Евгения Минаева - Король Севера. Измена

В день выступления армии он нашел время и спустился в усыпальницу. Медленно прошел меж рядов предков. Вот прапрадед, Эрьяр Кантор, Огненный Лис, славно побузивший в свое время и оттяпавший у соседей, достославных Орпу, приличный кус земли. На время правления этого лорда негласным девизом Канторов стал: «Огнем и мечом». На взгляд Вардиса, гораздо более достойный девиз, чем привычный: «Ум – наше знамя». Отец и Эрей – оба были на редкость умны… и где они теперь? Нет, только сталь и пламя способны возвеличить род, только пламя и сталь способны низвергнуть.

Следующим в ряду стоит статуя Фроя Кантора, Осторожного Старца. Фрой был старшим сыном Эрьяра, зачатым тем в возрасте шестнадцати лет и ставшим причиной вынужденной женитьбы на опороченной Илиссе Сольер. Учитывая, что Эрьяр ушел к праотцам в возрасте восьмидесяти четырех лет, до самой смерти оставаясь весьма самостоятельным и деятельным лордом, оставить сыну другое прозвище он просто не мог. Уставший ждать смерти отца, усевшийся в кресло лорда-наместника в шестьдесят восемь, Фрой не ставил перед собой высоких планок, стараясь лишь удержать награбленое… то есть, потом и кровью отнятое, в закромах рода. Фрой вел осторожную политику, ловко лавируя меж Орпу, несколько обнаглевшими после смерти Эрьяра, троном, деликатно намекавшим, что уж часть-то отвоеванного следовало вернуть, и Холдстейнами, неблагосклонно взиравшими на распри потенциальных союзников. В итоге, все результаты, которых добился лорд, были тут же угроблены после его смерти Бронном Кантором – младшим братом и последним из оставшихся в живых сыновей непоседливого Эрьяра.

Бронн был на сорок лет младше Фроя и годился в ровесники его сыновьям, став единственным наследником кресла лорда-наместника после их гибели в войне с Вольными Княжествами (увы, далеко не первой и не последней). Женившись на Кинии Орпу, Бронн замирился с соседями, вернув две трети захваченной предком земли и положив конец вражде, длившейся без малого век. По крайней мере, так было озвучено официально. На деле же, между Канторами и Орпу так и не родилось большой любви.

Вардис никогда не ценил заслуг прадеда, про себя считая его болваном и глупцом. Он сам скорее взялся бы за меч, чем отдал землю, политую кровью собственного отца…

Предпоследним в ряду стоял каменный Варик Кантор, дедушка, которого Вардис не видел, но которого хорошо знал по рассказам Элисьера. Варик Смелый, чемпион многих турниров, любимец короля и женщин. Свою жену, Элию Бриенн, он привез из Сильвхолла, где после очередного турнира, объявив ее королевой любви и красоты, просил ее руки у самого короля, Гидиора Первого, отца Таера и деда Линеля. Молодой король не стал отказывать, и брак свершился, несмотря на недовольство лорда Бриенна. Он этого брака родилось двое сыновей: Элисьер, ставший отцом Вардиса, и Зивьен, породнившийся со старшей дочерью тогдашнего лорда Кэшора и уехавший в ее небольшое поместье на юг. Рожая третьего ребенка – дочь, Элия умерла. После смерти жены Варик пустился во все тяжкие, и добился воссоединения с любимой, свернув шею на охоте. Элисьеру тогда было пятнадцать.

Направо и налево от статуи Варика вели другие коридоры. В правом лежали прапрапрадеды Вардиса, их деды и отцы. В эту часть усыпальницы Вардис редко заходил – древние статуи лордов не пощадило время, искрошив лики, вездесущая сырость заставила плесень поселиться в складках плащей статуй, некоторые могильные плиты потрескались и осели, образовав провалы, ведущие в пустоту могил к истлевшим костям. Липкий страх охватывал всякого, кто заходил в это царство тьмы и смерти.

В левом коридоре лежали Канторы, которым не посчастливилось стать лордами. Оба сына Фроя Кантора, братья Эрьяра, брат Варика, погибший в младенчестве. Пустые гробницы оставили для Зивьена и его сыновей, если решат вернуться на север. Одну точно займет Эрей – сегодня Вардис все же велит привести тело брата в порядок и похоронить как положено. Пусть, он изменник, но не простолюдин какой-то… Не след Кантору лежать непогребенным.

Женщин в этой усыпальнице не хоронили, местом их упокоения был холм за пределами замка. За все время правления Канторов правило было нарушено лишь раз – прямо за статуей Варика в небольшой нише покоился прах Элии Кантор, урожденной Бриенн. Дедушка не желал расставаться женой даже после смерти.

В подземелье было холодно – лица статуй покрывал иней. У каменных лордов, стоявших у входа, где влажность была выше, бороды обросли сосульками.

–Привет, папа! – сказал Вардис, и облачко пара вырвалось изо рта.

Могильная плита ответила молчанием, и на несколько мгновений сердце молодого лорда кольнуло сожаление. Он не видел, как опускалась эта плита, не видел укрытое ею родное лицо. Он не был рядом, когда дыхание в последний раз подняло эту грудь. Его отец умирал, а он был далеко.

А эта мерзавка Иша отказала ему в прощании!

И все равно, Элисьер не понял бы, не одобрил бы то, как Вардис с ней поступил. Он слишком любил свою жену, его отец.

А Эрей… А Далая…

Казалось, могильная плита взирает с осуждением.

Вардис выругался сквозь зубы, резко развернулся и пошел прочь.

В усыпальницу предков он вернулся лишь спустя несколько лет.

Он ненавидел людей.

По отдельности все они ничего, но вот вместе… Раздражающая, безмозглая масса.

И, похоже, большинство самых раздражающих и безмозглых в эти непростые недели собралось под кровом Орпу.

Вардис приехал в родовой замок лорда всего четыре дня назад, но так устал от фамильного гнезда соседа, словно жил в нем веками. Утомлял сам благородный лорд, разрывающийся между страхом к Вардису и ненавистью к нему же, коренящейся в предыдущих поколениях Орпу. Для лорда стало великим унижением появление у стен его замка заклятого… ну, не совсем врага, но вовсе и не друга, во главе насчитывающей тысячи армии, с недвусмысленным требованием: либо выступить в начинавшейся войне на стороне Холдстейна, либо готовиться сложить голову.

Положительным моментом в общении с Орпу стало лишь одно – несмотря на заносчивость, сосед умел учиться на чужих ошибках и повторять судьбу мятежного Эрея не стал.

Теперь Вардис шатался по чужому замку, ожидая сбора войск, томясь скукой и раздражаясь от чужой тупости.

Вот сейчас, например, едва не обдав его грязью, мимо проскакало пять или шесть всадников. Светлые плащи- маскировка на фоне снега, короткие охотничьи луки через плечо. «Идиоты» – презрительно подумал Вардис и сплюнул. Чем больше народу собиралось в замке Орпу, тем дальше звери уходили в чащу. На успешную охоту мог понадобиться не один день, уж никак не несколько часов – а, судя по виду, ровно столько собирался потратить покидавший замок отряд.