Павел Маруненков - Непростой выбор инспектора Палмера

– Нам надо идти. И раз твоей девушке нездоровится, то разреши взять ее за вторую руку. Так будет легче.

Саймон переводил озадаченный взгляд с одного своего товарища на другого.

И когда они двинулись к разгорающемуся празднику, Саймон заявил:

– Надеюсь, вы не ожидаете, что я последую вашему примеру. Я, к вашему сведению, нормальный человек!

– Еще не вечер! – в один голос заявили Эдмонд с Джоном и тут же расхохотались своей синхронной реакции.

Разумеется, загадочный темный дух оказался мошенником. В середине торжества Сильвия все-таки превратилась в уложенного перламутровой чешуей и снабженного золотыми рогами змея. Но ее опасения оказались напрасны – Эдмонд, окруженный бушующим весельем неописуемых существ и оглушающих звуков, не успел заметить никаких отвратительных деталей.

Но несмотря на обман безымянной тени, Эдмонду было уже все равно. Он сделал свой выбор. И даже не мог сказать уверенно, а таким ли отъявленным шутником был тот налетевший на них дух. И по крайней мере, половину представления он с упоением держал Сильвию за руку.

И пусть Саймон будет еще месяц приходить в себя. И пусть сам Эдмонд только завтра утром сумеет осознать весь масштаб и безграничность темной стороны своей возлюбленной.

Но он нашел настоящего инспектора Палмера, чуждого рассудительности и умеющего чувствовать и любить. И этого было ему более, чем достаточно.

Пролетали недели, в течение которых Эдмонд ловил себя на удивительном ощущении, какого он не испытывал никогда в жизни. Происходящее казалось ему чудесным сном. Рассудительный и надежный разум был не способен сосредоточиться на реальном мире. Вряд ли инспектору Палмеру удалось бы со стопроцентной уверенностью сказать, чем он был занят вчера и что планировал на завтра. Волшебная ночь, расцвеченная горящим хороводом бесчисленных сладкоголосых фей и отчаянно веселых разговоров друзей, совершила какой-то прорыв в ментальном измерении Эдмонда. С этого момента все неуловимо поменялось. Эдмонд стал как никогда близок с Сильвией, но готов был поклясться, что эта страсть была не мороком демонических чар, но чем-то гораздо большим.

Он обнаружил, что буквально купается в счастье. Их прогулки по сумеречным опушкам Таинственного леса, посещение каких-то дурацких лекций у всех на виду, чтения до утра приключенческих романов под ее мурлыкание – все это опьяняло инспектора Палмера. Он чувствовал себя так, как должен воспринимать свое бытие только что родившийся летний день, купающийся в росе и прохладном тумане, бесконечно протяженный по всей земле и знающий, что даже далекая ночь не упразднит его, но лишь одарит радостью воскресения с первыми лучами солнца. С каждым днем Эдмонд все глубже тонул в запретных поцелуях, но даже эти ласки были вторичны. Сильвия, как совершенный эмоциональный камертон, раскрыла перед обновленным инспектором свою потустороннюю душу и дала прикоснуться к тем запредельным призрачным далям, что зрели в ее духовных недрах все эти годы. Сколько они вели долгих и кажущихся совершенно сумасшедшими разговоров! Какие безумные планы об их будущем приходили в их головы, соединенные вместе, когда они наблюдали сочный диск луны или белоснежные облачные дворцы сияющего дня! И им казалось, что их радости не будет конца…

Эдмонд сам не понял, как спустя два месяца оказался в кабинете Эрика Дельмонта. И поглядев на дурной огонь, мерно пылающий в холодных глазах Старика, инспектор почувствовал, как беспокойство, которое будто исчезло из его жизни навсегда, нагло опутало его сердце склизкими, противными щупальцами.

– Зачем ты ко мне пожаловал, сынок? – спросил Старик недовольно.

– Я принес материалы проверки по делу мисс Тэнтоурис, сэр. Два месяца особых полномочий, дарованные господином Сомболионом, завершаются завтра.

– Ах, вот оно что! – презрительно нахмурился Эрик. – И что тобою сделано за это время?

– Ну, множество мероприятий. Все они приведены в итоговой справке. Всего и не пересказать…

– Ясно, – еще более угрюмо отозвался Эрик. – То есть, ты полагаешь, что дисциплинарный комитет будет доволен проведенной проверкой?

– Полагаю, что да, сэр.

– Эта своенравная девчонка получила по полной, так, сынок? – Дельмонт впился в подчиненного пристальным взором.

Эдмонд неуверенно кивнул.

Эрик вдруг расплылся в несвойственной ему добродушной улыбке, словно тренировался в актерском мастерстве. Он взял папку с документами, принесенную Эдмондом, и принялся с видом доброго дядюшки листать ее, периодически удовлетворенно причмокивая. Такая картина окончательно привела инспектора Палмера в состояние глубокой тревоги. Эта сцена продолжалась с дюжину минут. Наконец, Старик перевернул последний лист отчетов и изобразил на лице огромное удивление.

– Ты ничего не забыл положить в дело, Эдмонд? – ласково поинтересовался он.

– Нет. Я проверил все много раз. Все в полном порядке…

– А, ясно! – Дельмонт рассмеялся с неприятным шипением и картинно хлопнул себя по лбу. – Ту справку, что я ищу, ты, разумеется, решил отдать мне отдельно! Да и как могло быть иначе? Это же важная и очень конфиденциальная информация, не предназначенная для чужих ушей…

Невидимые щупальца плотнее сжали испуганное сердце.

– Я не совсем понимаю, о чем вы, сэр.

– Я был весьма высокого мнения о твоих интеллектуальных способностях, сынок, равно, как и о твоей взрослой позиции, которая не требует какого-либо понукания с моей стороны. Потому за это время не беспокоил тебя напоминаниями о том поручении, что я дал тебе в самом начале этого замечательного расследования. Не может же быть, чтобы ты забыл о самом важном задании в твоей карьере?

– Вы о той вашей просьбе найти в Сильвии нечто чудовищное, сэр?

Старик энергично покивал.

– Я… я не обнаружил ничего подобного, – собравшись с силами, произнес Эдмонд. – Полагаю, что вы стали жертвой дезинформации. Мисс Тэнтоурис – просто могущественный демон, и ничего больше. Она не является монстром, сэр. Мне очень жаль, если я не оправдал ваших надежд.

Эрик усмехнулся.

– Ты уверен, сынок?

– Да, несомненно, – заявил Эдмонд со всей твердостью.

– Но это очень странно. Я вижу только одно объяснение таким удручающим итогам. И оно мне совсем не по вкусу.

– О чем вы, сэр?

– Давай, я приведу пример, из которого ты сразу все поймешь, – оскалился Эрик. – Представь себе, что ты… леший. И вот я, твой начальник, даю тебе задание обнаружить в каком-нибудь сатире нечто ужасное. Разумеется, ты ничего не найдешь. Твоя собственная чудовищность не позволит тебе узреть ее в твоем близкородственном нечистом собрате.