Людмила Астахова - Шесть дней Ямады Рин

Всё, я сделала что смогла, и теперь жизнь братца Ли в руках доктора Мо. Я шлепаюсь задницей на топчан и закрываю глаза. Старею, наверное, если эта беготня так меня подкосила.

— Хозяйка Рин, у вас глубокий порез на ноге. Надо бы зашить, — лепечет юный медбрат.

А я-то думаю, чего мне так скользко все время.

— Шей, чего стоишь! — приказывает Мелкий.

И мне зашивают рану на пятке. С наркозом, разумеется. Но время — деньги, и пока паренек ловко орудует медицинским степлером, я звоню Жмоту. Нужно дать отмашку, чтобы семьям погибших сегодня «быков» выплатили компенсацию. Это перво-наперво. Затем нужно заткнуть рот хозяину ресторана. Это — два. А три…

— Юто, затащи в офис Красавчика. Чтобы был под присмотром круглые сутки. Отвечаешь за него головой, — рычу я в трубку. — Если будет упираться — свяжи.

Так, чтобы наверняка, меня можно убить только одним способом — отнять у меня Тана. Все остальное я как-нибудь переживу.

Я лежу на топчане, укрытая пиджаком Мелкого, и жду пока из-за ширмы выйдет Мо и скажет, что Ли будет жить. Мин Джун шепотом трет о чем-то с главарями. Рё за обе щеки уминает горячую лапшу, а Кохей — горстями специальные таблеточки, чтобы не спятить от навязчивого желания срочно вымыться с хлоркой, спиртом, йодом и мылом.

— Так, что там с гаданием у твоего брата вышло? — спрашиваю я у Кохея, чтобы отвлечь его от навязчивых мыслей. — Ему предсказали брак со мной с последующей в скором времени кастрацией?

— Было бы неплохо, — хихикает тот. — В клане бы спокойнее стало на три порядка. А то ведь не успеешь оглянуться, а он уже на девчонку глаз положил. И не только… глаз.

А младшего «дракона»-то развезло порядочно. Так он скоро из миски Рё отхлебнет.

— Ты — его самый большой страх, Ямада Рин. Гордись.

Тут как раз заканчивается операция, Мо выходит из-за ширмы, швыряет окровавленные перчатки в мусорный мешок, вытирает пот шапочкой и говорит:

— Твоему братцу ничего больше не грозит, Хозяйка Рин. Молодой, сильный, он выкарабкается. — врач, точно строптивый кошак, вырывается из моих объятий и уворачивается от поцелуев. — Всё, хватит слюни по мне размазывать, выметайся.

Доктор Мо суровый человек и великий хирург, доктор Мо однажды спас моего Красавчика. От инфаркта, не от пули. Он же вытащил с того света Мелкого три года назад. Я с ним по гроб жизни не расплачусь, хотя плачу ему регулярно и без торга.

— Переоденься сначала, у тебя вся одежда в крови, — говорит он и вручает мне зеленые штаны с рубахой — хирургическую униформу. И резиновые шлепанцы.

Какая теперь разница, а в шлепанцах, по крайней мере, не так больно ходить.

— Ты всё такая же тощая, Рин. Смотри, ребра так и торчат.

— Я — стройная, — смеюсь в ответ.

Мо — единственный мужчина, видевший меня совершенно голой. Когда вырезал мне аппендикс. Я отказалась ехать в обычную больницу, побоялась оказаться беспомощной среди чужих людей.

Домой мы возвращались как компания безумных фриков: Рё в «благоухающем» помойкой спортивном костюме, Мелкий в заскорузлой от крови майке, Макино-младший в дорогущем костюме и я — в зеленой медицинской форме.

— П-почему мы к тебе едем? — заплетающимся языком спрашивает Кохей, на несколько мгновений покинув мир волшебных грёз, где нет ни одного микроба.

