Александра Лисина - Предназначение

Айра, поняв, что призрак ее заметил, с визгом рвется прочь, с трудом продираясь сквозь колючие ветви и оставляя на них клочья сорочки, некогда любовно вышитой мамой. С трудом вырвавшись на свободу, она подскакивает на месте и, в ужасе тараща глаза, стремглав мчится по знакомой с детства, почти пропавшей в тумане тропинке, по которой когда-то по сто раз на дню гоняю гусей на Зеленый пруд.

- Держи! Живо за ней!

-Да зачем? - лениво возражает преследователю голос постарше. - Совсем же малявка! Какой от не прок? Кому она скажет? А даже если и скажет, то кто ей поверит?

-А такой, что она нас видела! И на нее не подействовал Полог! - зло рычит молодой, заставляя второго осечься. - Монах сказал, чтобы никаких свидетелей, значит, их и не должно быть! Найди ее и верни!

-А пацан?

- Если б ты его не ударил, может, и подошел бы: сила слабенькая, конечно, но вдруг... правда, велено искать только тех, кто силен... ладно, брось его. Найдем другого. Этот все равно подыхает. Пожалуй, девчонка подошла бы больше, но раз не велено оставлять свидетелей, значит, найди и избавься от нее. Лур, Кро, вперед!

Айра, задыхаясь от ужаса, мчится еще быстрее, лишь чудом угадывая в темноте узкую лесную тропинку. От слов чужаков, пришедших со смертоносным туманом, ее снова бросает в дрожь, губы ощутимо трясутся, а в груди суматошно колотится маленькое сердечко.

Бежать... бежать от них как можно быстрее... туда, где никто не достанет, не найдет, не отыщет и не убьет, как остальных.

Бежать... просто бежать... куда-нибудь... хоть куда-нибудь... лишь бы скорее. Как можно скорее...

Всевышний, помоги!!!

Словно в ответ, по глазам вдруг больно ударяет ослепительно белая вспышка. Да так резко и неожиданно, что Айра немедленно влетает в нее и с истошным визгом погружается с головой, словно в бездонный омут, где живут болотные мавки. Она будто тонет и тонет в этом белесом киселе, отчаянно барахтается, с трудом преодолевая вязкое сопротивление. А затем с криком вываливается по другую сторону и падает на мягкую, нехоженую траву, зарываясь в нее лицом и не замечая, как растрепавшиеся светлые волосы покрываются темной коркой.

Она по-прежнему в лесу, одна, маленькая и вся дрожит от пережитого ужаса. Но вокруг больше нет этого страшного тумана. Нет зловещего молчания. Повсюду сгибается под усилившимся ветром густая трава, сверху к беглянке протягивают свои крючковатые руки деревья. Где-то неподалеку из последних сил стучит дятел, торопясь достать из-под коры упрямого жука, пока на лес окончательно не спустилась ночь. Но зато топот преследователей неожиданно исчезает, словно ее перебросила сюда какая-то неведомая сила, разделив многими десятками или даже сотнями шагов.

Айра неверяще поднимает голову и сразу понимает: это совсем другой лес. А попала она в него через странное белесоватое окно, в которое неожиданно провалилась на полном ходу. Точно. Вот же оно - зияет в темноте, словно спустившееся с небес солнце. Крупное, с нее ростом, загадочно переливающееся всеми цветами радуги. Вот только почему-то оно вдруг начинает выгибаться изнутри, будто с той стороны кто-то упорно пытается его прорвать.

- Проклятье... - натужно хрипит из пустоты чей-то простуженный голос. - Кро, помогай - эта мелкая дрянь ушла через портал! Представляешь?!

- Ого! Знал я, что в глубинке порой встречаются самородки, но чтобы такая малявка... Лер, надави! Он сейчас поддастся!

Айра, подавившись визгом, в новом ужасе смотрит на медленно проступающий сквозь мутную пленку мужской силуэт - огромный, плечистый, с искаженным от ярости лицом... она торопливо отползает прочь, лихорадочно озираясь. Но потом понимает, что пленка неуклонно поддается, и, отчаянно всхлипывая, снова вскакивает на ноги.

Мама! Мама, за что? Что мы им сделали? Почему они пришли? Что им надо? И за что они вас убили?! Мама... мамочка...

- Наконец-то! Вон она! Лови эту дрянь! - вдруг освобожденно прорезает ночной лес грубый мужской бас, а следом за ним земля снова дрожит от слаженного топота тяжелых сапог.

«БЕЖАТЬ! - бьется в ее голове упорная мысль. - Бежать от них, пока не поздно!»

Вспышка!

И вот Айра с тихим стоном проваливается в новое окно.

Еще одна вспышка!

И она уже без колебаний ныряет в третье.

Вспышка!

- Твою мать!!! Опять!!! Лур, живее, а то уйдет!!!

Вспышка!

- Такого не может быть!! - доносится до нее потрясенное в спину, и один из преследователей неверяще замирает. - Четыре портала! Подряд! И она еще стоит на ногах?!!

- Кро, за ней! Не дай уйти, иначе Монах потом ТВОЮ голову оторвет! Скорее!

И снова она бежит, не разбирая дороги. Оставляя за собой клочья порванной в сотне мест сорочки, мягкие золотистые волоски, жалкими паутинками осевшие на зеленых кустах, лоскуты кожи с саднящих и исцарапанных пяток. А еще - веером расходящуюся по темноте волну поистине животного страха.

Вспышка!

И дикий ужас подгоняет ее вперед.

Вспышка!

И, наконец, у нее подгибаются ноги от слабости. Дыхание становится редким, прерывистым, то и дело перемежаясь со всхлипами. Айра вдруг падает на что-то мягкое, скатываясь по пушистому ковру, будто по стогу душистого сена, и, не в силах больше бежать, с рыданиями утыкается в подозрительно теплую шубу, хватаясь за нее руками и тяжело дыша.

Мама... мамочка... я не хочу умирать»!;

Она даже не замечает, как от толчка по мохнатому боку пробегает волна странной дрожи. Как вздрагивает он, будто от удара, и стремительно меняет свою форму, выгибаясь и мгновенно ощетиниваясь густой черной шерстью. И лишь когда в затылок что-то начинает жарко дышать, Айра медленно поднимает голову в диком страхе замирает.

Волк!

Она даже отшатнуться не может от всепоглощающего, парализующего ужаса. Только сидит на коленях, не в силах даже вдохнуть, полными слез глазами смотрит в упор и сильно дрожит, боясь пошевелиться.

Волк кажется ей не просто большим, а огромным, пугающе черным от влажного носа до кончика лохматого хвоста. Он возвышается над ней мрачной глыбой- чудовищно громадный, страшный, не вовремя потревоженный в своем теплом логове. Поднявшись во весь рост, он неторопливо отряхивается, сбрасывая слетевшие следом за девочкой сухие листья, а затем наклоняет к ее лицу тяжелую голову и тихо ворчит.

Он здесь один, этот жуткий по своей мощи зверь, но, кажется, выглядит сытым. По крайней мере, смотрит на человеческого ребенка не с кровожадным предвкушением, а с искренним изумлением и неподдельной оторопью, словно не понимая, откуда на него вдруг свалилось это насмерть перепуганное чудо.

- Не ешь меня... пожалуйста... - слабо шепчет Айра, прижимая исцарапанные кулачки к груди. - Не надо...

И волк шумно вздыхает.

- За мной гонятся плохие люди, - снова плачет она, отирая беспрестанно катящиеся по щекам слезы. - Они мою маму убили и братика... а теперь пришли за мной. Помоги мне, волчок, пожалуйста...