Amalie Brook - Пыльными дорогами. Путница [СИ]

Старик печально покачал головой.

— Правда то, Вёльма. Гарнарцы на наши земли ступили. Гонец вчера явился, передал, что Осеред и Ломоть-град сожгли.

— Так как же… — вырвалось у меня.

— Князя нашего воевода, Далибор, там уж с войском, басурман бьет. Да только… мало на то надёжи. Мстислав велел по всей Беларде воинов брать. Отвсюду, хоть из лесной деревни. Еще велел людям в крепости уходить.

Я сразу вспомнила дядьку Далибора. Того, что Осьмушину племянницу выручать помогал. Сейчас он с гарнарцами бьется, да помогут ему боги и пусть сам Ларьян своим копьем хранит.

Еще подумала о родне, что в Растопше осталась. Деревня наша у самого тракта, ничем не прикрытая стоит. Может, не допустят боги, чтоб гарнарцы поганые до юго-западных земель дошли. Ох, оберегите их, светлые.

— Ихмет совсем ополоумел нынче, — продолжал Всеслав. — Сказывали мне, завелся у него какой-то не то темный колдун, не то вещун. Будто глядит он в воду и видит все, что сбудется. Предсказал тот человек Ихмету победу его над Белардой. Вот и идет каган, ни света ни тьмы не видит.

— А что вещуны говорят? Что ждет нас?

Заклинатель пожал плечами.

— Молчат пока, не говорят.

— Даже тебе, одному из совета?

— Не все так просто, Вёльма. Вот ты не один день в Доме Предсказаний. Много ли чародеев видела?

Я помотала головой:

— Лесьяра разве да вас.

— То-то и оно. Совет общие дела решает только как соберается. А все прочее каждый сам. Все мы разную волшбу творим, вот и не лезем друг к другу. Ясно тебе?

— Куда уж яснее, Всеслав.

Не согласилась я с ним, хоть и промолчала. Раз уж вместе собрались сильнейшие чародеи со всей Беларды, так пусть и немного их, обязаны сообща быть. А то ведь мало ли кто и что за дверьми тяжелыми творит. Чудно здесь все, что ни говори!

— Варвара, будет тебе с Тишкой собачиться, — проговорил Всеслав. — Дайка мне лучше отвару горячего испить. Зябну я что-то ближе к осени.

Он плотнее укутал ноги одеялом и поправил на плечах теплое корзно, отороченное мехом.

— Стар я, Вёльма, ох, как стар. Успеть бы тебе посох передать.

— Успеешь, Всеслав. Ты еще и с басурманами повоевать успеешь.

Он засмеялся.

— Молода ты еще, лисица. Ушедшая уж который год за моей спиной стоит, все торопит, к себе принять хочет. Иной раз и позовет во сне.

— А какая она, ушедшая? Как в сказке о Зимушке и Властимире?

— Похожа да не совсем. В сказке она с лицом закрытым явилась, а я ее другой видел. А ты чего спрашиваешь-то? — будто угадал заклинатель.

— Сама ее видела перед испытанием. На берегу моря она ко мне пришла, ожерелье рассыпала на части, а после ушла и кивнула чуть. Как спросить что хотела.

Всеслав, кряхтя, повернулся в своем кресле и почесал бороду.

— Выбор она тебе дает. И время, чтоб его сделать. Твоя воля, какую бусину взять. Только вот… коли и белую оставишь, не освободиться тебе до конца. Весь век ушедшая рядом стоять будет, а как состаришься, и вовсе на плечо руку положит. Такая уж участь наша, чародейская. Напроказила твоя прабабка, теперь вот расплачивайся.

Сказано ведь — не выбирают родню. Повезло же от крови темной жрицы родиться! Одно лишь не пойму, отчего ж я? В моем роду столько народу было и есть. Братьев и сестер у меня достаточно. Чего ж ушедшей я понадобилась? Чем приглянулась?

— Не старайся понять волю богов, Вёльма, — снова прочел Всеслав мои помыслы. — Никто не разумеет ее. Раз выбрала она тебя, значит, не зря. Ларьян-батюшка и сам, знать, решил, что выдержишь и отдал. Над долей горевать не след, прими и смиряйся.

