Валерия Чернованова - Оковы для ари

– Надеюсь, ваша лучезарность подарит мне хотя бы один танец?

– Здесь немало прекрасных дам, которые сочтут за честь станцевать с вами, князь.

А я только от перспективы такой чести готова сигануть с самой высокой адальфивской крепости.

– Но не вы?

– Не я.

– Ну что ж, ваше право, – ухмыльнулся Огненный и чуть слышно добавил: – Пока…

Возможно, мне просто послышалось. В тот момент голос князя заглушило рычание Снежка и поднявшаяся вокруг суета: знать спешила занять за столом свои места.

– Пойдем, милый, – позвала я кьерда и отвернулась от нежеланного, невыносимого, ненавистного гостя, каждой мельчайшей частицей себя ощущая липкий как слизь и прожигающий как кислота взгляд огненного дракона.

– Тебе не показалось, что его темность вел себя на празднике как-то странно?

– Игрэйт? – улыбнулся Скальде, услышав, как я оттитуловала его двоюродного брата.

– Угу, он самый.

Я опустила руку в миску с сухариками, которые мы с Герхильдом жарили прямо в моей спальне и уничтожали тут же возле камина, так сказать, не отходя от кассы.

Сейчас была очередь его великолепия терпеливо держать над огнем длинную железяку – средневековый аналог шампура. А я тем временем нанизывала на другую такую спицу комочки теста, не забывая при этом расправляться с уже готовыми и то и дело отпихивая кьерда, который все пытался сунуть в миску свою сосредоточенно принюхивающуюся морду.

Вот ведь бездонный.

Приглашать кого-нибудь из поварят мы не стали, в этот час они уже давно все спали. К тому же только ночью мы могли остаться наедине и провести друг с другом немного времени. За разговорами и поеданием сухариков, которые были явно лишними после обильного застолья, но которыми я не переставала заедать любимую кислятину эррола Хордиса – ользанское крепленое.

Впрочем, судя по выражению одной снежной морды, кое-кто со мной был в корне не согласен и совсем не считал хлебные комочки лишними, а скорее, наоборот, рассматривал их как самую важную часть этих дружных посиделок у камина.

– По-моему, странное поведение – самое нормальное для моего кузена. – Скальде магией остужал горячие, с пылу с жару, сухарики и под просящим взглядом кьерда ссыпал их в глиняную посудину. – Хотя мне не понравилось то, как он на тебя весь вечер пялился.

А уж мне-то как не понравилось… Вспомнив темный, блуждающий по моему лицу, фигуре взгляд, я поежилась и прильнула к мужу. Образ Огненного начал таять, как зловещий туман, разгоняемый рассветными лучами – любовью Скальде, а мысли о Хентебесире спрятались где-то в потаенных уголках моего сознания.

Надеюсь, что надолго. В идеале – навсегда.

– Можно? – Герхильд выразительно покосился на золотистый кусочек теста, который я сжимала между пальцами и которым еще не успела полакомиться.

Пришлось делиться, а потом еще и спасать миску, когда тальден вдруг подался ко мне, чтобы поцеловать (наверное, в благодарность за подкормку), и, к радости Снежка, чуть не перевернул емкость.

Но, теперь уже к глубокому разочарованию кьерда, я успела ее удержать и отодвинула от нас подальше под горестный вздох снежного котяры, тут же опустившего голову обратно на скрещенные лапы.

– Так они вкуснее и слаще, – объяснил свой порыв Скальде, и это было чистейшей правдой: под заправкой из поцелуев сухарики шли еще лучше.

Первое, о чем спросила мужа, когда он заявился ко мне в спальню с тестом и шампурами, – это что будет с Талвринами. Я тогда уже готовилась ко сну, переоделась, отпустила служанок и не надеялась увидеться с благоверным. Но его великолепие сумел-таки выкроить для своей ари немного времени. Правда, предупредил, что заглянул ненадолго: до утра ему еще нужно прочесть все отчеты, составленные эрролом Фитивеном по Талвринам и месту преступлений – Салейму.

– Что с ними станет?

– Они лишатся наследника. И замка, – невозмутимо ответил Скальде, как будто это была равнозначная потеря – сын и какая-то там крепость.

Ледяной устроился на мягкой шкуре, постланной у камина, и Снежок, приманенный запахом теста, тут же спрыгнул с кровати, чтобы преданно улечься возле второго своего хозяина. Ну и я, само собой разумеется, выскользнула из-под одеяла, приманенная появлением мужа.

– Маги все еще исследуют Салейм. И продолжают находить там немало «интересного», – мрачно добавил Скальде.

– Князь и княгиня не знали о том, что он творил?

– Даже не догадывались, – кивнул тальден. – Их допросили с помощью одного древнего артефакта. Он доставляет довольно неприятные, болезненные ощущения, но мы должны были быть уверены, что Талврины не покрывали сына. Ни Ариэлла, ни ее родители не знали, какое Адельмар чудовище.

Вот тогда-то я и решила, что нам не помешает ользанское. Запить горечь, что с самого появления Ариэллы в Лашфоре стояла у меня в горле, а заодно порадоваться: Адельмар получит по заслугам, но Талвринам, к счастью, ничто не угрожает.

Перетащив к камину бутыль с вином и два кубка, я устроилась под боком у мужа и продолжила свои расспросы, раз уж представилась такая возможность:

– Не пойму, зачем спешить? Я имею в виду суд над Талврином. Не лучше ли провести его в Хрустальном городе, когда закончатся все эти гулянки? Уже после коронации.

– Для князя и его семьи ожидание суда – агония, – возразил Герхильд, наблюдая за тем, как пламя тянется к комочкам теста и те прямо у нас на глазах становятся румянее и постепенно темнеют. – Нет смысла откладывать неизбежное. Только за то, что хитростью заманил в свой замок ари императора, он заслуживает смертной казни. К сожалению, это не единственное его преступление…

В серых, почти прозрачных глазах мужа отражались всполохи огня. Теплые отблески касались его лица: усталого, серьезного, сурового, не смягчая, наоборот, делая заметнее каждую складочку и мелкие морщинки в уголках глаз, когда он хмурился. Вот как сейчас.

– Будет лучше, лучше для всех, если он умрет здесь, в Малахитовом Доле, – тихо закончил тальден.

– Со мной сегодня говорила Ариэлла. Просила за брата, – помедлив, все-таки призналась я.

И заметила, как темнеют глаза мага.

– О чем именно она просила?

– Чтобы убедила тебя отказаться от казни.

– И что ты ответила?

– Ничего. – Я развела руками. – Просто не успела. Заявился Игрэйт, испоганив всем вечер. И на протяжении всего ужина княгиня не отпускала от себя дочь, а на танцульки они, как ты понимаешь, не остались.

Думала, Ледяной велит мне завтра первым делом разыскать княжну и сказать, чтобы перестала питать ложные надежды. Но вместо этого, продолжая гипнотизировать взглядом тающие на почерневшем камне искры, Скальде с горечью в голосе проговорил: