Александра Лисина - Предназначение

Откуда-то сверху вдруг доносится треск ломаемых веток и приглушенная ругань, словно кто-то неловко напоролся на спрятанный среди мхов острый суток.

- Где она?! Кро, ты что-нибудь видишь?!..

Айру ощутимо трясет, дикий страх вымораживает душу, слезы катятся уже беспрестанно. А волк, внезапно ощетинившись и став чуть не в два раза крупнее, поднимает страшную морду кверху и настороженно замирает, втягивая ноздрями холодный воздух. Однако быстро понимает, что девочка действительно в большой беде, а убийц за ней идет уже не трое, а пятеро, и от этой мыспи он вдруг щерит громадные зубы и с глухим рыком оборачивается туда, где покорно ждет его приговора голубоглазая кроха.

Она со слезами на глазах смотрит на него в упор, смутно надеясь на помощь и какое-то чудо. На то, что он не набросится, не станет жадно рвать клыками, не поранит и не убьет. А закроет собой, защитит, избавит от этого ужаса. Совсем еще маленький, глупый и такой беззащитный зайчонок, каким-то чудом забравшийся так далеко от дома. И как добравшийся! Волк даже отсюда чует, как тянет от нее неуловимым ароматом скрытой магии. Может безошибочно определить, в какой стороне медленно истаивает созданный ею портал. Звериный разум мечется в сомнениях, не в силах поверить, что она смогла такое сотворить, но пробирающиеся по ее следам люди говорят сами за себя - девчонка кому-то сильно понадобилась.

- Пожалуйста, - снова шепчет она, утирая безостановочно катящиеся слезы.- Помоги!

И тогда он в гневе сжимает мощные челюсти. Затем оглядывается, словно в нерешительности, колеблется, но оставить ее одну все же не рискует - в такое время полуголый ребенок всего через полчаса замерзнет насмерть. Это вам не простой лес, не юг, не теплое море. Здесь неподалеку совсем иные земли и совсем иная магия - Зонд никогда не дремлет и охотно заберет себе глупую человеческую кроху, пришедшую на свою беду в эти опасные дебри.

Волк, неожиданно решившись, огромным прыжком оказывается на ногах, подхватывает ее громадными челюстями, легонько подцепляет за истончившуюся рубашонку, а затем уверенно закидывает за спину и, не давая опомниться, черной тенью выпрыгивает из логова.

Айра судорожно вцепляется в густую шерсть, чтобы не упасть, и откуда-то твердо знает, что он хороший. Что он не тронет, поможет, спасет. И унесет ее так далеко, что никакие преследователи не найдут. Ему можно верить. Правда. И его можно крепко обнять, больше не боясь смерти.

Почувствовав на шее цепкие детские пальчики и услышав слабое «спасибо», лесной хищник со странным выражением косит назад желтым глазом, но девочка совсем не боится. Не кричит, не плачет и больше не дрожит так сильно. А даже неловко улыбается, почувствовав его беспокойство, доверчиво устроившись на его спине и прижавшись мокрым личиком к жесткой шерсти. Легкая, нежная, совсем еще малышка. Но, наверное, все дети такие - наивные, хрупкие, беззащитные и поразительно чистые, совершенно не умеющие ненавидеть, но при этом полные какой-то необъяснимой, неистовой веры в чудо, в которое никогда не поверил бы ни один взрослый.

А ведь она действительно верила ему. Не боялась. И совсем не думала о том,что он слишком большой для обычного волка, мохнатый, страшный, зубастый, а иногда, может быть, даже питается такими вот маленькими девочками, которые неразумно подходят к его логову. Она просто доверяла своему странному чутью, а потому совсем не удивлялась происходящему. Только прижималась покрепче, когда он перепрыгивал через поваленные деревья, и потихоньку гладила грубую шерсть.

