Властелина Богатова - Обожжённая душа [СИ]

Пребран вновь откинулся на подушку, потянувшись, разминая затёкшие и болевшие со вчерашнего пути кости, закрыл глаза. Как бы ни хотелось подремать ещё, а мысли о Даромиле пробудили его совсем, бросая в тягучую негу. Впервые он испытывал безмятежное спокойствие и лёгкость сердца.

Он открыл глаза, увидев Будяту, стоявшего так же на прежнем месте в ожидании распоряжений.

— Где они сейчас?

— В избе хозяйской.

— Предай, что сейчас спущусь.

Парень кивнул, попятился к двери, выскользнул наружу.

Сегодня отправиться в дорогу скорее всего не выйдет, нужно дождаться, когда окрепнет Даромила. Пребран поднялся быстро, оделся, сполоснув лицо водой, вышел из комнаты. В стенах стояла утренняя прохлада, по-прежнему веяло тонким запахом можжевельника. Едва появился на лестничной площадке, как вышла к нему навстречу Божана. В голубых, как ключевая вода, глазах женщины плескалась только лишь усталость, видно не спала всю ночь.

— Даромила к себе просит тебя, княжич, — сказала женщина.

Пребран направился вслед за Божаной, но только та не стала заходить, пропустив мужчину вперёд. Едва переступил порог, как его окутало душное тепло, пропитанное ароматами смеси разнотравья и ягод брусники и малины. Даромилу он застал сидящей в постели. Волосы её были собраны назад, открывая белую шею и плечи, только падал на щёку непослушный завиток. Она была одета в сорочку из мягкой ткани и укрыта одеялом. Княгиня вытянулась, расправив плечи, когда княжич вошёл в дверь. Наверняка ей что-то хотелось выяснить, иначе зачем позвала в столь раннее время. Он прошёл вглубь, нарушая неловкое молчание. Даромила чуть подвинулась, позволяя сесть на край постели. Выглядела она отдохнувшей, светилась жемчугом гладкая кожа, на щеках здоровый румянец. И пришлось приложить усилие, чтобы мысли и бурные чувства, а с утра и не совсем уёмные, не увели в другую степь. Княжич, вздохнув, смотрел в её живые густо-зелёные глаза, окунаясь будто в весну, испытывая и волнение, и гнев за то, что не смог помочь, за мучительную тягу быть рядом, но совершенно чужим, и за что-то ещё, отчаянное живое, что никак не могло уместиться в нём, не способном выразить это никак, потому что прежде не испытывал ничего подобного.

Даромила опустила ресницы на миг, не в силах выдержать его взгляда, но быстро вернула взор на княжича.

— Что с Ярополком? — спросила, как ушатом холодной воды окатила.

— Мёртв.

— Кто его убил?

— Ты так хочешь это знать?

Ресницы Даромилы дрогнули, она вдохнула, вбирая воздух полной грудью.

— Нет, не хочу, больше не хочу, — она вернула на него взгляд, помолчала в нерешительности задать следующий вопрос, смяла одеяло. — Почему ты вернулся?

Пребран усмехнулся.

— Наверное, это рок — гоняться за теми, кому я безразличен, — прошептал вкрадчиво, чуть склоняясь. — Я вернулся, чтобы забрать тебя с собой и сделать тебя своей женой.

Даромила закаменела, но спокойно обводила взглядом его лицо, а потом сглотнула.

— И даже не спросишь, хочу ли я этого?

Пребран склонился ещё ближе. Он впервые переживал, так тщательно подбирая слова в голове, подходящие, осторожные, чтобы не спугнуть и не ранить. К бесам осторожность, он хочет её каждой частичкой своей души, каждым вздохом, взглядом растворяясь в ней.

— Нет, не спрошу. Ты моя, уже давно, с первой встречи, взгляда.

Даромила выдохнула, будто до этого держала воздух в груди, и вдруг сделала то, чего он никак не ожидал — подалась вперёд, обнимая его, обдавая своим дурманным сладким запахом, обнимая его сама, прильнув тонким телом, оплетая руками шею, кладя голову на плечо и не говоря ни слова. Но слов и не потребовалось, этим было всё сказано. Он прижал её к себе крепко, с жадностью вдыхая запах её кожи и волос.

Ладимира заменила берёзовою лучину, вновь взялась за работу, вышивая ворот платья, в нём она выйдет к своему мужу в святилище, чтобы соединиться с ним узами. Взялась она его готовить после того, как уехала из острога доловская дружина, забрав с собой все переживания, что так тяготили её сердце. С того мига, как княжич принёс Даромилу в острог, она поняла, что уже напрасно ждёт чего-то, расточая свою силу, которую направила не туда, куда нужно было. Хоть и не забудет никогда свой поход в Орушь. Весть о том, что князь пал, облетела уж все веси, и среди общинников только и слышны были разговоры о новом молодом князе, что скитался двадцать лет по землям, и наконец, занял своё положенное место. Тревожно делалось от этих слухов, всё же неизвестно, чего ждать от нового вождя, и в тоже время теплилась надежда, что жить станет поспокойней, улеглась и боль утраты сестёр, хоть порой накатывало такое отчаяние, что вся подушка мокрой становилась за ночь.

Ладмира вздрогнула, когда в дверь привычно постучали. Отложила шитьё и, поправив косу, осторожно, чтобы не разбудить домочадцев, оделась, обула сапоги, вышла в сени. Тут же её сжали крепкие объятия, в темноте и не разобрать лица Даяна, его теплые ладони охватили её лицо, и в следующий миг горячие губы прижались к её губам. Ладимира хоть и ответила, но посторонилась, унимая пыл, коего в юноше пребывало много, так и зайти может далеко, тем более, когда у самой внутри тугой узел неги завязывался, раскатывая волны дрожи. Осталось до тепла чуть, а там и опоясаться понёвой да надеть на волосы повой недолго, как и должна носить каждая замужняя женщина. И волнительно, и страшно делалось от того, и одновременно хотелось этого всем сердцем.

— Зачем пришёл? — спросила она, опираясь о стенку.

— Увидеть тебя.

Даромила засмеялась тихо.

— И что, видишь? Темень-то тут какая.

— Вижу, — возразил он, — ещё как вижу, — начал снова наступать.

Ладимира было ускользнула, как шум, что поднялся, во дворе заставил обоих насторожиться. Даян бросился первым к двери. Ладимира поспешила за ним, выбегая на крыльцо.

— Отворяй ворота!! — кто-то зычно крикнул по ту сторону частокола.

Ладимира прижалась к Даяну, сжимая его руку, а тот и вовсе в камень обратился. Во двор вышел Радим, а за ним все остальные.

— Кто такие?! — крикнул он.

— Свои, от князя Вартая мы, — раздался ответ незамедлительно.

— Открывай, — приказал старший, махнув рукой.

Сердце Ладмиры замерло, когда на площадку въехал беспорядочный отряд всадников, а потом пропустило удары, когда девушка разглядела среди них женщин. Она рванулась вперёд, что Даян даже не успел перехватить её.

Ладмимира была не одна, кто встречал уведённых в полон родичей, бросились к ним и другие женщины со вскриками и всхлипами.

Девка встала, как вкопанная, узнавая сидящих в сёдлах сестёр: Найду и младшую Золину.

— Ладимира! — звонко и чисто, как треньканье колокольчиков, вскрикнула последняя, спрыгивая седла и бросаясь навстречу.