— А куда тебя девать прикажешь? — фыркает Мелкий. Ему совсем не хочется возиться с «драконом», но делать нечего. Это ведь Кохей завалил того мужика в ресторане. С первого выстрела, между прочим.

Ронин в квартиру подниматься не хочет, он предлагает отогнать машину в мойку и как следует почистить. Даю ему кредитку на расходы.

— Я не беру денег с женщин, — усмехается Рё, но от кредитки не отказывается. — Будем считать, что это в долг.

— Сначала купи себе нормальную одежду, — прошу я. — И не исчезай.

— Я обещал, что буду где-то рядом.

Согласна, но почему, черт возьми, ты оказался на задворках «Аромата сливы»? Опять совпадение?

Мне бы полежать в собственной кровати, подложив под ногу подушечку, и подумать о событиях прошедшего дня — спокойно. И без визга Сяомэя!

— Ты совсем охренела, ссыкля малая? Навела полный дом мужиков! Нюх потеряла!

Добро пожаловать домой, Ямада Рин! Тут тебя ждет прекрасный ками — дух священного кедра, чей изысканный слог ласкает тонкий девичий слух.

— Кобыла ты, а не тонкая дева! — ярится Сяомэй. — Ты кого в дом приволокла?

И пока мы с Мелким укладываем сонного Кохея на диван, да пока я моюсь в душе, да пока там же возится Мин Джун, я слушаю и слушаю многоэтажный многовековой мат в исполнении ками. Сольный концерт без заявок слушателей. Его въедливый резкий голос, его скандальные интонации, они меня убаюкивают, словно колыбельная, будто мерный перестук часов-ходиков на маленькой кухне у Красавчика, где прошли лучшие часы моего детства. Он забирал меня из школы, кормил лапшой, включал какой-нибудь кровавый боевик по телевизору, и пока я, затаив дыхание, смотрела на перестрелки бандитов и полицейских, штопал порванные в очередной драке колготки. Ах, дом, милый дом.

Я ложусь в постель, накрываюсь одеялом и… Не тут-то было!

— Слушай меня сюда, поганка, — говорит Сяомэй прямо в лицо.

Он решительно материализовался, но при этом завис в воздухе надо мной, лицом к лицу и локтями уперся в подушку, чтобы я голову не смогла отвернуть. Хорошо хоть сверху не лег и горло не сдавил для пущей доходчивости.

— Ну? Чего ты хочешь, старый извращенец? — спрашиваю.

— Цыц ты. Еще разбудишь своих грязных мужиков. Мысленно отвечай. Знаешь такое? Это мозгом делают, тем самым, с которым у тебя, коза, проблемы всегда были. Усекла?

«Хорошо, — отвечаю я мысленно, то бишь мозгом, которого у меня как бы и нет. — Я внимательно тебя слушаю. Говори и дай мне поспать».

— Во-первых, зачем ты сняла мои амулеты, дубина? Кто тебе разрешал?

Блин! Я их действительно сняла вместе со старой одеждой. Да, согласна, это прокол.

«Извини, так получилось. Случайно».

Сяомэй гневно цыкает зубом и прожигает мне переносицу взглядом, способным пробурить бетонную стену.

— Какая же ты безмозглая… Ладно, поехали дальше. Значит, во-вторых и в-главных, твоя задача достойно похоронить дядю. Соблюсти все традиции от и до. И тут же… Запомни, дырявая голова, не на следующее утро, не через пару деньков, а сразу же, немедленно провести ритуал избрания главы клана.

«А иначе что случится?»

— Пусть тебя это не колышет. Я сказал — делай и не рассуждай.

«Ишь, раскомандовался. Мы не в армии, Сяомэй, — огрызаюсь я. — Объясни нормально, отчего такая спешка и что такого ужасного мне грозит. Братва не поймет, если я начну торопиться».

— Тьфу на тебя, паршивка! Сто раз тебе говорил, что духовные сущности не могут напрямую вмешиваться в жизнь людей. Я не могу раскрыть тебе карты. Это запрещено. Точка.