Эн Варко - Я – Тайига

Риан, где ты сейчас? Что делаешь? Будешь ли грустить обо мне?

Неожиданно я вновь обнаружила себя стоящей на берегу лунного озера. Только там было пустынно и обыденно: рыба не плескалась, светлячки не летали, а луна спряталась в кромке деревьев. Зарождался рассвет, такой же серый, как городские улицы. Даже водопад молчал. Я присела у кромки темной воды, коснулась ее и…

…И проснулась от острой вспышки боли. Что-то вонзилось мне под ребро, растекаясь жидким оловом. Я дернулась, но меня зажали, словно в тиски.

– Потерпи немного, – в глазах Анри промелькнуло нечто похожее на сочувствие. – Я тут подумал: вряд ли у меня получится выбраться из этой передряги. И умирая, мне будет крайне неприятно осознавать, что Сердце Демона попало в руки убийц моих родителей. Я, может, и недостоин их гордых имен, но какой есть. Хотя бы перед смертью сделаю то, чем они могли бы гордиться… Бессмертная кошка! Это будет знатная шутка! Мракус и его люди вселенную перевернут, а ни за что не догадаются, где одна из главных реликвий моего Дома.

Огонь утих, а меня словно в облако теплое окунули, наполняя силой и самоуверенностью. Попадись мне те крысы! Вот теперь я точно задам им жару! Я спрыгнула с колен и потянулась, чтобы размять гудящие от предвкушения мести мышцы. Благо Анри больше меня не удерживал. Мы находились в лесистой части парка. Сквозь ветви деревьев был виден покатый холм, похожий на перевернутый орчий щит: круглый и черный. Его венчала небольшая остроконечная часовня. Часовня Святой Пиры, я ее узнала. Потом вспомнилось, что в недрах именно этой часовни покоится теперь мое тело, а следом осознание, что это не парк, а Королевский Курган.

– Ну как? – поинтересовался Анри.

Его лицо выглядело усталым, но довольным. Неожиданно он представился мне совершенно в другом свете. Да, шалопай. Но благородный. И Нору любит – раз идет спасать ее, даже не веря в успех. Меня вот спас. Кому как не мне знать, как долго он охотился за этим алмазом. А тут кошке обычной пожертвовал, чтобы жизнь спасти. И пусть он говорит, что не из-за меня, а чтобы врагам не досталось. Главное, спас! И вообще, судя по рассказам Риана, он мне братом приходится, а раз так…

Я мысленно приказала змейкам стать видимыми и тряхнула головой, сбросив их на скамью между нами.

«Ритуальная фраза, – вспомнилось мне. – Для передачи права нужна ритуальная фраза».

Но я не могла говорить, поэтому взглянула Анри в лицо. Его выражение доставило мне непередаваемую радость. Теперь он видел не кошку, а грозного зверя. Тайига уселся на попу, каким-то чудом помещаясь на скамье, и выразительно ударил лапой себя по груди.

«Я повелеваю», – вот что говорил этот жест. Анри кивнул и дрожащей рукой коснулся змеек, которые ожили и проворно обвились вокруг его запястья. Мгновение – и они исчезли, подчинившись воле нового владельца.

Анри полностью ушел в созерцание теневых змеек. Они отвечали ему тем же: приподнявшись на хвостах и сверля в ответ изумрудными очами. Мне стало любопытно, что они друг другу говорят. Даже дотронулась до змеек лапкой. Но это было то же самое, что добиваться ответа от каменных изваяний. От такого вероломства я даже обиделась и некоторое время дулась. Но время шло, становилось темнее, а я все сильнее не находила себе места. Меня снедало беспокойство и жажда деятельности. Что именно сделать? Да все сразу – найти Нору, проведать Агнесс, заглянуть в Часовню. Причем взглянуть на себя почему–то хотелось больше всего. Это казалось наиболее важным.

Я попыталась напомнить о себе Анри: потерлась о его руку, поточила ногти о его колени – безрезультатно. Он оказался таким же окаменевшим, как и змейки.

Ну и ладно! Раз все про меня позабыли, я решила прогуляться к Часовне сама, а заодно взглянуть на Курган, где на завтра намечалась казнь. Путь был мне знаком. Вместе с Рианом мы несколько раз туда бегали. Напарник заставлял нас искать там что-то, вынюхивать, а на мои расспросы отвечал, что внутри Кургана прячется необыкновенно много Силы – злой и могущественной, которая так и ждет, чтобы вырваться наружу. Тогда я не понимала о чем идет речь, но сейчас, приближаясь к нему, отчетливо ощущала, как вибрировала под ногами земля. От этого нежные подушечки лапок неприятно покалывало. Да и общее состояние организма было весьма взвинченным. И хоть крысы да воронье остались в городе, разлитое в воздухе напряжение к ночи усилилось многократно. Трехлунное затмение всегда вызывало естественные и сверхъестественные катаклизмы, и все предсказывало, что нынешнее будет ничуть не лучше. А может, и много хуже. Да что тут говорить – все вокруг прямо кричало об этом. Страшно было представить, что сейчас творилось у Разлома, если даже здесь, в трех днях пути от него, так явно ощущалось его пробуждение.

Чтобы отвлечься от мрачных предчувствий, я постаралась вспомнить историю места, к которому направлялась.

Раньше усыпальница королей Сумеречного Королевства находилась в Церкви Упокоения при монастыре Святого Иеримия, что рядом с нашим институтом. Сто лет назад там действовала чудотворная Купель. Согласно Святому Писанию, божественного происхождения. Ее считали следом стопы самого Контролера. И надо сказать, стопа эта была весьма впечатляющих размеров, так как в выемку, что осталась в каменистой земле, легко помещалось целиком тело взрослого мужчины. Впрочем, у магов было другое объяснение происхождения Купели. Магическое. Они называли Купель результатом «аномалии», связанной с присутствием невдалеке Разлома. Полемика Церкви и Магической Науки длилась давно и ожесточенно, но факт оставался фактом: омовение в этой Купели позволяло покойникам долго сохраняться в нетленном состоянии.

На протяжении веков этой прерогативой пользовались лишь лица королевских кровей. В церкви была целая галерея из умерших королей и королев в старинных одеждах. Нас с девочками отец Птольцус несколько раз водил туда на экскурсию, каждый раз вгоняя в оторопь: мертвецы выглядели как живые.

Шестьдесят шесть лет назад, когда Марион Синезубый закончил свое кровавое правление, и его уже собирались со всей торжественностью отправить в последний путь, из Эридора в столицу пришла весть, что Купель пересохла. Скандал получился знатный. В народе шептались: Святая Троица разгневалась на новую королевскую династию, а заодно и на народ, что терпит таких правителей. И если что-то не предпринять, то и конец света не за горами.

Разумеется, Мариону Второму все это очень не понравилось. Вне себя от бешенства он обвинил монахов в государственной измене, но те переложили ответственность за случившееся на магов. Именно те в час затмения попытались наложить печать на Разлом, чем вызвали череду землетрясений, после которых Купель и высохла.