Анастасия Туманова - Дети Йеманжи

– Не держи оружие под водой, идиот! – нервно сказала Йанса. Шанго прикрыл мокрый пистолет мокрым краем футболки.

– Огун, я уезжаю, – объявил он. – Я больше не нужен здесь.

– Уезжаешь? – не меняясь в лице, переспросил Огун.

– Я сделал всё, что мог! – В голосе Шанго появилась угроза. – Ты же не будешь спорить?

– Но ещё ничего не кончено. – Огун подошёл к нему. Теперь брызги дождя мочили и его футболку. – Ты сам всё видел и знаешь. Тебе надо ехать к матери!

– Мне? – очень тихо переспросил Шанго. – Мне? Сейчас?

– Что тебя удивляет?

Повисшую на веранде тишину можно было свободно резать ножом. Все взгляды были прикованы к окаменелой физиономии Шанго. Только Эшу смотрел в стол, слегка постукивая пальцами по соломенной скатерти, и лица его Эва не видела. «Я должна о чём-то его спросить… – вдруг вспомнила она. – Но о чём же? О чём?..»

– Я не поеду, – чуть слышно сказал Шанго. По его лицу пробежала судорога. – Не поеду.

– Что?.. – одними губами спросил Огун. Его брат сделал шаг назад… и вдруг, оскалившись, выдернул пистолет из-за ремня.

– Я не поеду, говорю тебе! – Пистолет взлетел к мокрой курчавой голове Шанго. – Я сделаю это, клянусь!!! Не веришь?

– Верю, – буднично сказал Огун, возвращаясь за стол. – Я бы тоже это сделал.

Шанго следил за братом глазами, не опуская пистолета. Не глядя, прорычал в сторону:

– Йанса, шлюха, назад, я всё вижу (мулатка с коротким шипением опустилась на место)! Ошосси, сядь, я никого не трону! Но я не поеду туда! Ясно вам? Нет! Эшу! Какого чёрта ты не можешь загнать на место аджогунов? Почему их столько? Почему они такие наглые? Ты же всегда неплохо управлялся, что происходит? Что с тобой, малыш?! Не высыпаешься ты, что ли?!

И тут словно вспышка сверкнула в голове Эвы. И она, повернувшись к столу, срывающимся от страха шёпотом спросила:

– Эшу! Почему ты не можешь спать? Почему… – И ещё одна догадка резанула по сердцу, и Эва закончила уже совсем чуть слышно, – Почему ты не спишь уже четвёртый день? Почему ты не можешь подойти к морю? С того дня, как Жанаина…

Страшный треск не дал ей закончить: это Эшу вскочил, опрокинув стул. Лишь на мгновение Эва встретилась с ним глазами, поймала полный ужаса и отчаяния взгляд. А затем красно-чёрная молния пронеслась через всю веранду и вылетела под дождь.

Мельком Эва увидела ошеломлённое лицо Ошосси, недоумевающее – Огуна. Ошун сидела, поднеся ладони ко рту, с круглыми от страха глазами. Йанса словно окаменела с автоматом в руках. Оба стояла зажмурившись, и губы её тряслись.

Мгновение на веранде было тихо – а затем к столу метнулся Шанго. Его огромная рука сгребла из керамической миски ключи от обеих машин и мощным броском отправила их далеко в сад. И Шанго кинулся прочь.

– Постой! – закричала Эва, выбегая за ним, – Шанго! Постой!

Он сидел в машине: огромном джипе с красно-белыми зигзагами на дверцах. Джип уже трогался с места, когда Эва рванула дверцу и в последний момент успела вскочить на переднее сиденье рядом с братом. Тот, казалось, даже не заметил этого. Утопил в пол педаль газа, и внедорожник, дёрнувшись, как живая, вылетел на дорогу – в конце которой едва виднелась точка мотоцикла.

Джип мчался по мокрой трассе в город. Его заносило на поворотах, отчаянно визжали покрышки. Редкие встречные машины, сигналя, шарахались к обочине. Эва сидела накрепко зажмурившись. Её мотало по сиденью, но она так и не решилась нащупать ремень и пристегнуться. Обезумевшее сердце колотилось, казалось, где-то в горле, не давая дышать. Изредка она взглядывала на грубый, словно наспех выбитый молотком из куска антрацита профиль Шанго – и от страха снова закрывала глаза.

