Вера Чиркова - Ведунья против князя [litres]

– Потому как очень упрям, – погладив его рассыпающиеся после купания волосы, тихо вздохнула Дилли, – и не хочет признать простую истину. У некоторых людей с древности сохранилось в памяти тела одно незыблемое правило – рождать детей только от любимых. А он любил простых девушек, но женился раз за разом на принцессах и герцогинях ради мнимой чистоты и знатности крови, а потом обвинял несчастных жен в бесплодии. Хотя во всем виновен сам.

– Ты подразумеваешь, – задумался регент, – говоря о герцогинях…

– Только доказанные случаи, когда рожденные молоденькими женами от престарелых знатных лордов наследники, подрастая, становились похожими вовсе не на законных отцов. Еще известны подмены слишком бдительных и осторожных лордов их собственными двойниками, нанятыми для безопасности. Ну и знатных младенцев иногда заменяют с разными целями.

– Получается, во всех странах давно не осталось ни одного законного наследника? – признавая верность ее выводов, хмуро усмехнулся Гард.

– Такого я не говорила. Иногда правнуки очень похожи на портреты прадедов. Я сказала лишь, что Эршель гонялся за фата-морганой, топча жизни любимых женщин и своих детей. А теперь прозрел… или наконец сдался.

– И что ты будешь делать, – насторожился регент, – если он признает тебя принцессой?

– Откажусь, разумеется, – твердо объявила она. – Но не потому, что когда-то он не пожелал признать меня дочерью, а за подлость по отношению к любимой женщине, которую его жестокое величество вынудил отдать своего ребенка неизвестно кому.

– Это твое право, – кивнул он, мрачнея. – Но я очень надеюсь, что Эршель никогда о тебе не услышит и ничего подобного не пожелает. Он из тех людей, которые всегда получают все, что им заблагорассудится. Я постараюсь, чтобы он вообще не узнал о твоем существовании.

– Гард… – ведунья нежно гладила его по щеке, – боюсь, тебе это не удастся. Ясвена не может отправиться на переговоры с королем, поэтому придется ехать мне.

– Какие переговоры? – опешил он и тут же подобрался: – А откуда ты это взяла?

– Мать сказала, раз король так сильно нуждается в помощи ведуньи, то постарается своего добиться. И наверняка у него хватит способов заставить тебя пойти на уступки. Так, может, лучше не злить его и не заставлять прибегать к угрозам? Те, кто старается договориться по-хорошему, всегда получают много больше, чем те, кого прижали силой.

– Но почему именно ты? – Гард совершенно не был готов даже ненадолго выпустить из виду свое сокровище. Хватило ему тех дней, когда она была в плену у халгирцев.

– После матери я самая сильная ведунья. И на этих переговорах у меня будет преимущество перед остальными, ведь его величество должен мне за похищение. Ну и последнее… – Ее муж был расстроен настолько очевидно, что Дилли просто не могла его не успокоить. – Без тебя я никуда не поеду. Несколько дней магистры как-нибудь справятся с твоими делами. Или ты им не доверяешь?

– Доверяю. А вот тому старому пройдохе даже платочек не дал бы подержать. Он наверняка уже напридумывал хитроумных планов и убежден в их удачном завершении, раз действует так напористо.

– Любимый, я верю в твои догадки и подозрения. Но если это действительно так, то ехать нужно обязательно. Никто, кроме ведуньи, не сможет убедить короля в ошибочности его намерений.

– Ладно, – нехотя оторвавшись от любимой, сдался регент. – Если посол на самом деле будет настаивать на встрече – попытаем удачу. Однако магам я должен все это рассказать, чтобы они были готовы.

– Но попроси держать в тайне, мне вовсе не льстит такое родство.

– Непременно, – уходя на совещание, пообещал Тровенг. – А ты не скучай… и подбери гардероб, раз собираешься ехать на переговоры с Эршелем.

– Непременно, – шутливо передразнила мужа Дилли, хотя и сама прекрасно понимала, насколько он прав.

Королевские приближенные и советники очень внимательны и далеко не добры. И ни за что не упустят случая воткнуть Гарду под кожу сотню шпилек, если обнаружат на его супруге дешевое платье. Значит, она просто обязана быть одетой соответственно новому статусу, но постарается решить эту задачку по-своему.

– Дилли! – ворвался в ее комнату белый вихрь, распался на два существа, мохнатое и лохматое, и вмиг оказался возле стола. – О, у тебя тут так вкусненько!

– Руки мыла? – строго осведомилась Дилли, пряча улыбку. – И почему ты бегаешь по дворцу непричесанная?

– Он украл мой парик… – не переставая жевать, пробормотала Чижик, – и спрятал.

– Ланс? – с наигранным изумлением вытаращила глаза старшая ведунья.

– А при чем тут он? – сразу забыв про пирожное, возмущенно уставилась на нее Лита.

– Но ночью, когда мы встретились в последний раз, рядом с тобой я видела именно его… – Дилли сделала вид, будто задумалась. – Неужели ты завела себе еще одного воздыхателя?

– Ты плохо меня знаешь?

– Хорошо, потому и удивляюсь.

– Дилли! Перестань шутить! Ланс проводил меня и ушел. А шиньон я сняла, когда легла спать!

– Уф… ты меня успокоила! – не выдержав, засмеялась графиня и вдруг каким-то седьмым чувством поняла, что Лита никогда не простит ей молчания. – А я как раз хотела идти к тебе.

– Зачем? Проверять, пустила ли я Ланса в свои покои? – снова ухватила пирожное Чижик.

– Нет, разумеется. Хотела рассказать новость, которую мне открыла утром мать.

– Ну? – Лита вмиг стала серьезной и даже про пирожное забыла.

– Так вот… Он, конечно, сволочь и гад, и я не призываю тебя его признавать. Но у нас с тобой он общий.

– Дилли… – Лита схватила чашечку со взваром, выпила большими глотками, отставила и лишь после этого четко и размеренно спросила: – Кто – «он»?

– Отец.

– У меня нет… – привычно выпалила Чижик и смолкла, глядя расширившимися глазами на Дилли. А потом враз охрипшим шепотом спросила: – А… мать?

– Твоя – Ясвена, разве ты забыла? – пошутила Дилли, понимая ее потрясение.

– А… твоя? Законная жена?!

– Нет, от законных жен у нашего козла детей не было, – успокоила ее старшая сестра. – Мать никогда не ломала чужой семьи, выброси из головы такие мысли. Он время от времени влюбляется… такой любвеобильный гад. И с Ясвеной они встречались не раз, но всегда ссорились и надолго расставались. Он упрямый и самоуверенный, как горный баран.

Она не стеснялась в хлестких прозвищах для Эршеля, точно зная, насколько яро ненавидела Лита незнакомого ей мужчину, взвалившего на плечи кратковременной возлюбленной тяжкий груз воспитания ребенка. В их семействе все четко знали: каждая монетка, зазвеневшая в кармане матери, заработана ее нелегким трудом. А их истинные родители не дают детям даже медяка, и, естественно, проявлению горячей любви или простого уважения это знание не способствовало.