Саша Ино - Огонь Черных лилий

— Ясент, — негритянка нежно улыбнулась своему чаду, — Веди себя прилично, ты же на кладбище.

— Ну, мне скучно! — весело закричал возбужденный ребенок, и, увидев девочку, с интересом спросил, щуря свои синие, как вечернее небо, глаза, — А ты кто? Как тебя звать?

— Бранжень, — отозвалась девочка и изобразила некое подобие улыбки.

— А! Круто, — Ясент засмеялся только по ему видимой причине, — Это тебе.

Мальчик протянул своей новой знакомой сорванный цветок.

— Красиво, — отозвалась девочка и благодушно приняла растение.

— Мы погуляем, — бросил ребенок своей матери, и, ухватив Бранжень за руку, потянул в сторону.

— Это его ребенок? — как-то грустно спросила шатенка.

— Да, — негритянка взглянула на среднюю могилу с выцветшим фото синеглазого парня в смешном берете, — Винсент Феникс Тиаро. Он стал моим спасителем, подарившим гораздо больше, чем просто жизнь.

— Не знала…

— Когда я отсюда уезжала, я тоже не знала. Это вышло случайно, меня задел бушующий огонь его души, и, как это ни странно, не причинил вреда.

— Почему Ясент?

— Меня поразила их история… Ясмин и Винсент — вечное противостояние душ. Я хотела, чтобы они хотя бы в одном слове, имени, были вместе, в согласии.

— Странно, слышать это от женщины… Ты же Валентина, та девушка, о которой так много писали. Елена прекрасная нового поколения. Так тебя окрестили газеты.

— Да, я Валентина. Я не читала вашу прессу. Но скажу честно, никогда не претендовала на место в сердце Винсента, — отозвалась Валентина, — Я знала, что бессмысленно биться в закрытую дверь, да и мне не хотелось.

— Ясно…

— А это дочь Ясмина? — Валентина кивнула в сторону девочки.

— Да, — на щеках шатенки появился легкий румянец, — А я его жена, Полина.

— Я возненавидела Ясмина, увидев, что стало с Винсентом в ту роковую ночь, — тихо произнесла Валентина, — Но, со временем… После того, как Ясмин помог мне, я поняла его. И знаешь, оправдала… В конце концов, они оба получили то, за что так долго сражались. Они были искренни в своих желаниях… В своей мечте. Даже сволочь Эдо, оказался лучше многих из тех, кого я знала. Он был предан дружбе и за нее погиб. Думаю, такой поступок его полностью обеляет.

— Я понимаю, о чем ты, — Полина чуть смутилась, — Я тоже ненавидела, но только Винсента. Он увел за собой моего любимого человека. Одного только взгляда синих глаз хватило, чтобы Ясмин забыл о своей семье. Винсент звал его в революцию… Но если бы ты видела этих двоих, ты бы сразу поняла, нити судьбы сплетали их души воедино. Всегда холодные глаза моего Ясмина становились живыми, когда он смотрел на этого парня.

— Ясмин, — Валентина улыбнулась, кидая взгляд на крайнее правое надгробие с фотографией главнокомандующего. Это был фрагмент того самого фото, которое показывал ей Винсент много лет назад.

— Да, он любил его. Если только это слово подходило к личности Ясмина. Я так долго жила в ненависти, так долго проклинала Винсента, обвиняя во всех свои проблемах и желая ему гореть в аду, что когда он умер, я потеряла смысл существования. Тогда я испугалась, увидев до какого животного состояния я себя довела… В итоге, простила все, поняв, что Винсент не виноват, любовь Ясмина ко мне просто прошла… Обычная жизнь была не для него, не судьба. Его место было подле природного огня, каким являлся Винсент.

— Гореть в аду, — задумчиво повторила Валентина, — Как ты того желала, Винсент действительно горел в аду.

— Жаль мальчишку, — искренне произнесла Полина, — Бывает, и Фениксы не возрождаются.

— Наверное, к лучшему, но мне иногда страшно, — Валентина перевела взгляд на своего сынишку, беззаботно скачущего по тропинке, — Он его воплощение. Иногда мне кажется, что это один и тот же человек. Ясент впечатлительный мальчик, и, когда его душу что-нибудь трогает, он становится особенно задумчивым, тогда в его глазах появляется печаль отца, а слова приобретают странный смысл столетних приданий. Он говорит, как старик…

— Не переживай, он же его сын.

Дети подбежали к своим матерям, прячась за их спинами от пинков друг другу. Несмотря на разницу в возрасте им не было скучно друг с другом. Флегматичная натура Бранжени и не по годам острый ум Ясента уравнивали их между собой.

— Ребята, не хулиганьте, — отдернула чад Полина. — Здесь не шутят, здесь оплакивают.

— А я хочу, чтобы никто никогда не плакал, — лукаво улыбаясь, заявляет Ясент, — Особенно мамочка, и я сделаю все, все, чтобы так оно и было. Я пойду на все!

— Это твоя мечта? — с интересом спрашивает Бранжень.

— Да! — сходу отвечает ребенок и покатывается веселым смехом.

— Мне нравится, — отвечает девочка, тоже улыбаясь.

— Валентина, что с тобой, ты как будто весть дурную услышала?! — тихо произносит Полина, изучая переменившееся лицо случайно знакомой.

— Вот опять… Он говорит такие вещи, прямо, как Винсент. Я не хочу в наследство повторения человеческой трагедии. Только не с моим сыном.

— И, правда, как они похожи…

— Мам, — неожиданно Ясент замирает и серьезно смотрит на могилу Ясмина, впиваясь глазами в его фото, — Этот человек мне не нравится!!!

— Тогда пойдем отсюда, — отзывается Валентина.

— Не-а.

— Почему?

— Не хочу, хочу еще чуть-чуть постоять и посмотреть…

— Ясент…

— Мне, кажется, я… то есть, папа был с ним как-то связан. Я чувствую, только не знаю как, хорошо или плохо, любил он его, или ненавидел… Я еще не понял.

Валентина вздрогнула.

— Знаешь, Ясент, в этой истории до сих пор больше вопросов, чем ответов, — за серьезным тоном мать мальчика пытается скрыть волнение, вызванное словами сына, — Даже они сами, сомневаюсь, что смогли бы разрешить твои сомнения.

— Тревожишься? — Полина дотрагивается до ледяной руки Валентины.

— Да, боюсь повторения, боюсь, что Феникс вернется. Боюсь, что он украдет моего малыша, возродившись в нем обжигающим пламенем.

— Не бойся, — Полина переходит на шепот, — Даже, если он возродился, он сейчас уже другой человек. В нем есть часть тебя, а это немаловажно. Главное, чтобы у них, — женщина с любовью глядит на детей, — Все получилось, чтобы сбылись все их надежды. Пусть им повезет, и осуществятся все их мечты.

— Вот это меня и пугает больше всего… — тихо выговаривает Валентина.

Она опускает черные цветы на три надгробия.

Ветер ласково гладит лепестки, срывая и увлекая их за собой в воздушное бесконечное путешествие вокруг столь бренной земли, которое не имеет ни начала, ни конца. Мир, краски, движение все искажается под резкостью воздушных порывов, лишь ветер знает бездну мира, лишь он один здесь властвует.

2009