«Зачем, зачем я погналась за ним? Что я смогу? Удержать его? Но как?! Кто удержит его после такого? Господи, где же Огун, Ошосси, Йанса? Может быть, хоть они…»

Но в глубине души Эва понимала: ни Огуну, ни остальным не остановить сейчас Шанго – повелителя молний.

– Шанго… – решилась, наконец, она открыть рот. – Пожалуйста… Не надо, пожалуйста…

Он даже не повернул головы. И до самого конца пути Эва молчала. Молчала, когда впереди, на прямой дороге замелькал, приближаясь, знакомый мотоцикл. Молчала, когда Шанго выжал до предела педаль газа и джип полетел, как ракета. Молчала, когда мотоцикл Эшу занесло и он на всём ходу вылетел на обочину в трёх шагах от пустынного, заштрихованного дождём пляжа. Шанго еле успел затормозить. Джип налетел прямо на мотоцикл, подмяв его под свой бампер, но Эшу уже не было на нём. Он во все лопатки, увязая в песке, летел через пляж. Шанго, выскочив из машины и на ходу выдёргивая из-за ремня пистолет, помчался следом. Эва сбросила шлёпанцы и босиком кинулась вдогонку.

Впоследствии Эва так и не смогла понять, как ей удалось догнать несущегося, словно гаубичный снаряд, Шанго. Но она успела вовремя. И в тот миг, когда Эшу, споткнувшись, упал и Шанго, коротко щёлкнув предохранителем, вскинул пистолет, Эва прыгнула на спину старшего брата. Кричать она не могла: голос пропал от ужаса. У неё получилось только, задыхаясь, жалобно прошептать:

– Шанго, ради твоей матери… Ради вашей матери… Ты не убьёшь своего брата!

Выстрел всё-таки грянул, далеко разлетевшись по воде, – но Эва уже знала: пуля летит не в голову скорчившегося на песке Эшу. Шанго уронил пистолет. Эва, разжав руки, соскользнула на песок. И тут же рядом с ней рухнул на колени Шанго. Она увидела его запрокинутое лицо, стиснутые, яростно оскаленные зубы.

– Шанго! Шанго! Всё, ради бога, всё… Успокойся… Всё позади, всё закончилось! Ты этого не делал… Ты не оскорблял мать… Это не ты… Понимаешь? Успокойся, всё прошло… Это был не ты!

Шанго не отвечал. Его била крупная дрожь. Из полусомкнутых губ вырывались короткие, отрывистые всхлипы. По лицу бежали капли дождя. Он замолотил по песку огромными кулаками, замотал головой, словно пытаясь сорвать с себя что-то: Эву обдало водопадом брызг. Наконец, сквозь зубы Шанго вырвался сдавленный рык, перешедший в хриплое, протяжное рыдание. Неловко отбросив ногой пистолет, Эва села на песок рядом с братом. Обняла его широченные плечи, притянула Шанго к себе – и он взвыл, содрогаясь всем телом, в её объятиях. С полосы гальки, приподнявшись на локте, на них безмолвно смотрел Эшу.

Эва не знала, сколько времени она и Шанго просидели рядом на мокром песке. Дождь не переставал. От сырости девушку уже начало знобить, и она тщетно натягивала на колени мокрый подол платья. Шанго же ничего не замечал. Он сидел неподвижно, до боли сжимая руку сестры. Улыбался, запрокинув к небу мокрое от слёз и дождя лицо. Эта слабая улыбка настолько не шла к его грубой, изуродованной недавними побоями физиономии, что Эва боялась на него смотреть. Боялась она и обернуться на Эшу, который, – она слышала, – никуда не ушёл. Минута шла за минутой, пустынный пляж заливало дождём – а они втроём сидели под этой хлещущей сетью и молчали. И Эва подпрыгнула от неожиданности, когда над берегом раздался звонкий и радостный крик: