, будто его и не было. А миг спустя появился на пути Вэя с ножом в руке. Откуда только оружие взял? Могла поклясться Ирха – не было у хромого при себе ножа.

Ринулся в их сторону ручей огромным водяным змеем. В Вэя метит, да что мертвому вода? Со свистом хлещет она вокруг сцепившихся в борьбе мужчин, плетью змей сворачивается.

Хромоногий-то не промах, несколько раз уж Вэя ножом ударил. Только не страшны покойнику удары смертоносные. Пытается Вэй с ног противника сшибить. Сжимает Ирха руки в кулаки, ногти обломанные в кожу впиваются. Умел в драке хромоногий, задержал-таки голема, дал виле опомниться

– В воздух! – кричит заступник Илиане. – Взлетай!

Досада Ирху берёт до слёз. Встрепенулась беспокойно вила, крыльями взмахнула и к верхушками деревьев поднялась.

– Иринг, сюда! – говорит хромоногий громко.

Тревога ведьму берёт. Не слышала Ирха такого имени, но подсказывает чутьё ведьмино – опасность от него исходит.

Не дождался хромой помощи. Подсёк ему ноги водяной змей – оплошала Лихо, упал пришлый как подкошенный. Только слишком ловок хромоногий оказался, Вэя за собой наземь утянул. Воткнули в падении ножи друг в друга противники.

Светло тут стало как днём. Отхлынула вода, и видит Ирха – лежит на земле хромоногий с ножом в груди. А рядом – кучка праха, от Вэя оставшаяся. Пролил кровь голем, отнял жизнь у полюбовника вилы – и рассыпался в пыль.

Чуть не вскрикнула Ирха: посередь поляны, у дома трое как из воздуха возникли. Обычные, вроде, одеты как путники, но чувствует Ирха: от этих добра не жди. Два красавца писаные, как братья похожие, – носы орлиные, кудри шелковистые тёмные, стройны да высоки пришлые. Вот только любоваться ими ведьме не хочется, опасностью от них веет. Третий рядом с ними неказистым кажется: крепко сбит, да лицо уж больно простое, совсем как у гостя Илианы убитого. Такого человека увидишь где – сразу и позабудешь.

Ведает ведьма – этот из всех самый опасный. Хочет бежать, а пошевелиться не может. Сковал её взгляд одного из чужаков, к лесу направленный. Застыла, выглянув из ручья, Лихо. Замерла в воздухе ненавистная вила, только крылья взмахивают.

– Спускайся, – приказ звучит в голосе красавца-пришлого.

– Выходи, если кто в лесу есть, – говорит другой.

Молчит третий, простоватый, по сторонам и не смотрит. Взгляд мрачный на хромоногого убитого направлен.

– Прости, брат, – говорит негромко. – Не успел я.

Парит в воздухе, плавно спускаясь, вила. Несут ноги Ирху на поляну. И сопротивляться-то ведьма не может. Что за сила страшная в пришлых сокрыта?

Ирха по ручью ступает, холодная вода омывает ноги усталые. Чувствует ведьма на себе взгляд сковывающий. Хочет назад бежать, в лесу схорониться – ни в жизнь никто там её не найдёт. Да только не может Ирха против воли пришлого пойти, не способна она из плена его взгляда вырваться, глаза от чужака отвести.

Опускается Илиана на траву, почти падает, не шевелится. И видит Ирха – бесчувственна вила. Вот он, случай-то удобный, да не получится у ведьмы Илиане за любимого отомстить. Без разрешения чужаков и пальцем пошевелить не может Ирха, как будто создана она, как голем, матерью-Землёй да чужой волей и обречена приказам других подчиняться.

– Кто создал голема и вселил в него душу мёртвого? – надтреснутым голосом спросил третий пришлый – главный, с простым лицом.

Поднял он взгляд – кровь застыла у Ирхи в жилах. Почуяла ведьма такую силу, какой противиться никто не сможет – ни самый сильный колдун, ни древние ведьмы, ни Лихо Водяное. Хотела она промолчать, но против воли выдохнула:

– Я.

– Кого он должен был убить?

– Вилу.

Ненависть чёрная в Ирхе поднимается. В нескольких шагах безжизненное тело Илианы лежит, а подойти к ней ведьма не может.

– Вила, чёрная ведьма, голем, Лихо Водяное… – угрюмо перечислил красавец, что на Ирху смотрел. – Странная компания.

– Что же тут происходило, и почему Эрент сразу нас не позвал? – произнёс задумчиво тот, с простоватым лицом. – Придержите всех.

Шагнул он к мёртвому телу. Маковым цветом алела на траве кровь. Рывком вытащил пришлый нож из груди убитого и в сторону отшвырнул. Неказистый, а сильный – поднял мёртвое тело легко, будто ветку какую, и исчез. Только стоял на поляне – и нет его.

Вновь темно сделалось. Страшно Ирхе, пошевелиться ведьма не может, взгляд красавца-пришлого словно в оковах её держит. А второй незнакомец глаз с Лиха Водяного не сводит. Тишина на уши давит, весь лес насторожился, даже ручей затих.

Вновь появился на поляне главный из трёх пришлых и сразу к Лиху двинулся. Напрягся тот, что на Лихо смотрел, кричит:

– Иринг, отойди!

Да поздно! Вмиг ушла Лихо под воду, взбурлил ручей и затих, растворился в ночи туман, что над водой держался.

– Упустили? – спросил Иринг с досадой.

– Не закрыл бы от моего взгляда – не упустили бы, – сказал пришлый хмуро. – Ничего, найдём.

– Весь свет переверну, – глухо голос Иринга звучит, страшно. – Но Лихо Водяное найду.

– Охолонись, страж, – подал голос тот, что с Ирхи взгляда не сводит. – Злость – плохой советчик. Для начала всё выясним. С вилой и ведьмой потолкуешь, узнаешь, что да как случилось, а там и Лихо Водяное начнём искать.

Я с трудом разомкнула веки и вынырнула из бархатной темноты в атласную, поблёскивавшую полутьму. Над головой светила кривобокая светло-жёлтая луна, черный, траурный наряд кокетки-ночи украшали крохотные бусинки звёзд. Привычно шелестел лес, ласкала щёку шелковистая трава. Только запахи вокруг были другие, не такие как всегда. Появились ароматы хвои, пряные запахи цветов, каких не было не поляне. И журчания ручья совсем не слышно.