Елена Ромова - Синдром отличницы (СИ)

— Съела что-то не то, — так она объясняет свое недомогание и мне и сотрудникам скорой помощи. — Я не поеду ни в какую больницу! — наотрез отказывается, когда ей предлагают госпитализацию.

Если бы не второй приступ нам бы так и не удалось заставить ее сесть в машину.

— У меня нет никаких проблем, — сообщает она всем вокруг, — я замечательно себя чувствую!

Даже пищевое отравление в ее возрасте может быть опасным.

Я устала растолковывать ей это, когда она всерьез хотела вернуться домой.

Дейна ненавидела больницы и весь медперсонал, кто бы не стоял перед ней — именитый профессор или робкий интерн. Все манипуляции, что проводили с ней, она язвительно комментировала. Подумать только, а ведь ее дочь была хирургом!

— Все? Вы взяли все анализы? Я могу ехать домой?

Мне пришлось краснеть перед ее врачом, что ничуть не умерило пыл моей бабки.

Из приемного ее перевели в палату, а я осталась ждать результатов. Я почти задремала в кресле, когда вернулся врач. Ночная смена, а так же новоиспеченная пациента неслабо вымотали ему нервы, поэтому он говорил монотонно и даже холодно.

Прежде мы сели друг напротив друга, мужчина положил на столик историю болезни, потер переносицу.

— Дело вот в чем, — сказал он, — у госпожи Морис рак.

Я по-идиотски усмехнулась.

Да этого не может быть! Она здорова! Вы ее видели? Она любому даст фору!

— Рак желудка четвертой степени, — снова заговорил врач, — пару месяцев назад она отказалась от химиотерапии…

— Что?

— Она прошла обследование два месяц назад, потом несколько сеансов химиотерапии, после чего отказалась продолжать лечение. Разумеется, картина усугубилась.

— Это она вам рассказала?

— Да.

— Я могу ее увидеть? — все внутри клокотало от злости и отчаяния.

Пока мы шли до ее палаты, меня штормило. В ушах звенело, голова пульсировала болью.

Врач благоразумно оставил нас одних.

— Когда ты собиралась мне сказать? — спросила я, стоя у ее койки.

Дейна сидела, положив руки на одеяло. Ее взгляд был таким умиротворенным и спокойным, что я взбесилась:

— Ты знала об этом давно! Почему… почему ты не сказала?

Я задыхалась от злости, а ба лишь пожала плечами:

— Я не хочу быть обузой, Лимма. Да и вообще… я надеялась умереть раньше Гарверд. Слишком больно переживать своих детей.

Отшатнувшись, я врезалась в стул. Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.

— Ты отказалась от химиотерапии.

— После нее я была вялая, мучилась бессонницей и головной болью. А мне нужно было ухаживать за дочерью.

Только теперь я осознала всю силу привязанности Дейны к моей матери.

— Но ведь теперь уже не нужно. Ты должна пройти курс лечения.

— Лимма.

— Пообещай мне! — вскипела я. — Ты должна!

— Лимма, хватит, — мягко проговорила она. — Я слишком стара для всего этого, мне восемьдесят семь. На сколько все это продлит мою жизнь?

— Не смей сдаваться.

— Я не сдаюсь. Я ухожу. Лимма, жизнь конечна. Я бы не хотела ничего в ней менять. Я была счастлива. Кому нужно жить вечно? Мечтателям, вроде тебя? — она улыбнулась. — Людям не нужны вторые шансы, они должны понимать, что жить надо здесь и сейчас. В конкретную секунду.

— О чем ты говоришь? — застонала я.

— В моем возрасте нужно быть готовой к смерти. Нужно признать, Лимма, что жизнь имеет смысл только тогда, когда в ней ставят точку.

— Тебе еще рано ставить точку.

— Лимма, я так злилась на тебя… Но ты не сделала ничего плохого. Ты просто выросла. И, признай, я тебе уже не нужна.

— Пожалуйста, согласись пройти лечение. Ради меня. Я обязательно что-нибудь придумаю. Хорошо, ба?

Я боялась услышать «нет», поэтому крепко прижалась губами к ее горячему лбу. Сейчас, как никогда, я понимала, как сильно, горячо и нежно люблю ее.

Сев в кресло, я взглянула в иллюминатор.

Профессор Мак-Аарот пообещал, что отправит человека встретить меня в Элентропе. Уверена эта поездка будет не такой, каким было мое путешествие в Вейсмунд. Еще до вылета я присмотрела квартиру в дуплексе в фешенебельном районе Элентропа. Я позволила себе эту роскошь, наплевав на все сомнения. Черт побери, мы живем один раз!

Длительные перелеты располагают к размышлению.

Я откинулась на спинку сидения, прикрыла веки, мысленно возвращаясь в прошлое, в мой маленький Каптийский дом.

— Послушай, Лимма, — Дейну слегка потряхивало после химии, — я хочу, чтобы ты поехала в Элентроп. Я много думала над этим…

Мы сидели на заднем дворе, на террасе. Погода была слишком жаркой и солнечной для ранней осени. Тучи клубились только у горизонта, а над нами сияла бесконечная теплая лазурь.

— Нет, правда. Я же не беспомощная…

Завтра ей должно исполниться восемьдесят восемь. Сейчас ее возраст хорошо проглядывается во внешности, но это из-за болезни и химиотерапии. Уверена, скоро начнется период ремиссии, и ба вновь окрепнет.

Я передвинула фигурку на шахматной доске. Последнее время мы могли играть и говорить часами.

— В этот раз я тебя обыграю, — шепчу я, потирая руки.

По губам Дейны скользит умилительная улыбка. Она никогда не поддавалась мне, и сейчас не собиралась.

— Шах, — ба переставила фигуру, и вновь спрятала руку под плед.

— Да не может быть… — я склонилась над доской, покусывая губу. — … Ну уж нет, так просто я не сдамся, — я напряженно ломала голову над следующим ходом, — торопиться здесь не стоит. Даже из этой западни есть выход. Дай мне только еще минуту, — Дейна не торопила, впрочем, она и так выиграет под чистую. — Может в ничью, а? — я вздохнула и подняла глаза.

Никогда не забуду этот момент: Дейна все также сидит в глубоком кресле, ее голова безвольно опущена на грудь. Она не двигается, лишь только ветерок качает край пледа, упавший с ее руки.

— Ба? — тихо, едва слышно позвала я. — Только не сейчас, ба… — мое горло свело судорогой, — только не сейчас…

Я осторожно поправляю плед, кутаю ее…

Воспоминания отступили — самолет тряхнуло.

— Ненавижу летать, — испуганно проговорил мужчина, сидящий рядом со мной.

— Потерпите, — доброжелательно улыбнулась я. — Скоро посадка.

Мне казалось, впереди меня должно ждать что-то хорошее. Я устала страдать. Я хотела взять от жизни то, что мне полагалось.

В Элентропе меня, действительно, встречали — научный сотрудник с кафедры, которого звали Каселл. Молчаливый и вежливый. По дороге он не сказал мне и пары слов, но не потому что презирал всю ситайскую братию, а потому что был смущен.

Со времени моего обучения Элентроп ничуть не изменился. Все такой же открытый, большой и суматошный город. Здесь зарождались мои самые смелые мечты, здесь я когда-то мечтала работать с таким человеком, как Кей Такер.