Людмила Астахова - Шесть дней Ямады Рин

Я перемигиваюсь с ками, листаю странички в планшете, отвлекаясь на послания от господина Юто. Жмотина не сдается и шлет мне попеременно то жалобные просьбы, то цветистые проклятья, а в промежутках ссылки на статьи о столь поспешно и необдуманно отвергнутом мною, женщиной не способной оценить прекрасное, произведении авангардного современного искусства.

Да, в самом деле, белая штуковина стала сенсацией на грандиозной выставке с непроизносимым названием. На её фоне сфотографировались все более-менее значимые знаменитости — наши местные и заграничные. У меня, честно говоря, глаза на лоб лезут от количества восторженных отзывов. Люди-человеки, вы спятили там? Что такого необычного можно углядеть в белом пластике сферической формы?

Ками, незаметно для остальных перебравшаяся с ивы ко мне на плечо, тоже недоумевает. В её время… годков эдак восемьсот назад… за такое, с позволения сказать, искусство засмеяли бы. А могли и живьем сжечь.

В этот момент мне на глаза попадается фото, на котором видна не только позирующая около шедевра звездулька, но и толпа на заднем плане. Ба! А там-то братец Чэнь — еще живой, целиком и с девкой в обнимку.

Тут же пишу Жмоту: «Откуда ты вообще узнал об этой хреновине?»

Отвечает: «Покойный Чэнь рассказал. А что?»

Ага! Ясненько. Значит, глаза мои не ошиблись. Импозантный господин в шелковой рубашке цвета очищенного миндаля — это наш Чэнь. Вот тебе и Шар Судьбы!

Я немедленно принимаюсь за дело, которое люблю больше всего — докопаться до истины. Увеличиваю изображение, присматриваюсь к фото. Спутницу убиенного братца я вижу впервые, что неудивительно, если знать как часто тот менял баб. А кто же его собеседник, который так неудачно голову повернул? Я, вообще-то, по коротко стриженным затылкам не специалист.

Не беда! В наше время, когда блог не ведет, пожалуй, только Боко, у светских тусовщиков этого добра завались. Тут они выкладывают фотографии, там — делятся кулинарными рецептами, еще где-то врут, хвастаются и меряются пиписками. Нужно лишь знать, где и что искать. А я знаю. Через двадцать минут я извлекаю на свет примерно сорок изображений брата Чэня и его спутников во всех возможных ракурсах и ситуациях, включая момент, когда покойник облапил официантку за грудь. Тусовался братец в компании высокопоставленного чиновника, депутатши от оппозиционной партии, которую втихую финансируют «Драконы» и… человека, работающего на брата Фу вот уже лет десять. Его имени я не помню, всех наших кланников поименно знает только дядюшка Кента, зато сто раз слышала, что этот господин легко решает проблемы с приобретением земельных участков. В мегаполисе, таком как наш, земля баснословно дорогая, но желающих урвать кусочек хоть отбавляй. Вот и зацепочка!

Несколько секунд я созерцаю пунцовую от злости физиономию брата Фу. Эк, он разошелся-то! Спору нет, «Драконы» — наши враги номер один последние сто лет, но убить одного из «старших братьев» «Трилистника» просто так, без очевидной всем причины даже их глава — Макино Томоэ — не решится. На той вечеринке, кстати, Чэнь морду начистил не кому-нибудь, а как раз специалисту по земельным вопросам. И я просто ради спортивного интереса лезу в сеть и ищу… ищу… всё, что всплывает по делам братца Фу: слухи, сплетни, странные факты. Плюс делаю некоторые подсчеты. Любопытная картинка вырисовывается, мда.

Я и не заметила, что дядюшка приказал всем замолчать и обратил взор на мою скромную персону:

— Ребенок, а ты что думаешь по этому поводу?

Когда глава клана спрашивает, надо отвечать.

— Я-то? Думаю брат Фу убрал брата Ян Чэня, — говорю я и упиваюсь немой сценой и видом вытянувшихся рож главарей. — По моим прикидкам, брат Фу утаил примерно шестьсот семьдесят семь тысяч «десятины», причитающейся в общак, из суммы, что он наварил на сделке с земельными посредниками. Верно я подсчитала, братец Фу?

Тот как вскочит с места — весь белый, с выпученными глазами. Ручонки трясутся, ноздри раздуваются. Опаньки! У нас тут не только братоубийца, но и нарушитель главной заповеди «Никакого оружия в доме Отца». Точнее сказать, первый и самый дерзкий из нарушителей, потому что у остальных братьев тоже в руке по пушке вдруг оказывается.

У-у-у-у, как всё запущено. Похоже только я одна и блюду эту традицию. Ну, кроме самого дядюшки.

В этот момент дверь в залу распахивается настежь. Это прибыла кавалерия… то бишь, Мин Джун получил мой виртуальный зов о помощи. Я ведь почему не ношу орудия? У меня есть Мелкий, он лучше пистолета, штурмовой винтовки и ритуального меча вместе взятых. И сейчас он собирается порвать брата Фу примерно на сто сорок девять кусочков.

Но тут на авансцену выскакивает крайне возмущенный нарушением всех приличий Боко. «Кто посмел войти без разрешения в святая святых?» — как бы говорит он, с яростным лаем впиваясь в штанину Мелкого. Мой телохранитель от неожиданности делает резкое движение ногой, посылая псину в короткий полет. Преодолевая звуковой барьер собственного визга Боко впечатывается в широкую грудь брата Фу, отскакивает от неё, как мячик, и падает на середину стола. От такого обращения собачка обижается на весь свет в моем лице. Кто же еще виноват, что бедненький старенький Боко отбил жирную задницу? Злодейка Рин, естественно. Он стартует всеми четырьмя конечностями и с боевым кличем бросается на меня, целясь в горло. Навстречу ему устремляется ками, которая уже тысячу лет мечтала покататься верхом на живой собачке. Вместе они сваливаются на пол, где уже ничего не стоит между духом старой ивы и её заветной мечтой. Тем более, что людям сейчас не до проблем Боко. В зал тем временем врываются другие телохранители, вместе они метелят брата Фу, дядя Кента орет и грозится распустить клан к демонам, остальные братья нехотя прячут пушки и ругаются между собой, а вокруг носится обезумевший Боко с ликующей ками на загривке. Где, вы спросите, в этот судьбоносный момент нахожусь и что делаю я? А я стою на стуле, чтобы Боко случайно за лодыжку не цапнул, и записываю видео специально для Красавчика. Не могу же я лишить своего лучшего друга такого чудесного зрелища, верно?

Усталые и довольные мы с Мелким возвращаемся в офис примерно через три часа. Поднимаемся на наш 99 этаж.

— Э… — говорит телохранитель, показывая на пластиковый шар.

— Я тут подумала. Тридцать тысяч все-таки, — поясняю я. — Шедевр авангардного искусства.

Он, в смысле шедевр, теперь располагается на специальной подставке, а господин Юто бережно протирает его поверхность тряпочкой. Мисс Ван сияет белозубой улыбкой, как бы говоря: «На всё воля хозяйки: приказала выкинуть — выкинем, сказала вернуть — вернем».

— Красиво же? В нашем стиле, — твердит Жмот. — Заодно и реклама отличная. Я уже слил в сеть нужную информацию. Все ж завидовать будут.