Валерия Чернованова - Оковы для ари

Я поравнялась с Тригадом, борясь с желанием отпихнуть его куда подальше. Например, впечатать в стену, пусть бы лучше поработал гобеленом.

Из-за узоров витража небо казалось перепачканным в марганцовке, и на этом ядрено-лиловом фоне над Лашфором парили, постепенно снижаясь, хрустальные кареты с темным узором на стенках – гербом семьи Ариэллы.

Сердце забилось быстрее. Все смешалось: волнение, радость, смятение. Какой окажется наша встреча? Скучала ли она по мне так же сильно, как и я по ней? Или из-за всего случившегося… Нет, даже в мыслях не хочу допускать этого!

– Полагаю, вам не терпится повидаться с подругой. Интересно, что она, увидев вас, почувствует? – оставаясь верным самому себе, язвительно протянул старейшина. – Вы ведь не общались с ней с тех пор, как на свадьбе, перед всеми гостями, унизили ее, отняв у нее жениха. И вот теперь из-за вас погибает ее брат.

– Не захлебнитесь ядом, советник! – от души пожелала этому стервятнику и, подхватив юбки, поспешила прочь из герцогской спальни. Подальше от Тригада.

По коридорам шла, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег. И по лестнице спускалась, борясь с желанием по-детски перепрыгивать через ступени. Приходилось укрощать свои порывы, потому что императрице не пристало бегать по замку с раскрасневшимися щеками. Да и был риск наступить на рукав-метелку или запутаться в дурацком шлейфе не менее дурацкого платья. Вот будет дело, если навернусь и приземлюсь к ногам дорогих гостей с расквашенным носом.

Напоминая себе, что я жена Ледяного, а значит, тоже должна хотя бы немножечко быть ледяной, я степенно преодолевала ступень за ступенью. И, пока спускалась, мысленно уговаривала сердце вести себя попристойней, а не скакать как бешеное. Как ни странно, сердце меня послушалось сразу, замерло в груди, стоило увидеть входящих в замок князя и княгиню Талврин. Ариэлла следовала за родителями, положив затянутую в перчатку руку на широкое предплечье незнакомого мне мужчины. И пусть мы никогда прежде друг друга в глаза не видели, я сразу узнала в нем любовь всей ее жизни – герцога из Рассветного королевства и огненного дракона.

Огненными были не только его силы, но и волосы. Не рыжие – золотые. Мечта любой девицы. Коротко остриженные, пламенными бликами обрамляли они открытое, благородное лицо мужчины. Крупные, выразительные черты этого лица невольно притягивали взгляд. Что же касается глаз тальдена – никогда прежде мне не доводилось видеть такого глубокого, пронзительного цвета. Словно трава на лугу, подсвеченная лучами восходящего солнца.

Хильдебальд был пониже Скальде, но, если сравнивать с замершими у дверей латниками, даже без лат он казался выше стражи и шире в плечах. Смуглый, с белозубой улыбкой. Наверное. Герцог не спешил меня или кого бы то ни было ею приветствовать. Светлокожая миниатюрная Ариэлла рядом с ним казалась еще более хрупкой и нежной. Изящной статуэткой, в которую каким-то чудом вдохнули искру жизни.

Жаль, жизни не было в вымученной улыбке, которой, в отличие от преисполненного серьезности дракона, все-таки одарила меня подруга.

– Ваша лучезарность, – склоняя голову, опустилась в реверансе княгиня. Выражая почтение и одновременно обдавая холодом не хуже Ледяного. Всех Ледяных Адальфивы вместе взятых.

Ее муж тоже поклонился: резко, коротко, сдержанно. Его светлость просто следовал этикету, а не проявлял по отношению к правительнице должного уважения, и подчеркивал это каждым своим движением.

Я стояла перед ними, чувствуя себя бревном на подпорках. Кланяться в ответ не положено, а сказать что-то не получается. Да и что говорить? Справиться, как долетели? Или сразу выражать свои соболезнования? А может, поздравить со свадьбой? Глупость какая! Настроение у них сейчас точно не праздничное.

Я больше не стала усмирять свое сердце, снова забившееся, как будто в истерике. Так ничего и не придумав, просто кивнула в знак приветствия и сосредоточилась на Ариэлле. Благо княжескую чету отвлек от линчевания меня взглядами так вовремя подскочивший к нам эррол Корсен. Подхватив княгиню под руку, маг отвел ее и ее супруга в сторону, и место возле меня заняли Хильдебальд с Ариэллой.

– Прошу, не надо, – коснулась я локтя подруги, останавливая, не желая, чтобы еще и она передо мной расшаркивалась в реверансах. И так уже уровень неловкости зашкаливает.

– Фьярра… – несмело начала девушка.

– Теперь уже Аня, – мягко ее поправила и посмотрела на тальдена.

Как же мне хотелось остаться с Эллой наедине и говорить, говорить, говорить, пока не кончится воздух в легких! Обо всем на свете. И ее выслушать. Понять, что чувствует. Злится ли на меня? Обижена? Или ненавидит и проклинает каждую минуту за то, что воспользовалась клятой бумажонкой и попросила о помощи ее брата.

Алиана проследила за моим взглядом и поспешила представить:

– Хильдебальд, герцог Анвэри.

– Рад встрече, ваша лучезарность, и сожалею, что она происходит при таких печальных обстоятельствах.

Меня все-таки одарили улыбкой, но грустной и мимолетной, тут же затерявшейся в уголках губ дракона.

– Мне тоже очень… Очень жаль, – проговорила тихо, с тоской вглядываясь в карие, некогда лучистые, а теперь потухшие глаза будущей или уже состоявшейся герцогини. – Я бы многое отдала за то, чтобы мы встретились на вашей свадьбе, а не здесь, вот так…

Наверное, чтобы чем-то себя занять, Ариэлла сосредоточенно стягивала перчатки, медленно освобождая палец за пальцем. Я видела, как они дрожат. Хильдебальд коснулся руки алианы, вбирая в себя ее волнение, взамен отдавая силу и уверенность. По проступившей на тонкой кисти серебристой вязи я поняла, что они еще не женаты. После свадьбы обручальный узор стирался, и алиана больше не сверкала, словно кучка стекляруса. Должно быть, известие об аресте Адельмара застало их во время приготовлений к торжеству. Жаль, не после брачного ритуала, который теперь будет омрачен потерей горячо любимого брата.

Я вздрогнула, вдруг вспомнив слова Тригада о возможном наказании для всех Талвринов.

Разговор не клеился. Мы просто стояли и смотрели друг на друга, не способные выразить обуревавшие нас обеих чувства. Положение спасла княгиня. Приблизившись к нам, ее светлость дотронулась до плеча алианы и сказала:

– Если позволите, ваша лучезарность, мы бы хотели отдохнуть с дороги. Пойдем, милая, – ласково обратилась она к дочери. – Его великолепие сейчас на ристалище. Поприветствуем его вечером на… празднике.

Тонкие губы княгини дернулись, не иначе как в нервном тике, уж точно не в улыбке. Ей претила сама мысль присутствовать на пиру в замке, в подземелье которого ее сын ожидал своей казни.