Стелла Вайнштейн - Жена Лесничего

— Спасибо, что помог мне, — прочистив горло сказала Чармейн. — Без тебя я бы не справилась.

— Это наш долг, — ровным голосом ответил Тейл. — Пожар собирает всех лесничих и фейри.

Чармейн замерла, пораженная догадкой:

— Всех фейри? Но я видела только тебя с Кувшинкой!

— Ты не видела всех.

Она не поверила последней фразе. Чармейн уже не была гостьей в волшебном лесу, наивной и доверчивой. За последние месяцы магия стала частью ее естества, а ребенок только помог чувствам обостриться. Если за это время она встретила только Кувшинку и Тейла, значит из всех фейри остались только они одни.

А еще, подсказал тоненький голосок в голове, значит таинственный эльф, который проверяет пещеру у полога и не дает Юстасу вернуться обратно это Тейл. Вот отец обрадуется новости! Именно ради этого Чармейн заслали стать женой лесничего. Наверное лицо отца засветится и он посмотрит на нее с одобрением и гордостью, когда она поделится своей догадкой.

И что тогда? Он, наверное, благословит ее придумать план, чтобы настырный фейри исчез.

Лес…

Без лесничего в Ахтхольме, Чармейн стала слишком значимой фигурой. Лес не сможет отказаться от ее услуг, а Хозяину леса ничего не останется как простить Чармейн.

Мысли полились совсем не в ту сторону. Она не собирается делиться с родителями никакой информацией, да и к Тейлу ненависть выцвела от времени. Достаточно того, что своего ребенка он будет наблюдать издалека. Он наказан достаточно.

И все же. Интересно, почему фейри осталось так мало? Связано ли это с увяданием Ахтхольма? Следует отметить, что Вирхольм процветает как ни в чем не бывало. Может волшебство Хозяина леса слабеет со временем?

Чармейн слишком мало понимает в маленьком пространстве, очерченном пологом. И что странно, чем лучше она узнает окружающий мир, тем больше вопросов возникает.

Между тем они все шли по часовой стрелке вокруг рощи секвой, оставляя после себя мокрую полосу безопасности. Тейл теперь поддерживал Чармейн со спины и не давал устать ее рукам, держащим котомку. Саламандры недовольно виляли хвостом, заслышав пение Тейла, изрыгали синее пламя и скрывались в огненной геене. Платье и лицо Чармейн покрылось копотью, не будь она мокрой с головы до ног из-за неожиданного купания, волосы и брови уже начали бы дымиться. И все же она была уверена, что они справятся с пожаром.

И тут впереди она увидела бредущего навстречу, Дэмиена. Заметно припадая на больную ногу, он сражался с котомкой, из которой хлестала вода. Мышцы на руках бугрились, на лице застыло выражение сосредоточенности на непосильной задаче.

Он заметил поток воды, тушащий пожар, затем поднял взгляд на нее саму. На мгновение его взгляд потеплел, встретившись с глазами Чармейн. А потом увидел, как Тейл стоит позади его жены, полу обнимая, в жесте заботы и поддержки.

Дэмиен разом весь потух, будто колесо времени повернулось назад и они оба вновь оказались в том моменте, когда Дэмиен вошел в хижину, а Чармейн раскачивалась взад вперед, закутанная в белую простынь.

Взбесившийся поток в его руках хлестнул в землю, отдача ударила Дэмиена в грудь. Тот от неожиданности оступился, упал спиной назад, выпустив из рук коробку. Котомка закрутилась на месте обливая все вокруг. Тейл одним движением схватил Чармейн в охапку и прислони к ближайшему дереву. Затем бросился к Дэмиаену и помог тому встать на ноги.

Чармейн стояла, залившись румянцем, и думала, что из этой истории не удастся выйти чистенькой. Она еще причинит обоим мужчинам не мало горя. Потому что из одной любви нельзя бросаться в другую, как в омут с головой. Дэмиен не инструмент для излечения раненного сердца.

Она не может просить у Дэмиена полюбить ребенка и позволять Тейлу гладить беременный живот. Ей нужно выбрать. И принять ответственность за боль, которую причинит любое ее решение.

Хотя какой выбор? Чармейн была пришпилена отдачей котомки к стволу дерева, но если бы могла, она бы подошла к Демиену, провела бы ладонью по его щекам, прижалась бы губами к губам. Она рассеяла бы сомнения, показала бы всю силу любви. А Тейл? Прекрасный лесной принц может тратить на нее монетки своей учтивости, но все зря. Сына она не отдаст. Пусть делает нового с очередной городской дурочкой. Кстати в Ахтхольме их не мало, непонятно, почему Тейл искал себе жертву в Вирхольме.

Дэмиен вскочил на ноги, подобрал котомку и после небольшого сражения справился с ней и пошел дальше. А Чармейн поняла, что больше не желает поддержки эльфа. Она разозлилась, и вдруг вспомнила, что на самом деле стала очень сильна. А раз так ей не составит труда делать все самой. И только эта мысль появилась в сознании, как вдруг напор воды стал слабее и Чармейн с легкостью шагнула прочь от дерева.

— Удачи, любимый! — крикнула она, превозмогая шум потока.

— Храни себя, Чармейн! — Дэмиен повернулся к Тейлу и резко сказал — Что же ты стоишь? Помоги ей!

Тейл внимательно посмотрел на Дэмиена, безмолвно кивнул, грустно улыбнулся и шагнул к Чармейн.

— Я пойду в вашу сторону, а вы в мою. Скоро опять встретимся, — на прощание сказал Дэмиен.

Чармейн так и не дала Тейлу вновь обнять ее. Он шел рядом, пел свою песню, всем видом показывая, что готов помочь как только Чарм устанет. Но та не обращала на него внимания. Она пыталась понять, как заставить поток слушаться. Запела ему песню, в чем-то похожую на зимний напев для саламандр, но с добавлением размеренного ритма широко разлившейся реки. Струя из котомки стала толще, сбавила сумасшедший напор и тихонько зажурчала. Теперь идти стало намного легче. Чармейн не могла дождаться Дэмиена, чтобы облегчить работу и ему.

Она не выдержала молчания и спросила:

— Скажи мне, почему вас стало меньше?

— Я тоже задаюсь этим вопросом почти каждый день. Почему? В Чем мы провинились перед Хозяином леса? Знаешь, Чармейн, не обязательно убивать врага, чтобы одержать победу. Забери все яйца из муравейника, через пару лет от него ничего не останется, будто выжгли начисто. Мы вымираем, Чармейн. Поэтому мне так нужен мой ребенок. Как воздух.

— Ты наконец начал говорить правду.

Тейл в ответ покачал головой.

— Ты начала задавать правильные вопросы.

— Хозяин леса не враг вам…

— Раньше мы были его любимыми детьми. Отец рассказывал, что встречал Хозяина леса в человеческом облике и заводил с ним беседу. Ныне мы подобной милости лишены. Она вся перетекла к вам.

Тейл говорил ровным голосом, только в конце сорвался на фальцет. Вот оказывается, что гложет его, не давая покоя. Зависть к более удачливым соперникам за звания фаворита Хозяина леса. Людям дано то, в чем фейри отказано.

— Вот в чем причина!

— О чем ты говоришь?