Саша Ино - Огонь Черных лилий

Голова гудит. Больно…

Бедные пробитые легкие они все еще не отказываются работать.

Все плывет в вихрях кровавого дыма.

Я вижу очертания моих убийц, трое из 12, негусто, но надо признать, я проиграл своим ученикам. Делать скидку на их превосходящее количество и экипировку я не хочу. Их хорошо учили. Я потерпел поражение.

Как жаль.

Но я заслужил. Закономерный финал для перманентного раздражителя системы. Для меня… Даже смешно. Кукольные генералы тоже умирают. Теперь осталось подохнуть, как бешеному псу, с пулей в голове, ставящей точку в дергающейся агонии моего земного существования.

Почему они ждут! Почему не добивают выстрелом в голову?

Идиоты.

Я бы давно уже в себя выстрелил, будь я на их месте. Но они не решаются.

Жду. Но так странно, я не хочу умирать. Сейчас мне так отчаянно хочется жить, хоть я и понимаю всю невозможность моего наивного желания. Феникс сгорел…

Мне так больно и меня уже ничто не спасет.

Ясмин… прости. Ясмин…

Я шепчу его имя.

Но его нет рядом.

Где же ты, когда так нужен?

Как же больно… Ясмин, спаси меня!!! Только ты это можешь… Я не хочу умирать!!! Сейчас я один перед лицом пустоты и мне страшно!

Один из полицаев достает пистолет.

Наконец-то, дошло, что надо быть милосердным к своим врагам.

Я прикрываю глаза, ожидая пули, которая раздробит черепную коробку и разнесет мой воспаленный мозг по стене. Давай же! Стреляй!

Но неожиданно морозным воздухом последнего дня зимы в место моего последнего пристанища врывается Ясмин. Его глаза безумны и горят животным бессознательным страхом. Он растрепанный и загнанный. Почему ты так испуган?

Кашляю. Даже сейчас мое тело откликается на его столь родной и трогающий за живое запах.

Ясмин… Мой палач и мой спаситель! Моя больная страсть, моя нежная боль! Почему же ты так долго?

Видишь, ты опоздал! Времени не вернуть назад. Но почему ты так взволнован?

Разве тебе не приятно мое страдание… Смотри, что ты со мной сделал. Смотри!

Ты так безумен сейчас. Мне даже льстит.

Я перевожу взгляд к углу. Надо же, я сразу не заметил Эдо. Он был здесь, пока меня убивали, нашпиговывая тело пулями, как иглами разноцветную бабочку для коллекции. Странно… Я его не узнал в черном камуфляже и очках. Он тоже испуган, его лицо белое, хотя он мулат.

Усмехаюсь.

Эй! Карнавал!

Неужели я так паршиво выгляжу? Или ты отвык от вида трупов на поле боя? Эдо, я не понимаю твоего сожаления, ты ведь шел за этим. Ты знал, я не отдам Валентину, знал, что я приму бой. Слишком хорошо меня знал. И привел «12 Ангелов смерти», дюжину смертей для меня одного… О чем же ты теперь жалеешь? Разве ты не этого добивался…

Ясмин что-то кричит.

Я смотрю на своего ласкового убийцу, поджегшего мою душу. Красиво его неистовство. Неожиданно между нами всплывает лицо малыша Винсента, того самого, которому я отдал золотую монетку. Что он здесь делает? Разве не пошел тратить свои 100 тугриков?!

Смотрит на меня с таким испугом.

Я ничего тебе не сделаю, малыш, я лишь сломанная кукла, чья смерть почему-то затягивается. Чертов организм, он должен был уже давно умереть. Почему я жив… Почему я должен терпеть эту боль… Почему я?

Голова… Больно.

Присматриваюсь. Нет, это не малыш-тезка, это какой-то юнец из «Ангелов смерти». Испуган. Я побеждаю скованность своей руки и наставляю на него кольт.

Он трясется и робеет, наверняка обмачивая штаны. Новичок…

Давай, мальчик, возьми свой пистолет и выстрели в меня, оправдай звание лучшего. Давай. Иначе я тебя убью. Воспользуйся своим превосходством. Ты молод, ты полон жизни, тебя ждет дома мать и ты не ранен.

Но парень окоченел и стоит не двигаясь. Такой молодой, а лишен тяги к самосохранению… Вот так и погибали ребята на поле боя, не в силах победить смущения перед смертью. Глупое комнатное растение, не познавшее полевой бури.

Я убью тебя.

Смеюсь.

— Живи, — плюю слова вместе с кровью. Моя рука, налитая свинцом, бессильно падает на пол, выронив пистолет. Кольт с грохотом скользит по полу.

Парень скулит. Мне не нужна его никчемная жизнь.

Больно.

Мальчишку грубо откидывают. Ясмин… Он снова со мной. Как хорошо. Он так нежно вытирает мои щеки от слез. Я что плакал? Нет, я не плакса, просто от дыма слезились глаза.

Ясмин… Меня охватывает его пронизывающий холодом испуг, его сильное тело рядом со мной. Как хорошо умереть на его руках. Но в том-то и загвоздка, мне отчаянно хочется жить…

Главнокомандующий сел на колени рядом со своим раненым любовником. Ясмин не мог поверить своим глазам, он вообще не верил в происходящее, отвергая саму возможность такой реальности.

— Винсент, мальчик мой, — своим тихим голосом произнес Ясмин, вытирая слезы с лица Феникса.

Парень был истерзан пулями, бывшая белая рубашка превратилась в красную, насквозь пропитавшись кровью. Ни один бы человек не выжил после таких ранений, но Винсент все еще дышал и был в сознании.

«За что тебе такие страдания…» — пронеслось в голове Ясмина. Ему захотелось кричать, но он сдержался. Ведь рядом находился Винсент, и он должен был верить, что все будет хорошо.

— Ясмин, — прошептал Феникс, — Ты так спешил, жаль, что опоздал. Превратности судьбы…

Он усмехнулся.

Винсент оставался в своем репертуаре. Даже сейчас он умудрялся шутить над судьбой и своей собственной смертью.

— Что ты натворил, дурной, — Ясмин ласково поправил ворот рубашки парня.

— Скоро весна?

— Да, — глаза Ясмина наполнились болью.

— Я так хочу увидеть весну…

Винсент закашлял.

— Увидишь, — как можно тверже отвечает Ясмин, но он не может себя сдерживать. Щека главнокомандующего нервно дергается.

— Обещаешь?

— Да. Ты же Феникс. Ты будешь жить.

Винсент усмехается.

— Так болит голова… — отстраненно шепчет он.

— Скоро пройдет.

Ясмин наклоняется и легонько касается губами лба Винсента. Двигается он очень аккуратно, чтобы не задеть пулю, застрявшую в черепе любовника. Странно…черная рана совсем не кровоточит.

Ясмин вздрагивает и стискивает зубы. Он ловит себя на мысли, что желает Винсенту быстрой смерти, чтобы он больше не испытывал чудовищных мук.

Главнокомандующий берет руку парня и погружает его пальцы между своих. Липкая кровь скрепляет их ладони. Осторожно склоняясь над Винсентом, Ясмин заключает его в объятия, опасаясь за свои движения, чтобы не сделать ему еще больнее.

Сердце рвется на части, и Ясмин впервые в жизни понимает, что он ничего не может поделать. Ему безумно хочется унести своего мальчика в прошлое, чтобы тот жил. Но время Ясмину все же не подвластно… И нет путей сопротивления.