— Согласна я да только… — запнулась даже. — Отчего ж мне одной только такое выпало?

— Не печалься, тебя боги любят. Вспомни о родне. Говорила ж про сестру. Сидит она у печи и света белого не видит, а пред тобой весь мир лежит — знай себе не упусти ничего.

Слова его сразу кольнули где-то внутри, вспомнился дед Ждан.

«С даром твоим весь мир пред тобою да только ты прислужница» — говорил. Прав был. Прислужница я.

Вспомнила и медальона с вещей птицей коснулась. Теперь уж навеки прислужница.

— Ладно, будет нам печалиться, — веселее заговорил Всеслав. — Раз наша ты теперь, учиться волшбе будешь. А завтра с утра со мной к просителям пойдешь.

— Как к просителям? — встрепенулась я. — Разве можно меня, неумеху, к народу пускать?

— А чего нет? Думаешь, чародеи всегда по теремам сидят и заклятья против супостатов плетут? Наша служба навроде дружины городской. И врагов бей, и охраняй, и людские дела решать успевай. Так что в седьмом часу чтоб здесь была, Вёльма, привыкай. Как посох в руки возьмешь, так и покоя тебе не видать.

— Приду, куда денусь.

— Вот и ладно. А теперь давай-ка я тебе про нити золотые расскажу.

— Что ж вы меня ей на поругание-то даете? — жаловался Тишка, елозя на стуле, стоящем посреди комнаты. — Она ж из меня жабу сделает.

— Будто ты квакать меньше станешь, — усмехнулась Варвара, расшивая очередной узор.

— Ох, ты злыдня колдовская, — погрозил ей кулаком шут. — Ишь, ведьма какая выискалась.

— А не замолкнешь, так я еще Вёльме помогу тебя жабой сделать, — отозвалась женщина.

— Тише вам! — прикрикнул Всеслав. — Не Дом Предсказаний, а базарный день развели! Ладно этот дурак, а ты-то чего, Варвара? Чай не девка ведь несмышленая!

— Ой ли? — засмеялась та. — Сам говорил, будто до старости далеко мне.

— С бабой спорить — ума не иметь, — отмахнулся заклинатель. — Вёльма, что видишь?

— Да что ж тут увидишь? — всплеснула руками я. — Этот вертится юлой, не посидит мирно.

— И что ж? Встретишь ты бешеного пса на улице — разве тот мирно стоять станет?

Я внимательней присмотрелась к Тишке, бормочущему какие-то ругательства в наш адрес. Сидит он, а вокруг будто чуть синеватое облако. Взмахнет шут рукой — оно в сторону подается, махнет другой — следом.

— Нить хоть видишь?

Я вгляделась внимательней. У самого сердца Тишки начиналась она и едва видна была. Вроде и есть, но не ухватишься да и не разглядишь по-человечески.

— Тонка очень и как ненастоящая.

— Ладно! — воскликнул Всеслав. — Поняла теперь?

— Поняла, — кивнула в ответ, продолжая рассматривать шута.

Всеслав поднялся и, опираясь на посох, подошел.

— Я эту нить такой же вижу. У зверей она яркая да длинная, а у людей едва различима. Над животными мы потому и властны, что можем за нее ухватиться и приказать, что следует. А чтобы человеком управлять, другая волшба нужна. Нить сперва разглядеть надобно, а уж потом хвататься за нее.

— Оттого и играют чародеи людьми, как куклами, за ниточку дергают? — не удержалась я от вопроса.

Помнится, в Растопше, одна девка решила заезжего купца приворожить. Пошла к одном старухе, а та ей древний рецепт дала. Купец после у ног девкиных валялся, каждое слово слушал, все желания исполнял. Узнала видать, как за нитку дергать. После, правда, купец узнал все — соседка разболтала. Взял да и бросил девку. И мало того, что бросил, так еще и стражникам сдал. Те, не будь глупы, забрали и горе-колдунью и старуху, что рецепт дала. Пусть, мол, в темнице посидят, одумаются. А купец к жене вернулся и долго потом волосы выдернутые отращивал.