Саша Ино - Огонь Черных лилий

— Тебе нравится мой ошейник? — спрашиваю я, демонстрируя свою шею и поигрывая кольцом.

Парень вздрагивает и испуганно озирается.

— Да, — нагло врет он.

— Тогда раздевайся, — приказываю ему я, а сам сажусь на стол, закидывая ногу на ногу.

— Как? — робко спрашивает он.

— Полностью, — уверенно продолжаю я.

Интересно, насколько далеко он зайдет в своем глупом подчинении.

Парень начинает расстегивать пиджак. Я чувствую вибрации его слабой ауры. Она источает страх и ужас, мне даже льстит. Когда он остается в одних трусах, несмело ужимаясь от своей наготы, он, запинаясь, произносит:

— У меня жена…

Я заливаюсь смехом.

Какой же он идиот.

— Пошел вон, — с презрением бросаю я.

Он мгновенно одевается и пятится к двери, но неожиданно останавливается и смотрит на меня странным блуждающим взглядом.

— Уходи, — повторяю я, — Ты мне противен. Ты был готов отдаться сумасшедшему генералу только потому, что тебе это приказали. Бездушный манекен.

— Простите, — шепчет парень, — Но мне вас жаль.

Вот как…

Я срываюсь на хохот, а парень исчезает за дверью.

Да, докатился я. Меня теперь жалеют роботы, знающие только слова «обязанность» и «рациональность». Забавно.

Просто супер!

Так смешно, что хочется удавиться. Но я не имею права, меня ждет малышка Валентина.

Я закуриваю.

Валентина, я выполню свое обещание, чего бы мне это не стоило. Даже уже объятый внутренним пожаром, пропадающий в океане испепеляющей меня лавы, я все еще могу думать. Все будет хорошо. У меня хватит сил, чтобы спасти тебя, жаль, что только одну тебя…

Больно.

Я чувствую, как подхожу к краю, но, Валентина, я тебе клянусь, ты будешь жить…

Резко разворачиваюсь, беру записку Иглы и ухожу из кабинета.

Мне больше нечего тут делать.

Я свободен.

Главнокомандующий, будучи не в силах найти себе место, метался волком по кабинету. Галлограф Винсента не отвечал. Дома его не было. Он точно знал, Винсент где-то рядом, носится по зимней звенящей реальности едва уловимым ароматом.

Ясмин лихорадочно соображает, что ему предпринять.

— Где же ты, мой мальчик… — шепчет он.

На его слова откликается галлограф, вымотанный от утомительной работы с самого утра.

Ясмин вздрагивает, но, смотря на радужный экран механизма, устало отводит глаза. Он не чувствует энергию Винсента.

— Кто? — холодно спрашивает главнокомандующий.

— Дьявол, хоть до тебя дозвонился! — рвет тишину Эдо, — Где Винсент?

— Я не знаю…

— Он отключил галлограф, маленький поганец.

— В курсе.

— Ясмин, что нам делать?

— Делай, что хочешь.

Ясмин злится: если бы не Эдо, проблем бы не было. Полковник качнул хрупкое равновесие пораненной души Винсента, заставив лишиться баланса и сорваться в одну из сторон.

Карнавал продолжает нервно бурчать хриплым простуженным голосом:

— Видишь ли, мне впарили группу захвата. Если я откажусь — конец моей карьере, тебе наплевать, конечно же, но я и так слишком много сделал для вас и общего дела. Кай, я не хочу проблем. Если ты можешь повлиять на Винса, сделай это, он сейчас в шаге от катастрофы. Если его изгонят, ты понимаешь…

— Да, — перебивает его Ясмин, — Я сделаю все, чтобы помешать им.

— Кай, я говорил с Винсентом…

— Когда? — внезапно кричит в трубку главнокомандующий.

— Неожиданно, — тихо произносит Эдо, — Я не думал, что он для тебя действительно столько значит…

— Отвечай!

— Три часа назад. Потом он отключился и тишина. По своим каналам я узнал, что с работы он ушел часа два назад. И еще, он категорически отказался отдавать эту бабу.

— Эдо, я разберусь в этой истории. Вижу, ты там тоже принял горячее участие, чую след твоей хитрой лапы. Если я узнаю, что Винсент пострадает из-за тебя, что он всего лишь предотвращал твое преступление, я тебя уничтожу!

— Ладно-ладно! — скептически отмахивается Карнавал, — Лучше найди его. Уговори прийти в себя. У тебя есть время, пока к его дому не отправили группу захвата…

— Я понял. Не задерживай меня.

— Ясмин, прошу сердцем, спаси Феникса! Не хочется признавать, но сейчас только ты можешь это сделать, только ты один мог на него влиять…

— Только я, — отстраненно отвечает Ясмин, выключая галлограф и переставая существовать для всего мира, сосредотачиваясь лишь на одном только Винсенте.

Аллилуйя! Аллилуйя! Бог послал кусочек… сыра.

Мое истерическое настроение переходит в параноидальное спокойствие.

Я даже смог немного прогуляться по шумным улицам холодного и безжизненного города. Утром я так сильно ощутил вкус весны, что мне захотелось жить. Даже такой мертвой кукле как я передалось радостное возбуждение блестящих капелек весенних радужных слез, застывших на пиках тающих сосулек. Хочу увидеть вновь весну, хочу вдохнуть воздух свежего года. И почему новый год отмечают зимой… Глупо. По-настоящему год заканчивается с первыми лучами весеннего солнца.

Самое удивительное… Только весной в этом смрадном городе можно жить. Только весной я готов выносить механичное течение времени. Я страстно жажду весну…

Но сейчас опять ударил мороз. Зима отчаянно сопротивляется смерти ее ледяного королевства. Однако вкус солнца уже витает в самом воздухе, обжигая снежинки и заставляя умирать в талых каплях их собственных тел. Наверное, сегодня последний день зимы.

Почему я так жажду весну? Как будто мне не суждено ее увидеть.

Как глупо. Кто мне может помешать?!

Смеюсь.

Прогулка оказалась недолгой. Я вспомнил о Валентине.

Хоть вероятность того, что в мое отсутствие нападут на мой дом, не слишком велика, я все же тороплюсь назад. Эдо говорил, что пришлют группу… Что ж, пускай, в любом случае они обязаны вручить мне ордер. Хотя, признаться честно, я так часто поступался нашими законами, что мне не престало ждать справедливости от системы. Цербер вполне может санкционировать вмешательство в мои частные владения пока меня там нет. Избежит проблем… Но пускай только попробует так поступить.

Потираю руки.

Что ж… тогда они увидят мою ярость.

Я возвращаюсь.

Но ничего подобного не происходит. Мое жилище нетронуто гневом великих командиров. Валентина встречает меня нежной улыбкой. Такое странное чувство, когда тебя кто-то покорно и благодарно ждет. Спасибо ей, она возвращает меня к жизни, как весна оживляет этот вонючий и мертвый мир.

Стараюсь воскресить в душе утерянное чувство радости.

Не получается.

Жаль.

Иду в спальню и переодеваюсь.

Матрац непривычно аккуратно заправлен. Валентина позаботилась. Мне это не нравится. Не хочу, чтобы она прикасалась к моим вещам, они все насквозь пропитаны душным обожанием Ясмина. Ясмин… Он либо сейчас дико зол, либо ему абсолютно все равно. Скорее второе… Мое сердце стучит, кажется, я начинаю скучать по нему. Точь-в-точь, как перед долгой разлукой. Такое гнетущее чувство!