- Вот она! Лови! Ой-й-о-о... - вдруг доносится откуда-то сзади громкий вскрик, а потом резко обрывается изумленным воплем, когда становится ясно, что за скакуна отыскала себе маленькая беглянка. - В жизни бы не поверил, если бы сам не увидел! Гляди, какой зверь!

- Обломаю его девка! С первого раза! Была бы мальчишкой, цены б ей не было!

- Дурень! Стрелы лучше готовь! Не видишь, какой здоровый?! Она не должна уйти! Стреляй, пока Охранителей не накликала!

У волка недовольно шевелятся уши, когда мимо со свистом проносятся чужие стрелы, но он не останавливается, спешит уйти, сворачивает в сторону, намеренно избегая открытой схватки. Он не хочет ввязываться в бой, имея за спиной еще одно испуганно трепещущее сердечко. Боится, что заденут, поранят случайно, и потому упорно уворачивается. Тогда как Аира, едва за волосы что-то больно дернуло, в ужасе снова зажмуривается и отчаянно желает оказаться отсюда как можно дальше. Где-нибудь. Неважно где, лишь бы ее не убили. После чего с силой вцепляется судорожно сжавшимися пальцами в густую шерсть и...

- Айра! - в неподдельной тревоге закричал вдруг кто-то в самое ухо. Точнее, ей почему-то показалось, что кричали совсем близко, однако лиловая пелена перед глазами стояла настолько плотная, что стены тренировочного зала постоянно плыли, размазывались, будто плохая картинка. Чужие лица выглядели блеклыми, смутно знакомыми, но сил не было даже на то, чтобы попытаться узнать и вспомнить.

- Айра, что с тобой?!

Как странно... какой-то парень непонимающе смотрит на нее всего с двух шагов, растерянно опуская руку с зажатой в ней рапирой. Эх, красивый парень. Холеный. Ухоженный. Только бледный очень. И какой-то удивительно знакомый. Но кто?

С другой стороны зачем-то бежит с перекошенным лицом еще один человек... седой и тоже странно знакомый, но, в отличие от юноши, на его немолодом лице застыл неподдельный испуг и выражение необъяснимого раскаяния.

-Всевышний! Грэй, не стой столбом! Зови сюда Лоура! Немедленно! Да что ж такое-то? Айра... знал же, старый дурак, что тебе здесь не место, чуял, что беда будет, хотел только, чтобы и ты это поняла, но упустил... ох, ты ж. дитя природы... да как же ты так?!..

Айра судорожно сглотнула, неожиданно вспомнив имя преподавателя и со странным облегчением поняв, что старый вояка всего лишь пытался оградить ее от опасности. Хотел защитить, предупредить, потому что лучше всех на свете знал, кого можно учить своему искусству, а кого и на пушечный выстрел нельзя к нему подпускать. Знал он,мудрый учитель, что зря она сюда рвется, нельзя к нему подпускать. Знал он, мудрый учитель, что зря она сюда рвется, знал и искал любой предлог, чтобы не дать случиться беде. Потом, увидев ее настойчивость, решил немного сбить неуместный пыл. Да, видно, немного не рассчитал. Проглядел. Оплошал. И теперь с горестным стоном спешил на помощь.

Но поздно.

Айра устало прикрыла глаза и, больше не слыша биения своего сердца, безвольно уронила голову, даже не почувствовав, как на грудь с гневным шипением упало что-то тяжелое и яростно встопорщившее серую шерсть.

...И еще одна вспышка!

Волк с недоуменным рыком влетает в распахнувшееся перед самым его носом окно, легко преодолевает белесую пленку, резко отшатывается, не веря сам себе, но все равно не успевает остановиться и на полном ходу выпрыгивает из портала на берегу полноводной реки, за которой начинаются непроходимые зеленые заросли. Как? Каким образом, если от его логова досюда больше трех суток пуши?! По оврагам, по колючим зарослям, по непролазным чащам и совершенно неодолимым дебрям?!