Павел Маруненков - Непростой выбор инспектора Палмера

Из-за непроглядной темноты и целой симфонии всевозможных шорохов и пробирающих до костей, нечеловеческих шепотков слова Эдмонда не долетали до остального отряда.

– Что с вами, Сильвия? Снова приступ? – обеспокоенно спросил Эдмонд.

Сильвия смогла лишь кивнуть и обессилено повиснуть на его шее.

– А ваш Джон не так прост, как кажется на первый взгляд, – еле слышно прошептала Сильвия ему в ухо. – Он очень ловко все спланировал.

– Что спланировал?

– Он знал, что тот змей не сможет сопротивляться и посетит этот праздник.

– Но какое этот монстр имеет отношение к вам?

Сильвия подняла на него взгляд, уводящий сознание Эдмонда на самое дно бездны, полной непередаваемых кошмаров, и одновременно дающий узреть запредельные вершины, окутанные упоительными грезами. Дух нечистого праздника отворил на распашку ворота ее демонической тайны и изливался на инспектора волнами невыносимого страха. Он отшатнулся от Сильвии, но ставшая предельно вычурной красота ее лица не позволила поддаться малодушному порыву и выпустить девушку из рук. Эдмонду показалось, что его глаза и все чувства готовы сойти с ума от невозможности совместить в одном лице столь противоречивые качества. Восторг, томительное вожделение и позыв обладать ею сцепились в мертвой схватке с паническим ужасом. Первый раз за время их общения он ощутил, что держит в руках настоящего демона, являющегося совершенным воплощением порока, что лежит за гранью моральных оценок и категорий.

– Скажем так… Прямое…

Эдмонд даже нашел в себе силы, чтобы возмущенно попросить ее не валять дурака, но спустя мгновение понял собственную наивность. То зловещее состояние, в котором пребывала Сильвия, говорило само за себя.

– Но почему тогда вы пошли сюда? – спросил он.

– Я не знала, что придет ему в голову. Беда в том, что эта моя ипостась довольно автономна. Джон же сумел просчитать, что настолько небывалое сгущение темной энергии привлечет его.

– Тогда нам стоит вернуться!

– Не получится. Я не ожидала, что аура праздника породит здесь, у самой границы, такую атмосферу, что обычно живет в самой глубине леса, на расстоянии многих километров отсюда. У меня не хватит сил. Он просыпается. И чем больше я удерживаюсь от трансформации, тем слабее становлюсь. К сожалению, обратной дороги нет…

– Что же делать? – растерянно спросил Эдмонд.

– Ничего, – Сильвия едва заметно пожала плечами и вымученно улыбнулась. – Советую вам оставить меня здесь и пойти поскорее занимать места. Я не хочу, чтобы вы… видели мою трансформацию. Пусть с первыми ударами дьявольских барабанов вы и заметите среди огненного хоровода фей огромного жуткого змея и поверите словам Джона… Но я не желаю, чтобы вы видели, как я становлюсь им… Не беспокойтесь за меня. Со мной все будет в порядке. Завтра мы снова встретимся. Только пообещайте почитать мне.

Эдмонд стоял и пытался справиться с ураганом тоски, терзающей его сердце. И вдруг в их сокровенный разговор, проникнутый печалью и проникновенными взглядами, ворвался совершенно неожиданный гость.

Бесформенная тень, напоминающая размытыми контурами человеческую фигуру с огромными вырастающими из-за спины крылами, вклинилась между ними и произнесла голосом, расщепившимся на десятки и сотни отдельных фракций и полутонов:

– С праздником!

И Эдмонд, и Сильвия пораженно вздрогнули и уставились на неизвестного злого духа, призрачная плоть которого неестественно дрожала и бурлила, словно живая и вечно голодная субстанция.

– Вас также!.. – вымолвил Эдмонд.

– Давно я не видел такую славную пару. Демон и человек. Вы очень молоды и, наверное, нуждаетесь в совете.

– Ммм, не помешало бы… – прошептала Сильвия, скептически смотря на дружелюбного призрака.

– Как раз вовремя, – подтвердил Эдмонд.

– Это не удивительно. – прогрохотал тот, – Я – злой дух и создан в темнейшей бездне миров, чтобы настигать людей в самое неподходящее время. Потому я очень хорошо чувствую такие моменты, когда судьба вот-вот превратится в тлен. Но в честь праздника я прилетел к вам, чтобы помочь, а не погубить.

Изумление Эдмонда превысило всякие разумные пределы. Можно ли верить этому хвастливому духу, поднявшемуся из царства вечного уныния?

– Видите ли, – Эдмонд понимал, насколько глупо это выглядит со стороны, но не мог отказаться от спасительной соломинки, насколько бы маловероятным не был удачный исход, – эта волшебная ночь грозит пробудить в моей спутнице монстра… А нам бы этого не хотелось…

Крылатый дух направил на Эдмонда жуткий в своей пустоте взгляд.

– Если эта всего лишь ваша спутница, то какое вам дело до ее превращений? – голос призрака, казалось, касался самого дна души инспектора Палмера, летая над ее возмущенной гладью.

Эдмонд замолчал, не решаясь ответить. И в этот миг он понял, что дошел до итоговой точки всей этой истории. Настоящий Палмер должен был выйти из тени собственной лжи. И настоящий Палмер совсем не тот, кто предпочитает путь историка пути инспектора отдела разрешения конфликтов, а тот, кто имеет решимость твердо заявить о том, что находит самым важным.

– Мне есть дело до ее превращений, потому что я люблю ее, – заявил он непонятливому духу.

Дух кивнул и, взяв руку Сильвии, вложил ее в ладонь Эдмонда.

– Тогда только ты сможешь удержать ее. Но держи крепко. Мелодия твоих чувств убаюкает чудовище. Конечно, лишь временно. Помните об этом…

Призрак испарился, оставив после себя могильный смрад и примешивающийся к нему аромат неловкости.

Прежде чем Сильва успела что-то произнести, Эдмонд сказал, смотря ей в глаза:

– Ты же говорила, что твои чувства лишь отражение моих. Я верю, что ты никакой не монстр. И сегодня я настаиваю на том, что ты должна со мной и моими друзьями посмотреть на золотой хоровод этих чертовых фей!

– Хорошо, – просто и беззаботно отозвалась она, – раз ты так говоришь…

Эдмонд сделал несколько быстрых шагов и увидел уже порядком обеспокоенные лица друзей.

– Сильвия немного устала. Ей нездоровится, – пояснил он прежде, чем кто-либо успел задать вопрос. – Но все будет хорошо. Мы все вместе посмотрим на это представление.

– Ты уверен? – уточнил Джон, многозначительно посмотрев ему в глаза

– Да. Забыл сказать вам, – Эдмонд будто и не расслышал Джона. – Это надо было сделать раньше. Все-таки вы мои друзья… Это Сильвия Тэнтоурис. И она… моя девушка. Так что попрошу вас больше не вспоминать Анну.

Саймон вытаращил глаза, а Джон, напротив, нисколько не изменился в лице. Какое-то время, показавшееся Эдмонду целой вечностью, они с Джоном сражались взглядами.

И вдруг Джон с удовлетворением хмыкнул и заявил, протягивая руку: