Элла Саммерс - Котел ведьмы

— Для тебя есть разница? — спросила я.

— Да, и большая. Между нами что-то есть, Леда. Не просто неукротимое влечение. Это всего лишь последствие нашей связи.

— Так у тебя все же есть чувства, — сказала я, улыбаясь. — Изумительно. Я думала, у ангелов к ним иммунитет.

— Не иммунитет. Вовсе нет. Наши рефлексы сильнее, и наши чувства тоже. Мы чувствуем больше — и глубже, чем остальные. Вот почему мы должны контролировать свои чувства.

— Ну, когда я стану ангелом, я буду чувствовать все, — усмехнулась я ему.

— Да, думаю, так и будет. Ты разорвешь рай в клочья, — Неро положил руку на мою щеку. — И я помогаю тебе на этом катастрофическом пути, — он медленно покачал головой, как будто не мог поверить в то, что творит.

— Никс хочет, чтобы ты мне помог, — сказала я.

— Никс… необычный ангел. Она тоже чувствует.

— Так Легион не выжал это из нее.

— Она не поднималась по рангам.

Я недоуменно посмотрела на него.

— Никс не становилась ангелом. Она родилась им, — объяснил Неро.

— Я не знала, что такое бывает.

— Она единственный полубог, рожденный за всю историю.

И это многое объясняло о Никс — и ее сложную, часто противоречивую личность. Она происходила из двух миров, рая и Земли.

— Но я не хотел говорить о ней, — сказал Неро, вставая.

— Ты хотел поговорить о моем наказании.

— Мне придется тебя наказать. Иного выхода нет. Я не могу позволить всем думать, будто они могут мне не подчиняться.

Я слегка улыбнулась.

— Отжимания?

— Думаю, мы миновали эту стадию, Леда.

— Знаю, — я вздохнула. — Так что это будет?

— Ты будешь раз в день чистить общественные туалеты Легиона на протяжении недели.

— Не очень-то сверхъестественное наказание, — заметила я.

— Иногда самое простое — самое лучшее.

— Или худшее, — я сморщила нос. Даже отсюда я почти чувствовала запах общественных туалетов. — Я бы предпочла отжимания. Или как насчет того, что я каждый день на протяжении недели буду драться с этими адскими псами?

— Ты не можешь выбирать наказание. Это искажает саму цель. Наказания не должны быть приятными.

— Тогда надеюсь, что туалеты не станут давать мне отпор.

Неро странно посмотрел на меня.

— Я не хочу причинять тебе боль, ты же знаешь.

— Знаю, — я накрыла его ладонь своей. — Какими бы мерзкими ни были туалеты, они меня не убьют. Если бы ты действительно хотел причинить мне боль, ты бы назначил дополнительные тренировки.

— Ты и это получишь. С завтрашнего дня можешь предвкушать подъем на полчаса раньше.

— Да уж, не хочешь ты причинять мне боль, как же, — пробормотала я.

— Это не наказание. Я хочу, чтобы ты тренировалась больше, потому что знаю — ты можешь лучше, если я буду подталкивать тебя достаточно сильно, — Неро переплел свои пальцы с моими. — Даже если это причиняет боль мне. Каждый удар. Каждый раз, когда я бью тебя на тренировках.

— Возможно, тебе стоит научиться лучше бить, — поддразнила я.

— Не такого рода боль, Леда.

Я посмотрела в его глаза и увидела нечто неожиданное.

— Ты испытываешь чувства ко мне. Настоящие чувства.

— Да.

— Но это так… человечно с твоей стороны.

— Я знаю, — сказал Неро. — Я не могу позволить себе быть человеком. Чувствовать. Сомневаться. Быть иррациональным… Когда на дирижабле ты потеряла сознание, я должен был подойти к тебе. Я должен был вылечить тебя, хоть и сам не полностью исцелился. Мне нужна была каждая крупица имеющейся у меня магии, чтобы быть эффективным солдатом, а я отдал часть этой магии тебе. Это было решение, лишенное здравого смысла.

— У чувств нет здравого смысла или логики. Они просто есть, — сказала я.

— Мое поведение не подобало солдату Легиона.

Мои губы покалывало от веселья.

— Возможно, тебе придется и себя наказать.

— Да, — серьезно согласился Неро.

— Отжимания? — я с трудом сохраняла невозмутимое лицо.

— Недостаточно жестко.

— Как насчет того, чтобы я сидела на тебе, пока ты отжимаешься?

С его губ сорвался смех — прекрасный, несдержанный. Я любила слушать его смех. Что-то в нем наполняло меня глупым мягкотелым счастьем.

— Я чувствую то же самое, Неро. К тебе, — сказала я ему.

Неро наблюдал за мной, ничего не говоря.

— Я тоже не могу мыслить рационально, когда ты ранен, — продолжила я.

— Пусть даже так, я не могу извинить твое неповиновение, какими бы хорошими ни были твои мотивы. Я не могу позволить тебе выйти сухой из воды.

— Я знаю, — вздохнула я.

— Ангел во мне не может этого допустить, хотя твои слова заставляют мужчину во мне осмеливаться надеяться.

— Надеяться на что?

Его голос сделался ниже.

— Надеяться, что ты будешь склонна принять мое предложение.

— Не думаю, что я готова к каким-то предложениям, Неро. Я и без того слишком глубоко в этом погрязла.

— Погрязла в чем?

— В тебе, — ответила я.

Его губы изогнулись в улыбке.

— Я говорил не о таком предложении.

— А о каком тогда?

— Я всего лишь хочу пригласить тебя на ужин.

Для нас не существовало такой вещи, как «всего лишь ужин». В моей голове взвыли тревожные сирены. Если уж на то пошло, его предложение было опаснее всех остальных — потому что оно продиктовано чувствами. Его глаза горели невысказанными, но вполне очевидными намерениями. Я понимала его конечную цель. Неро хотел не просто соблазнить меня; он хотел заставить меня влюбиться в него без памяти, сердцем и душой. И даже это не пугало меня настолько, как собственное желание прыгнуть за ним в огонь.

— Я принимаю приглашение, — сказала я. Разве встреча лицом к лицу со своими страхами — не лучший способ от них избавиться? — Но нам нужно сделать это где-то на публике, а не в твоей квартире.

— Тебе не нравится моя квартира?

— Она очаровательна, но думаю, мы оба понимаем, что случится, если мы поужинаем там, — вообще-то, сейчас в моей голове всплывали пылающие воспоминания об его кабинете. От этого сложно было сосредоточиться.

— Как пожелаешь, — Неро поцеловал мне руку. — Я отведу тебя в какое-нибудь хорошее заведение.

— И это свидание состоится до моего наказания или после?

— Я позволю тебе самой выбрать.

Я рассмеялась. У этого ангела безумное чувство юмора. И еще безумнее то, что я с нетерпением ждала этого свидания. Или это не так уж безумно? Мы работали вместе, сражались вместе, вместе прошли через жизнь и смерть. Что в сравнении с этим небольшой ужин и десерт?

Выражение «оставить ни с чем» (англ. high and dry) можно дословно перевести как «под кайфом и сухой»

Имеется в виду, например, служебное помещение между потолком и крышей здания. Обычно высотой не более полутора метров.