Саша Ино - Огонь Черных лилий

Ясмин, спасибо, что ты обнял меня. Гораздо лучше. Так мне хорошо… Только больно.

— Надеюсь, у меня не вытек мозг, — чуть слышно спрашиваю я.

Ясмин так смотрел на мой лоб, что я уже нарисовал себе страшные картины. Я и не думал, что он начнет столь бурно реагировать.

— Нет, не переживай. Все будет хорошо, — шепчет мне Ясмин.

Ясмин… Твой голос, столь волнующий и нежный. Как жаль, что нам придется расстаться. Ты сжег меня. Черт… Я тоже в этом виноват. Феникс должен сгореть по определению, и я сгорел. Мое пламя меня не пощадило. Жаль, что так рано…

Обещание.

Я неожиданно вспоминаю о Валентине.

— Валентина, — шепчу я, задыхаясь. Теряю воздух, но тут же побеждаю разорванное легкое, заставляя его работать.

— Она жива, — отвечает Ясмин.

— Хорошо, я выполнил свое обещание.

— Горжусь тобой. Отведу тебя за это в наш любимый навесной ресторан. Закажем шампанское и апельсины…

Ясмин, что ты несешь? Ни один кукольник не сможет скроить меня обратно.

Смешно. Я зло улыбаюсь.

— Я умираю, Ясмин, разве ты не видишь… — специально давлю я.

— Глупости говоришь, — Ясмин хочет верить себе, — Ты же Феникс, ты всегда выживаешь.

— Феникс обречен умереть… — шепчу, — Я нашпигован свинцом, от моих органов не осталось живого места. В печени пуля, легкие пробиты, пуля со смещенным центром тяжести прошла внутри меня через грудь и вышла через паховую артерию. По-моему она разорвала мне селезенку, а может не только ее… Ясмин, я превращен в фарш. И почему мне так везет? Почему все норовят что-нибудь в меня засунуть… Какое у судьбы удивительное чувство юмора.

Я шучу, потому что я умираю… Зачем расстраиваться? Слезами не поможешь.

— Ты мой глупенький, мой огненный Феникс, ты возродишься, какие бы раны у тебя не кровоточили, — Ясмин сейчас так нежен.

— Будь ты хоть на один процент уверен, что у меня есть шанс, ты бы уже вез меня к лучшему врачу…

Кажется, я его задеваю. Что-то холодное падает мне на руку. Что это? Слеза?!

— Мой снеговик тает? — вымученно улыбаясь, спрашиваю я.

Пытаюсь дотронуться до его щеки, но меня сдавливает кашель. Что-то разрывается в груди, и я на несколько секунд падаю в черноту. Нет, нет и нет! Я не готов сейчас умереть!!! Мама!!

Только не сейчас!!!! Страшно… Смерть так реальна.

Я открываю глаза. Я знаю, это был последний приступ, следующий я не переживу. Как печально… И я звал свою родительницу — глупый инстинкт неразумного дитя. Дышать… Надо продолжать…

Ясмин целует меня в губы. Приятно… Его обжигающий холод сплетается с железным привкусом моей крови.

Он умирает у меня на руках. Я вижу, как жизнь оставляет его тело, Винсент угасает на глазах. Невыносимое зрелище. Я не могу поверить… Он же всегда лучше всех стрелял. Почему… Почему сейчас…

Мой мальчик, почему ты так страдаешь?! Я уничтожу судьбу, которая дарит тебе столько мучений. Даже насквозь пробитое тело все равно продолжает бороться за жизнь, заставляя тебя томиться в адских мучениях. Никто такого не заслуживает…

За что?

Почему ты должен это испытать… И почему я ничего не могу сделать!!!

Прижимаю Винсента к себе. Он такой беспомощный. Прикасаюсь к его спине, там, где моя Африка, и тут же струи крови начинают стекать с пальцев.

