Екатерина Лесина - Охота на охотника

Брасова повысили.

И повысили снова… и он, возможно, вполне скоро вышел бы в тайные советники, но…

Наталья встретила цесаревича.

Да, у нее были любовники, порой случайные — все же тело и кровь требовали страсти, но большей частью весьма и весьма полезные. Тот же Затокин к примеру исправил неправильный прикус, да и вовсе новые зубы преотличнейшие вырастил.

И нет, не фарфор, вполне настоящие.

Вот-вот, целитель от Бога, а что не повезло родиться в семье простоватой, так никто не виноват. Он, как все мужчины, был излишне самоуверен, при том на редкость занудлив, особенно, когда дело касалось его увлечений…

…чем занимался?

Признаться, она не вникала. То ли пытался отыскать универсальное средство от всех болезней, то ли изучал, как оные распространяются, то ли просто развлекался в муниципальных лечебницах. Это не так важно, гораздо важнее, что он познакомил Наталью с людьми совершенно особенного склада.

Нет, тогда никто не говорил о смуте.

Помилуйте, это небезопасно, да и вовсе, к чему радикальные решения, когда достаточно реформ? И в маленьких салонах, куда допускались лишь избранные, а Наталье не без труда, но вошла в их число, обсуждались эти самые реформы.

Создание Думы.

И свобода слова.

Ослабление самодержавия.

Да, она тогда была молода и наивна, ей хотелось сделать что-то для своей страны. И она была не одна, это ведь естественное желание, оказаться на острие, стать частью нового мира, мира лучшего, избавленного от горя и болезней, от несправедливости и…

…ей было двадцать пять, когда она встретила Михаила.

И сперва она даже не знала, что он — великий князь. Просто салон. Просто вечер.

Музыка.

Разговоры, казавшиеся пустыми и выражение скуки на породистом лице. Тогда это лицо привлекло Наталью правильностью черт, а мужчина оказался интересным собеседником.

Это не было любовью с первого взгляда.

Просто…

…уже потом, позже, она поняла, что, наконец, встретила человека, который ее достоин. А разве нет? Разве заслуживает она со своим умом меньшего? Красота? О нет, она всегда знала, что не слишком-то красива по мнению многих, но это мнение ее не интересовало.

А вот задача была любопытной.

Да, Михаил был увлечен, но и только. Ей ли не знать, что эти увлечения не длятся сколь бы то ни было долго, однако если воспользоваться тем, чему ее учили… не внушение, отнюдь, все же он был достаточно опытен, да и защищен, что кровью своей, что несколькими кольцами охраны. А она не столь наивна, чтобы поверить, будто бы этого негласного присмотра нет.

И что им позволят…

Она действовала исподволь, с благодарностью вспоминая старуху… как именно? Ах, это уйдет вместе с ней, благо, ныне эти знания никому-то не нужны. Да и пришел Димитрий лишь затем, чтобы послушать историю о несчастной любви…

Почему несчастной?

А разве возможно, чтобы такая любовь была счастливой? Одно лишь тайное венчание чего стоит. Кто бы знал, сколько сил она потратила, внушая мысль о нем… Михаил был неплохим человеком, но излишне прямым. Он искренне желал жениться, однако для того требовалось получить развод. А Наталья была не настолько наивна, чтобы поверить, что этот развод ей так просто дадут.

Отнюдь.

Она знала: и Николай, и прочие воспротивятся этому браку, а значит, сделают все, чтобы не допустить его. И что уж проще запрета на развод, а там… глядишь, затянувшийся роман утомит обоих своей явной бесперспективностью. Михаил остынет в нелепой этой любви, или же…

…нет, он, потерявший голову от страсти, рассказал ей о многом, в том числе и обрядах на крови, а дальше… провести его несложно, связав две души одной нитью, и высочайшему семейству, не способному эту нить разорвать, останется лишь смириться.

И замять скандал.

Так и вышло… о да, ей выразили недовольство, и Михаила отослали из Арсинора. Несколько лет на границе… но это, право слово, такая малость. Кроме того, обиженный на родню Миша лишь сильнее сблизился с женой, которую искренне полагал единственным человеком, способным его понять.

Она же…

Она потихоньку укрепляла эту связь, усиливая зависимость мужа от себя.

Когда появилась мысль о короне?

Тогда?

Быть может… нет, поначалу невсеръез, просто… были разговоры, офицерский клуб, где все знают друг друга. Выпивка и некоторая вольность, допустимая лишь вдали от Арсинора. Кто-то обронил, что из Мишки император бы вышел куда лучше, нежели из Николая.

Его заткнули, но слово было произнесено.

И Наталья задумалась.

О муже.

И о себе. И по возвращении в Арсинор — а ни одна опала не длится вечно — ей не стало легче. Да, брак их признали, но не ее саму. И всякий раз, оказываясь во дворце, она остро ощущала неприязнь.

Скрытую.

Брезгливую.

На нее смотрели с удивлением, с отвращением, с… не важно, главное, что все они, закрывшиеся во дворцовых стенах, полагали себя лучше ее. Они играли в гостеприимство, но меж тем не упускали случая уколоть, хотя и сами были далеки от совершенства.

— Вы, милочка, — сказала как-то престарелая княжна, разглядывая Наталью через лорнет, хотя никогда-то слабостью зрения не отличалась, — добились многого, но не стоит рассчитывать на большее… кроме того вы явно больны.

— Почему?

— До сих пор не потрудились подарить мужу наследника, — она криво усмехнулась и уточнила. — Ни одному из ваших несчастных мужей. А это довольно веский повод избавиться от вас…

— Развод…

— Помилуйте, кто говорит о разводе? Благо, в империи хватает еще монастырей.

…лорнет убрался.

А страх остался.

Ребенок… она думала о нем, желала, понимая, что ребенок укрепит ее положение, однако никогда всерьез не рассматривала собственную неспособность зачать, как недостаток. Однако после этих слов вдруг вспомнились мужчины, все те, с кем сводила ее жизнь и далеко не всегда она проявляла должную осторожность, полагая, что супруг ее примет дитя…

…принял бы, тот, первый. А нынешнему позволят усомниться.

Потребуют проверки.

Впрочем, все это не имело значения. Она больше не заводила любовников, но… и не беременела.

Она обратилась к Затокину, наступив на горло собственной гордости, а тот не стал смеяться, как Наталья опасалась, и даже готова была стереть ему память, если подобное случится. Но нет, он внезапно отбросил обычную свою маску человека несерьезного.

Он заставил раздеться и на сей раз был равнодушен к наготе ее.

Он заглядывал в рот.

Прижимал ледяные пальцы к шее. Слушал ее сердце и не только его.

…слюна и кровь.

И волосы.

И крохотный кусочек плоти, который от нее отщипнули, и проклятье, это было действительно больно. Однако еще больнее был ответ:

— К сожалению, ты не способна иметь детей, — Затокин носил круглые очки, которые не портили его лица, но наоборот, придавали ему нужный вес. Честно говоря, Наталья подозревала, что исключительно ради этого он их и носит. — Твое тело недоразвито.