Винсенте… Моя белая форма теперь пропитана твоей кровью. Подожди меня там… Я предъявлю эти пятна, как пропуск в вечность с тобой…

Мой мальчик. Я не в силах выпустить тебя из своих объятий. Это немыслимое предложение от судьбы… потому что я не хочу оставаться один без тебя. Не уходи…

— Прости меня, — шепчу ему я, прикасаясь к его губам, — Прости…

Он смотрит на меня печалью синих глаз. В них столько бессильного страха смерти.

Неожиданно он распахивает глаза еще шире, и в них горят предсмертные ужас и отчаяние. Винсент сжимает мою руку и быстро отрывисто произносит:

— Ясмин, не отпускай меня. Прошу! Я не хочу. Не хочу умирать!!! Я боюсь! Ясмин, я так не хочу уходить, спаси меня. Ясмин! Жить хочу…

Он рвет мое сердце своей предсмертной дрожью. Я прижимаю его к себе ближе, желая забрать его боль. Мой мальчик, моя душа, моя жизнь и ее смысл, моя вселенная… Как только уйдешь ты, я исчезну.

Мне так отчаянно захотелось жить. Наверное, это нормально, находясь на пороге в другой мир, из последних сил цепляться за этот. Неизвестность сводит с ума. Я попросил Ясмина меня не отпускать. И я действительно не хочу с ним расставаться.

Но больше всего я хочу жить! Черт…

В последнее время я думал, что я мертв. Постоянно торопил вредную косматую старуху, я клял судьбу, называя себя бездушным и умершим. Какой же я дурак… Ведь сейчас мне просто хочется жить.

Я смеюсь, тихо, настолько насколько позволяет мое тело, расползающееся на куски. Ангелы — исполнители воли богов. Они меня выпотрошили…не оставив надежду.

Кай… Я просил меня спасти. Молил Ясмина не отпускать. Но что он может сделать, ведь он не бог и, вопреки его желаниям, даже не сверхчеловек.

— Какое наивное желание, — шепчу я, — Я должен умереть, это очевидно. Черт…но почему так больно…Голова гудит…

— Я люблю тебя… — срывается с губ моего хладнокровного властелина.

Я вздрагиваю и смотрю ему в глаза.

Сколько боли в тебе, Ясмин. Умеешь чувствовать? Не верю.

Меня трясет. Неужели и, правда, он меня любил… Я не был для него всего лишь куклой? Ясмин… Почему только сейчас? Почему раньше ты мне никогда не говорил этих слов? Любил меня…

— Я безумно люблю тебя, — повторяет он и целует меня в губы.

Ясмин… Ты убил меня, мой ледяной любовник. Хотя…я и сам себя поджег. Ты лишь бросил искру, а я сам ее раздул до пламени Феникса. Это я не смог смириться со своей любовью и со своими предрассудками. Я решил жить в огне, и я сгорел… Мое пламя было столь же великим, сколь и желание совершить Революцию. Мой подвиг оказался никому не нужен, а пламя… Оно опалило своего хозяина, и теперь я рассыпаюсь в пепел… Я больше никогда не воскресну. Никогда — какое страшное слово! Неужели я умру? Исчезну окончательно и бесповоротно, потеряв навсегда связь с тобой, Ясмин.

Я умираю… Я не верю… Как это…

Знаю одно, что безумно больно.

Досадно. Я так глупо растратился.

Печальный итог…

Меня начинает уводить в сторону, легкое сдается и лишает меня дыхания. Я силюсь выговорить слова. Так хочется жить! Но, к сожалению, надо признать, что это невозможно.

— Я тоже… — из последних сил шепчу я.

Прощай, мой любимый Ясмин. Сейчас я готов тебе признаться. Да, я люблю тебя, Ясмин. Мы, вся твоя армия, тебя любили, как командира, как старшего брата, как друга. Зачем ты все смешал с грязью? Не знаю. Но даже теперь, я могу сказать, я все равно люблю тебя.